Утром под покровом тумана красный флот выслал вперед вдоль всего побережья океана тридцать траллеров, занявшихся освобождением моря от мин. Воздушный флот, закончив свое разрушительное дело, взял на запад и полетел над железной дорогой Мильвоки, разрушая и ее, и автомобильные шоссе.

Две американских тяжелых батареи и бронепоезд были взорваны, прежде чем смогли оказать сопротивление воздушным силам противника.

Таким образом, Карахану удалось при помощи своих воздушных сил в течение нескольких часов парализовать сопротивление противника, и разрушить ряд центров обороны.

Опубликование этих сообщений произвело на американцев ужасное впечатление.

В день неприятельского налета я к Бинней находились у его отца в Сан-Луи. Отец его был моим старым боевым товарищем по авиации еще со времен первой мировой войны. Час спустя мы летели на аэроплане по направлению с новому фронту ка северо-запад.

Дни второго и третьего марта заставили Америку призадуматься над своим положением.

Несмотря на то, что наш флот был заперт, наша маленькая регулярная армия билась в Центральной Америке, а в резерве у нас имелся один миллион призванных под знамена, страна все еще была во власти совершенно ложного представления, что американскому материку ничто не может угрожать в силу его изолированности. Со времени 1812 года еще никому не удавалось высадить свои войска в Америке. Но эти времена миновали.

Мы снизились в Спокане, чтобы возобновить запас бензина. На аэродроме наша машина оказалась единственной – город охватила паника, несмотря на то, что от фронта его отделял горный кряж. Мы расспросили попавшихся нам людей и выяснили следующее.

Траллеры очистили залив от мин, японские транспорты под охраной крейсеров миновали разрушенные укрепления форта Уордена и форта Казей и были на пути к Ситтлю.

Сотни наливных судов с нефтью встали на якорь, эскортируемые красным флотом.

Способности Карахана, сумевшего выставить столь большие силы на огромное расстояние от своей базы, не могли не поразить наше командование. Карахан располагал недалеко от нашего расположения огромной воздушной эскадрой; это объяснялось тем, что каждый из транспортов одновременно был оборудован таким образом, что являлся базой для гидропланов. Такое новшество дало возможность Карахану беспрепятственно властвовать над морями и захватить три четверти мирового флота в свои руки. Во главе воздушных сил Карахана стояла японская эскадрилья, снабженная опытным личным составом.

После того, как успех операции был полностью гарантирован и в воздухе и на воде, началась высадка войск. Вдоль всего восточного побережья от Беллингема до Эверетта, Карахан высаживал войска. На западном побережье, в Порте Анжелес, в Тойнсенд, также шла высадка войск.

Канадско-американские части оказывали героическое сопротивление, но попытки их противостоять силам Карахана были тщетны.

Молодежь, вооруженная охотничьими ружьями, объединялась в отряды и выступала в поход, пополняла ряды милиции, вооруженной пулеметами и пытавшейся противостоять врагу в штыковом бою.

И почти повсеместно обороняющихся постигла одна и та же участь. Сначала их позиции подвергались воздушной бомбардировке, а потом желтые орды заливали их своей численностью.

Американская артиллерия, вывезенная при помощи тракторов на позиции, служила для неприятельских бомбометов удобной мишенью. Команды зенитных орудий, снабженные противогазными масками, тщетно пытались обезвредить несметное количество неприятельских аэропланов.

Карахан был в воздухе полным хозяином положения, и мы с Биннеем, после того, как мы вылетели из Спокейна в западном направлении, принуждены были сменить курс, взять на юг и спуститься в Олимпи. Оттуда, на автомобиле, под обстрелом с аэропланов, мы понеслись в Такому, чтобы оттуда уже взять курс на объятый пламенем Оиттль.

Дороги были забиты тысячами искавших спасения в бегстве жителей городка. Бесконечные колонны американистикой пехоты шли в северном направлении. На разрушенных и подорванных железных дорогах и мостах работали инженеры с отрадами саперов.

Добровольцы из числа местных жителей – среди них было множество женщин – пытались расчистить от обломков подвергшиеся бомбардировке улицы и дороги и тем самым облегчить движение.

Каждое новое сообщение с фронта, свидетельствовало об очередной катастрофе. Бинней неистовствовал.

– Черт побери, какой толк от пилота, находящегося на земле, – вопил он. – Я должен пробраться на фронт и попытаться принести какую-нибудь пользу. Что бы ни случилось, мы снова встретимся в ставке армии. Похоже на то, что вам придется отступить на Канзас.

Мы пожали друг другу руки, и он присоединился к одной из колонн отправлявшейся на фронт пехоты.

Я попал в горящий Ситль вовремя, – в моем распоряжении оставалось всего лишь несколько минут для того, чтобы осмотреться и снова поспешить убраться из этого города.

Огромный небоскреб был объят пламенем, – из окон эго вырывались языки огня и клубы, черного дыма.

В то время, когда я разглядывал открывшуюся моим главам картину, в один из верхних этажей дома ударил снаряд, и часть стёны – угол здания – рухнула.

Последние беженцы скрылись в южном направлении.

Из центра города доносилась приглушенная пулеметная трескотня. Над головами со свистом проносились снаряды и разрывалось над южными предместьями города.

Какой-то мальчишка, волочивший за собой мотоциклет, задал мне глупый вопрос – он спросонок меня, не могу ли я ему дать немного бензина. Уловив мой удивленный взгляд, он указал пальцем на резервуары покинутого танка, у которого я стоял.

– Можешь взять сколько тебе угодно, – ответил я. – Мне он не принадлежит. Впрочем, погоди – я помогу тебе, – и, схватившись за ручку насоса, принялся накачивать бензин в резервуар его мотоциклета.

– Все равно этот бензин достался бы китайцам, – сказал мальчуган. – Их теперь ничем не удержишь.

Вот при каких обстоятельствах я познакомился с Бобби Персоном, доставившим меня из Ситтля в Такому. Это от него я узнал впоследствии ставшую такой популярной историю Ламберта, взволновавшую всю Америку.

Этот двенадцатилетний мальчик был единственным американцем, сумевшим живым выбраться из занятого войсками Карахана города Эверетта. Он был младшим братом Вивиан Ламберт, получившей два года тому назад приз за красоту на конкурсе тихоокеанского побережья. Вальтер Ламберт, владелец гаража в Эверетте, был убит на глазах у своей жены, Бобби и был свидетелем, его смерти и рассказал мне все подробности случившегося.

– Вивиан и Вальтер после прибытия китайцев ухаживали за ранеными. Я помогал им. Вместе с нами был и доктор Кирквуд. Он оперировал раненых, заполнивших оба этажа гаража. Многие раненые принуждены были продолжать лежать на мостовой.

Вивиан принесла из аптеки Барллетта все имевшиеся там запасы перевязочных средств, и когда они у нас иссякли, мы стали рвать постельное белье и платки. Вивиан ухитрялась даже стряпать для раненых.

Наши солдаты дрались отлично. Некоторые из них умерли, и мы вынесли их трупы на двор. Неприятельская эскадра беспрерывно продолжала обстреливать город. Универсальный магазин Гольдберга сгорел дотла. Потом большой снаряд ударил в Казино, и оно рухнуло, похоронить под обломами сотни раненых. Вокзал обстреливали в течение всей ночи, и на утро он превратился в груду развалин. Все стремительный на юг, где по дорогам с трудом можно было пробраться, потому что они были заполонены грузовыми автомобилями, перевозившими солдат.

Вальтер хотел, чтобы Вивиан вместе с остальными направилась на юг, но она ни за что не хотела покинуть на произвол судьбы раненых. Она продолжала работать круглые сутки.

Затем китайцы с севера проникли в город. Казалось, что их было неисчислимое количество – целый миллион. На улицах продолжали идти бои, и перестрелка стала такой горячей, что мы больше не могли выйти на улицу. Наконец, китайцы проникли в гараж, и один из их офицеров направил их через боковую дверь в скобяную торговлю Бергдолля.