– Если вы разрешите мне самому избрать себе секретаршу, то я попрошу вас предоставить в мое распоряжение мисс Марго Дениссон. Мы давно работаем вместе, и я привык к ее работе.

– Это невозможно. Я хочу, чтобы она осталась при моей жене. Если вам что-либо понадобятся, то обратитесь к полковнику. Я постараюсь вас видеть как можно чаще. Всего доброго.

Я отвесил ему поклон, но Карахан даже не удостоил меня ответом, и я удалился.

Эта встреча напугала меня. Бойер был прав, – этот человек совершенно переродился. Опасение Лин были вполне обоснованы, – он думал о том, чтобы связать свою жизнь с представительницей аристократии.

В тот же вечер Карахан вместе со своим штабом отбыл в Бостон. После его отъезда Марго и я в течение целого часа беседовали со Спидом, который был все еще настолько слаб, что не покидал комнаты.

Мне показалось, что Марго была чем-то сильно взволнована и с трудом скрывала свое возбуждение. Чувствуя, что она хочет что-то сообщить мне, я сказал Спиду, что ему пора лечь в постель и не злоупотреблять предоставленной ему свободой. Он недовольно проворчал что-то, упомянув о том, что он лишен возможности побыть с Марго с глазу на глаз. Я улыбнулся, а Марго покраснела.

– Хорошо, – сказал я, – я предоставлю вам для беседы с Марго пять минут, – и удалился, дав понять Марго, что буду ожидать ее в библиотеке.

Прошло добрых четверть часа, прежде чем она появилась в библиотеке. Я притворился, что не заметил блеска ее глаз и раскрасневшихся щек и спросил ее:

– Вы хотели что-то сообщить мне?

– У меня имеются для вас сведения чрезвычайной важности, – спокойно ответиа она. – Мне сообщил это сегодня после обеда сам Карахан. Я осталась с ним наедине и мне показалось, что он хотел произвести на меня впечатлите тем, какой большой силой он обладал и как велико было его влияние на людей моей расы. Он осведомился у меня, не угодно ли мне написать ему письмо. Я подчинилась его желанию и сохранила у себя копию этого письма. Вот она.

И она подала мне листок бумаги. Я прочел:

„Верховное командование.

Адмиралу Джозефу Бриксону

Командующему Красным Флотом.

Колон.

1. Как я вам, уже сказал при личной встрече в Колоне, я очень недоволен – состоянием нашего красного флота и нашими позициями в Карибском море. Личный состав вашей эскадры страдает старым недостатком всех британских моряков – избытком осторожности. Результатом этого является бездействие подчиненного вам флота и скудость достигнутых за два года результатов.

2. Эта британская тактика, в свое время имела своим следствием то, что превосходящие силы английского флота, не могли одолеть в Ютландском сражении значительно более слабые силы германского флота. Для подвластных мне солдат существует лишь одна тактика, и эта тактика – наступление. Вы должны твердо помнить, что матросы и флот имеют для меня не большую ценность, чем мои армии.

3. На север от стоянки вашего флота, в Мексиканском заливе укрылся уступающий нам ню численности американский флот. Находящиеся в вашем распоряжении силы едва ли не вдвое превосходят неприятельские. Я не потерплю чтобы мой флот был обречен на бездействие, и если вы не измените своей тактики, то я принужден буду изменить командование флотом.

4. В середине апреля мои армии переходят в наступление на всех трех фронтах. Одновременно с этим предписываю вам атаковать в Мексиканском заливе неприятельский флот. Вы должны пробиться сквозь минные заграждения и проникнуть в залив. Предоставляю вам для выполнения этого задания две недели срока. Немедленно же приступите к выполнению моего предписания и постарайтесь забыть об устаревших традициях английского флота. Я предпочитаю одержать морскую победу, чем располагать бездействующим флотом. Победы одерживает тот, кто рискует, а не тот, кто слишком осторожен.

Карахан.“

Я сложил письмо и возвратил его Марго.

– Это сообщение чрезвычайной важности, – сказал я. – Оно предвещает полное изменение морской тактики Карахана. Как бы нам сообщить об этом нашему командованию?

Есть только одна возможность: Уайта Додж.

– Но как нам узнать, когда он явится сюда? Ведь мы теперь лишены возможности сноситься с ним.

На всякий случай мы условились с ним, – заметила она, – что если с вами что-нибудь стучится, то Квин Райан примет на себя сообщение по радио. Наш аппарат отныне будет всегда установлен на вашу волну.

– Но если Уайту удастся пробраться к нам, вы должны будете бежать с нами. Я не могу вас оставить у Карахана.

Я буду рада возможности бежать с вами, – ответила она. – Его взгляды навевают на меня ужас. Он ничего не сказал мне, и я убеждена, что он не применит ко мне насилия, но он пытается все более и боле приблизить меня к себе. Вот и сегодняшнее письмо было ничем иным, как желанием воздействовать на меня своей мощью. Но я вое же останусь с Лин. Я не могу покинуть ее. Я выполню свой долг до конца и останусь с нею.

На следующее утро Бойер включил громкоговоритель, и мы услышали голос Квин Райана, описывавшего артиллерийскую дуэль на Гаарлемском фронте и воздушные бои в районе Утики в штате Нью-Йорк. Потом я услышал индейское наименовать Кеноша, за которым последовало сообщение о происходившими в этой местности.

Кеноша – было нашим ключом, и в последовавшем сообщении таилось и тайное сообщение, адресованное нам в шифрованном виде.

Я взглянул на Марго и заметил, что она рассеянно чертила карандашом на белой скатерти стенографические знаки. Мгновение она внимательно смотрела на них и затем несколькими штрихами превратила их в забавную карикатуру. Бойер, не понимавший того, что происходило, изумленно следил за ее движениями и восхищался ее способностями.

После обеда Марго посвятила нас в содержите полученного сообщения.

– Подводная лодка Уайта прибудет к Скале Омаров на третью ночь.

В указанную ночь я, вместе со все еще не оправившимся от ранений Спидом, отправился на берег и разыскал Уайта, – до последней минуты я опасался, что Спид запротестует против намерения Марго остаться при Лин. Я не знаю, что именно сказала ока ему на прощание, но во всяком случае ей удалось убедить его в том, что она должна была остаться.

С тяжелым сердцем перешли мы на подводную лодку, и тут же после того, как мы спустились в нее, лодка погрузилась и взяла курс к нью-джерсейскому берегу.

1 февраля с письмом Карахана в кармане я прибыль в Сент-Луи. Это письмо должно было решить судьбы войны.

– Этот документ представляет для нас огромную ценность, – заметил адмирал Уентворт, начальник морского штаба. – Любое количество золота не в состоянии оплатить вашей услуги, мистер Гиббонс.

– Это не моя заслуга, – поспешил я заявить в ответ, – в тылу неприятеля находится смелая девушка – англичанка, которой ежеминутно угрожает смерть, а быть может и нечто еще худшее. Если бы не она, это письмо не попало бы вам в руки.

И я рассказал о том, как это письмо попалю к Марго Дениссон, как она вручила его мне, и как Уайт Додж явился за мной на своей подводной лодке и высадил меня на берег в Атлантик-Сити.

Зная, что письмо Карахана предвещает в грядущем столкновение двух флотов, я позволил себе осведомиться у адмирала о некоторых деталях.

– Я желал бы в случае, если произойдет морское сражение, сопровождать американский флот в качестве корреспондента, но так как до сих пор мне приходилось лишь наблюдать за сухопутными операциями, то я совершенно не осведомлен в морских делах. Я был бы очень вам благодарен, если бы вы откомандировали ко мне кого-либо из офицеров вашего штаба, могущего информировать меня по некоторым вопросам.

Адмирал удовлетворил мою просьбу, и я познакомился да капитаном Блинком Русселем, одним из лучших моряков нашего подводного флота. Капитан посвятил меня в ряд вопросов, представлявших для меня интерес.

„Чикаго Трибюн“ так же, как и раньше, предоставило в мое распоряжение аэроплан, и оправившийся от ран, Спид Бинней снова стал моим пилотом. Четыре дня спустя после моего прибытия в Сент-Луи, Рессель, Спид и я вылетели по направлению к Мексиканскому заливу для ознакомления с нашим флотом.