Монгольская кавалерия прорвалась в тыл и внесла расстройство в ряды отступавших американских войск. В ожесточенных боях эта кавалерия погибла до последнего человека, но ей удалось задержать прибытие американских, подкреплений в город Монпелье.

По прежнему неприятель разрушал в тылу американцев, железнодорожные магистрали, – неприятельские летчики бомбардировали не только железные дороги, но и порты на побережье. С флангов наступающие войска Карахана обстреливались засевшими в горных дебрях стрелками и пулеметчиками. Против этих смельчаков Карахан выслал отряды своей кавалерии. Действия неприятельской авиации лишали американцев возможности сконцентрировать свои войска и собрать их в более мощную боевую единицу. Горы лишали возможности развернуть боевые операции, и война приняла характер партизанской войны, воскрешая в современниках воспоминания о „Кожаном Чулке“ и героях Фенимора Купера.

Красный Наполеон решил перебросить главные силы на юг, по ту сторону водного пути, в свое время прозванного ирокезами и могавками „Военной тропой народов“.

Этим путем в свое время продвигались лилии Бурбонов, этим же путем развертывалось некогда наступление англичан, когда они полтора столетия тому назад сделали попытку покорить молодую заокеанскую республику; путь этот стал для американцев неразрывно связанным с именами Старка, Роджерса, Путнема. На этой дороге пали бесчисленные количества американских, английских, французских, голландских и краснокожих воинов, и снова повторялась история, – снова по этой дороге струился поток завоевателей, объединивших в своих рядах представителей всех рас мира.

На левом фланге своего фронта Карахан продрожал наступление. Его оборудованные по последнему слову техники береговые укрепления могли противостоять любому нападению с моря. Потеря Америкой северных атлантических портов, игравших такую большую роль в мировой торговле хлебом, была болезненно воспринята общественным мнением. Несмотря на то, что американским подводным лодкам и удалось потопить несколько транспортов и крейсеров Карахана, бесспорным оставалось то обстоятельство, что два дня спустя после занятия портов Карахан уке получил возможность высадить на территории штата Мэн большой десант. Построенные по последнему олову техники железобетонные портовые сооружения оказались очень прочными, и попытка американцев разрушить их при отступлении потерпела неудачу.

На атлантическом побережье американцам удалось добиться частичных успехов и южнее Портленда приостановить наступлении противника, но и этот частичный успех не дал возможности прейти в контрнаступление. Карахан прочно держал в своих руках захваченную им железнодорожную линию Портленд-Монреаль.

Страдания скверно обученных, терпевших недостаток в снаряжении и боеприпасах, американских солдат, мужественно пытавшихся противостоять наступлению Карахана, не поддаются описанию. Списки павших в бою под Саратогой были настолько ужасны и многочисленны, что правительство в течение ряда месяцев не решалось опубликовать их. Во время боев под Саратогой американцы неожиданно обрели двух союзников. Выпал снег, и 30 ноября река св. Лаврентия замерзла, – тем самым Карахан лишился своей главной водной артерии, по которой развивалось его наступление. А во-вторых в тылу его войск вспыхнула жестокая эпидемия инфлюэнцы.

Во всех церквях Америки по этому случаю воссылали благодарственные молитвы.

Но у Карахана в Европе и в Азии имелись многочисленные человеческие резервы, а незамерзающие в точение всего года порты Галифакс и Сент-Джонс давали ему возможность продолжать переброску войск на американский континент и зимой. Особенное значение для Карахана пробрела незамерзающая гаван Портленд. Но склады Портленда не смогли принять вое количество потребного для четырехмиллионной экспедиционной армии Карахана боевого снаряжения.

Когда бои в северном направлении от Нью-Йорка несколько утихли, американские войска заняли позиции по линии озера Онтарио, бесчисленного множества островков на этом озере и долины Черной Реки – до Гудзона. В западной части штата Нью-Йорк опорными пунктами американцев были Сиракузы, Альбани и Утика. Города эти подвергались воздушным налетам, но линия фронта продолжала находиться к Северу от этих городов, и последние находились вне зоны обстрела неприятельской артиллерии.

Севернее Бостона позиции американцев подверглись натиску с флангов, и американцы были принуждены податься назад под угрозой обхода. Карахан отлично отдавал себе отчет в создавшемся положении. Он усилил свои войска флотилией, находившейся в Портленде, послал на участок фронта у Атлантического океана сибирские части, привыкшие к морозам, и начал наступление, завершившееся в ночь на Рождество в 1934 году занятием Бостона.

Америка не могла остановить его наступления. Генеральный штаб в Вашингтоне полагал, что гораздо важнее защитить Нью-Йорк, пожертвовав старым культурным центром, каким являлся Бостон.

Наступление Карахана от Монреаля на Саратогу длилось сто тридцать два дня. За этот срок Карахан продвинулся на 320 километров.

На долю Америки выпало безрадостное Рождество. С трех сторон неприятель вторгался в страну – Новая Англия была захвачена, и враг угрожал промышленному сердцу страны – угольному району Пенсильвании.

Восемь миллионов американцев были призваны в армию. Пять миллионов американцев находились на канадском фронте. На западе, – в Орегоне два миллиона американцев пытались остановить желтую лавину, несущуюся с Тихого океана. И наконец один миллион бойцов защищал подступы с суши к Мексиканскому заливу.

Вскоре после Нового Года в Нью-Йорк приехал Уайт Додж. Явившись ко мне в „Нью-Вестерн-Отель“, он напугал меня следующим сообщением.

– Марго находится в Америке, – сказал он.

– Откуда вам об этом известно? – спросил я.

– Две недели тому назад я высадиться на ирландском побережье в Боунтри Бай, где находится со времени начала похода жена Карахана. Этот желтый дьявол все еще не желает видеть свою жену. Лин обещала ему не беспокоить его при условии, что он позволит ей и Марго уехать в Америку. Она просила разрешения отправиться в Портленд, потому что ее очень беспокоила судьба ее родителей, проживавших где-то на севере от Бостона. Карахан позволил ей отправиться в Америку. Несмотря ка то, что он не питает к ней никаких чувств, он не мог отказать себе в тщеславном желании позволить ей познакомиться с его деяниями. Когда я разыскал их, они готовились к отъезду. Я подробнейшим образом описал им один из пунктов на побережье, служащий базой для наших подводных лодок, и там мы долины встретиться через пять ночей.

– Но откуда они смогут узнать, в какую ночь вы явитесь за ними? – спросил я.

– В этом вы мне поможете, – ответил Додж. – Она будет в Портленде принимать сообщения по радио, и вы прибегнете к помощи нашего старого шифра. В передаваемые по радио сообщения незаметно вставьте и наше сообщение. Она будет стенографировать всю передачу, а потом расшифрует ее.

– Уайт, это чертовски опасная затея. Если она обнаружится, то вам несдобровать!

– Я знаю, – сказал Додж. – Но вот уже год, как она витает между жизнью и смертью. Ведь я был лишь ее курьером. Сообщения ее об организации английской промышленности и внутренней политике Карахана были самыми важными сообщениями, которые Вашингтону удалось получить из неприятельского лагеря. Марго отдает себе отчет в том, какой она подвергается опасности, но она знает, что другого исхода нет.

Послание Марго, которое мне удалось включить в рассылаемые по радио сообщения, гласило:

„БУХТА ГРЕЯ, ПОЛНОЧЬ, 7 ЯНВАРЯ.“

В течение следующих пяти дней сообщение это передавалось ежедневно.

Озабоченный всем происходящим, я с трепетом ожидал до середины января возвращения Уайта Доджа в Нью-Йорк. Получила ли Марго Дениссон мое сообщение и удалась ли его опасная авантюра? Удалось ли ему беспрепятственно проникнуть в тыл неприятельского расположения?