Мы побывали в Тампа, Менсиколе, Новом Орлеане, Тампико, Вера-Круце, а затем провели два часа в штабе командования американскими „Дарданеллами“ – у полуострова Юкатан.
Затем мы полетели на северо-запад, миновали минные заграждения залива и опустились в Гаване на острове Куба.
Во время полета капитан Рессель инструктировал меня о состоянии наших морских сил.
– Вы столь же неосведомлены в этом вопросе, – говорил он, – как и большинство американцев. Положение наше не из блестящих. Красный флот в Карибском море насчитывает тридцать одну боевую единицу против наших шестнадцати боевых единиц. Они превосходят нас не только численностью, но и мощно своей артиллерии, и скоростью.
Помимо того наш флот страдает еще от одного недостатка. Все наши базы расположены на тихоокеанском и атлантическом побережье – превосходство противника в воздухе не даете нам возможности удержать эти пункты. Стратегическое положение, вынудило нас отступить в Мексиканский залив, который отнюдь не оборудован для стоянки столь большого флота. Нам пришлось срочно строить огромные плавучие доки.
– Мне представляется наше положение совершенно безнадежным, – сказал я. – Что можем мы предпринять при таком перевесе противника?
– Для нас существует только один шанс. Во-первых, мы оборудовали наши оборонительные сооружения по последнему слону техники. Постоянные пререкания между военным и морским министерством канули в вечность – в этом заслуга президента Смита. Департамент авиации выделен из обоих министерств и превращен в самостоятельную организацию. Вое дело нашей обороны на суше, на море и в воздухе сосредоточено в кабинете министров в одном лице в Майтленде Дависсоне.
– А что стало с военным министром Уоллесом?
– Он подал в отставку и отставка его принята, хоть об этом публике еще не известно.
– Это меня радует, – воскликнул я, – он назвал меня предателем и желтым журналистом. Это было два года тому назад после моего возвращения из Европы, когда правительство заинтересовалось моими сообщениями о Карахане. Уоллес утверждал, что мои сообщения – сенсационный вздор, играющий на руку противника.
– Еще более важным, чем эта организация, является то, что в настоящее время мы снова располагаем воздушным флотом. Вот уже два месяца, как Гуверу удалось развить наши производственные силы настолько, что мы выполняем нашу программу полностью. У вас теперь больше аэропланов, чем летчиков, и мы вы спешном порядке готовим новые кадры авиации. До последнего времени наш воздушный флот бездействовал.
Армия настаивала на том, чтобы воздушный флот был вреден в бой весной, когда начнется оживление на фронтах. А морское командование пожелало, чтобы наши воздушные силы согласовали свои действия с ним, потому что, пока неприятельский флот блокирует берег, победа над армиями Карахана немыслима.
– Я вижу, что снова у нас пререкаются. И как разрешился этот спорный вопрос?
– Спор разрешился благодаря письму, полученному от Марго Дениссон. Статс-секретарь Дависсон выделил авиацию в самостоятельную единицу и дал ей задание выступить вместе с нашим морским флотом.
– Я не могу понять, какая существует связь между письмом Марго и подобным решением вопроса.
– Связь эта очевидна. Теперь мы осведомлены о том, него нам следует ожидать от адмирала Брикстона, командующего флотом Карахана. Нам известно его прошлое. Мы знаем, что в Ютландском бою, кода он командовал одним из английских истребителей, ему было вынесено порицание за недостаток инициативы. Одним словом, этот человек всегда страдал от переизбытка осторожности.
Теперь ему суждено было выслушать замечание Карахана, обвинявшего его в том же. Наша контрразведка тщательно выяснила общий облик и психологию каждого из неприятельских командующих.
Для нас эти сведения имеют неменьшее значение, чем сведения о боевом вооружении неприятельских судов. На основавши этих сведений мы можем предположить, как неприятельские военачальники будут действовать в том или ином положении. Мы знаем, что они предпримут, и знаем, что нам следует предпринять. Наши сведения о Брикстоне – первый наш козырь в этой игре, а второй наш козырь – это наш воздушный флот. На эти два козыря мы поставим все.
Кроме того к нашей выгоде говорит и то обстоятельство, что Карахан солдат, а не моряк. У первого Наполеона, было то же самое уязвимое место.
Для меня последние дан февраля, проведенные на Кубе были полны особого смысла и значения. Беспрерывно шли приготовления к величайшей битве эпохи. По ночам транспорты доставляли в Гавану бесчисленные подкрепления, которые направлялись в восточную часть острова и размещались в Сант-Яго и Сант-Фуето.
Острова Гаити, Доминика и Пуэрто-Рико были оставлены без внимания. Несмотря на то, что гарнизон этих островов был малочисленен, а оборонительные сооружение соответствовали требованиям современной техники, островам этим не было уделено внимания, так как было ясно, что Карахан не склонен развивать своего наступления в Вест-Индии. При желании он мог бы давно захватить эти острова, но не считал нужным распылять своего внимания.
Самой опасной для нас позицией Карахана являлся остров Ямайка, служивший в 1814 году англичанам для подготовки – нападения на Новый Орлеан. Ямайка угрожала Панамскому каналу и для Карибского моря имела примерно то же значение, что Гибралтар для Средиземного моря.
Целью американских операций являлся захват этого острова.
Сотни плантаций табака и сахарного тростника превратились в замаскированные аэродромы, на которых были спрятаны аэропланы, боевое снаряжение и припасы.
Верховное командование в этой операции было поручено генерал-майору Сенфорду.
Переброска флота и армий, заранее обсужденная объединенным штабом всех сил, началась 29 февраля. Со всех сторон – из Кей-Веста, Тампа, Пенсаколы, Гальвестона, Тампико и Вера-Круца вышли наши суда, направляясь к Юкатанскому полуострову.
На следующую ночь воздушный флот Соединенных Штатов, состоявший ныне из двухсот эскадр и 3600 воздушных боевых единиц, вылетел на острова Куба и Гаити.
Некоторое число аэропланов неслось в Гавану. Ночной перелет происходил на очень большой высоте и прежде чем наступил рассвет, воздушный флот достиг цели своего путешествия. В течение одной ночи все сахарные и табачные плантации были сожжены и превратились в аэродромы. Тысячи рабочих привели их в порядок и приготовили для приема воздушных эскадр. Тут же после того, как воздушные силы американцев снизились, место их стоянки было замаскировано.
Командующий воздушными силами, адмирал Рамзай смог в тот же день довести до сведения правительства, что весь воздушный флот благополучно прибыл на новое место стоянки, и что, по-видимому, операция эта осталась для противника незамеченной.
В ночь на 1 февраля группа быстроходных пароходов, под прикрытием ночной темноты, вышла, в плаванье и, обогнув мыс Кап-Антонио, прибыла под прикрытием береговой полосы на остров Пинос.
Американские минные истребители продолжали крейсировать в береговых водах, тщательно следят за тем, чтобы подводные лодки противника не помешали переброске. Минных истребителей поддерживали американские летчики, кружившиеся над островом. День 2 марта прошел спокойно. Неприятель не обнаружил американских сил.
После обеда американские транспорты под конвоем флота понеслись полным ходом к Северному берегу Ямайки.
Незадолго до наступления сумерек в путь пустилась вторая флотилия с транспортами, на которые было догружено большое количество солдат.
А в ночь на третье марта, за два часа до рассвета, американский воздушный флот поднялся в воздух с шестидесяти различных аэродромов и также взял курс на Ямайку. Часом ранге в том же направлении вылетели аэропланы, размещенные на Гаити.
Я, в сопровождении капитана Ресселя и Спида, поднялся на аэроплане „Чикаго Трибюн“ и последовал за нашими воздушными силами с тем, чтобы сопровождать их в первый воздушный бой.
Битва при Ямайке началась на рассвете в в ночь на 4 марта. Под прикрытием ураганного огня, развитого нашей судовой артиллерией и воздушными силами, наши десантные суда продвинулись к берегу, наметив себе целью два важных стратегических пункта на восточном и западном побережье острова. И Монтего-Бай и Анното-Бай соединялись железной дорогой с Кингстоном, и от успеха нашего продвижения зависело очень многое.
