Писк «Березы», яркие отметки на радаре, короткие экономные очереди, маневры на пределе прочности машины. Сергей и не заметил, как небо очистилось от вражеских истребителей. Теперь только догнать и расстрелять «Стелс» оставшейся ракетой.

«Сзади!» – прозвучал истошный крик ведомого, и следом писк «Березы». Резкий поворот с торможением, разворот. Сначала действовать, потом думать, те, кто поступает иначе, долго не живут. Взгляд влево. Ствол пушки, как привязанный, следует за нашлемным целеуказателем. Огонь. Промах. Еще очередь, еще. «МиГ» вертится, словно уж на сковородке, повторяя все маневры противника. Есть! Точно в кабину. Черт побери! Их 14, и свалились как снег на голову. За машиной Сергея увязалась ракета. Рывок в сторону и отстрел ловушек. Ушел!

Над головой мелькнул раздвоенный хвост «Игла», легкий плавный доворот элеронами и огонь. Под крылом осталась последняя ракета, но это для «Спирита». В наушниках сплошной дикий мат. Строй давно сломан, каждый дерется сам за себя.

Сергей на мгновение вырвался из карусели боя. На горизонте темный силуэт бомбера. Форсаж! Верная машина прыгнула вперед, разгоняясь. Скорость все 2500 км/ч. Это предел. Даже почти без боеприпаса и с половиной запаса топлива. Но этого хватит. У «Стелса» не больше 900 км/час, и маневренность, словно у мясницкой колоды. На радаре перед машиной почти ничего не видно. Только тепловизор удерживает направление на сопла противника. Впрочем, Сергей сам, вырвавшись из боя, оставил за собой два облака дипольных отражателей. На всякий случай. Цель ближе и ближе. Головка ракеты уже захватила цель. Перед глазами в кольце прицела застыл плоский, как скат, бомбардировщик. Все. Огонь. Ракета срывается с пилона и уносится вперед, Сергей, не торопясь, следует за «Спиритом», подсвечивая его лазерным прицелом. Есть попадание! Тяжелый бомбардировщик вздрагивает от взрыва и плавно кренится на левое крыло. В этот момент в наушниках раздается истошный визг «Березы», и все. Темнота.

Сергей раздраженно сорвал летный шлем и вытер пот со лба. Над головой тускло светила красная лампочка. Поперек индикаторной панели мигала яркая надпись «Вас сбили ракетой». На панорамном экране застыл «Спирит». До ушей доносились приглушенные матюги, видимо, выжившие ребята еще продолжали бой. Часы показывали 14:37. Тренировка длилась больше часа. Сергей неторопливо открыл боковую дверцу и выбрался из тренировочной кабины. В глаза ударил яркий свет люминесцентных ламп.

– Ну что? Сколько сбил?

– Боезапас успел расстрелять?

– Как там Витька? Еще живой?

– Цель догнали? – со всех сторон посыпались вопросы. Сергей молча отмахнулся от любопытных и поплелся к ближайшему стулу. Его шатало, как пьяного. Ребята, понимая его состояние, оставили его в покое и двинулись к только что выбравшемуся из кабины Саше Хохлу.

Сергей плюхнулся на стул и с наслаждением вытянул ноги. Вроде простая тренировка на тренажерах, а устал, как после реального полета. Правильно говорит комполка: тренировка в условиях, максимально приближенных к боевым.

Большую часть учебного зала занимали 12 имитационных кабинок, представлявших собой кабины самолетов, поставленных на специальные рамы. Сейчас восемь из двенадцати кабин были пусты. Оставшиеся четыре с гудением качались из стороны в сторону. Специальные рамы с гидроприводом обеспечивали динамическую нагрузку до пяти G и почти полную иллюзию реального полета. Плоские плазменные экраны и особая программа имитации создавали почти абсолютное подобие настоящей кабины летящего самолета.

В дальнем углу на специальном возвышении за широкоэкранными мониторами сидели командир полка и командир первой эскадрильи, исполнявшие роль инструкторов. Именно от них зависела большая часть каверз, обрушивавшихся на головы летчиков во время «полета». А комполка любил гонять летчиков на грани человеческих возможностей. Вскоре инструкторы поднялись со своих мест. Тренировка закончилась. Пять минут на личные дела и построение в спортзале.

Разбор полетов прошел быстро. Командир не заострял внимание на отдельных незначительных ошибках. Тренажеры – это всего лишь тренажеры. Они, несмотря на все ухищрения конструкторов, не дают полной стопроцентной замены реальному полету, хотя незаменимы при отработке действий в ближнем бою. И не случайно инструкторы доводили занятия до гибели не менее двух третей машин. Видимо, таким образом командование стремилось приучить летчиков к потерям и выработать способность любой ценой выполнять поставленную задачу.

Первые, еще несовершенные одиночные тренажеры появились в 93-м году. И только в специальных экспериментальных частях. Сейчас сделанные по последнему слову техники тренажерные классы на 12 или 16 кабин имелись почти во всех истребительных полках. Командование уделяло занятиям на тренажерах не меньше внимания, чем реальным полетам. Правда, не обходилось без накладок и ляпов. К примеру, все тренажеры делались под истребитель «МиГ-29М» с большим, чем у реального самолета, боекомплектом. В то время как промышленность оснащала армию в основном машинами марок «Су-27» и «Су-35», а старые «МиГ-29» и «МиГ-29М» переделывались по варианту СМТ. На вооружении 41-го иап, в котором служил Сергей, стояли модернизированные «Су-27», пилотирование и боевые возможности которых отличались от «МиГ-29». Два года назад летчики полка во время приезда командующего 1-й воздушной армией задали вопрос о новом тренажере. Командарм обещал разобраться, но воз и ныне там. Конструкторы до сих пор не могут разработать новый учебный комплекс, хотя, казалось бы, минимум работы. Заменить кабины и изменить программное обеспечение. Видимо, в Генштабе просто не хотят тратить деньги и надеются на авось. Вдруг через десять лет появится новая машина.

Сразу после построения летчиков второй эскадрильи распустили до следующего утра. Делать было нечего. В принципе можно смотаться на попутке в город или поиграть в офицерском клубе на бильярде. Но Сергею после сегодняшней тренировки не хотелось никуда ехать и тем более идти в шумный прокуренный клуб. Хотелось просто побыть одному, пойти домой почитать книжку (два дня назад он прикупил свежий роман Лукьяненко, но до сих пор не было ни желания, ни времени читать) или взять удочки и посидеть на берегу тихой речки в паре километров от военного городка.

Но первым делом зайти домой, а затем в столовую на ужин. Поблизости от офицерского клуба Сергея догнал Витя Чернов.

– Серж, ты куда убежал? Ребята собрались в город. На дискотеку. Поехали!

– Сегодня же среда?

– Правильно, среда, – Витя улыбался во весь рот, – в «Фонаре» техновечеринка. Забыл?

– Ладно, поехали, – недолго думая, Сергей обреченно махнул рукой, все равно ребята не отстанут, – только забегу домой форму погладить.

– Пошли, я сам в Дом офицеров, переодеться. Не забудь орден нацепить.

Новенькие ордена Славы были особой гордостью Сергея и Виктора и тайной завистью всего полка. Короткая командировка в Среднеазиатский военный округ, один боевой вылет, и через две недели после возвращения командир дивизии самолично повесил им ордена на грудь. Только Сергей и Виктор знали, сколько нервных клеток стоил им этот вылет. На полный радиус, над горами, через сеть пакистанской ПВО. Перед вылетом проводивший инструктаж полковник в шутку заметил, что, если собьют, шансов на выживание почти нет. Моджахеды их живьем сожгут.

…Сверкающий свежей зеленой краской «ГАЗ-66» остановился у городского парка. Летчики быстро выпрыгнули из тентованного кузова и, помахав вслед подбросившему их до города интенданту, веселой шумной гурьбой двинулись к ближайшей палатке. Времени до вечера было навалом. Можно спокойно попить на парковой скамейке пивка, пошататься по городу, заглядываясь на встречных девушек, заскочить в кино. А затем, уже после десяти вечера, идти в «Фонарь». Как выразился Витя Чернов, «беситься до Утра». Все летчики были молодые, холостые, и предложение отрываться до утра было принято на ура. Гулять так гулять! И пусть потом на утреннем построении комполка неодобрительно смотрит на красные глаза невыспавшихся летчиков. Все равно завтра полетов не будет. А значит, сегодня эскадрилья гуляет. Саша Прошунин совершенно точно выяснил в штабе у знакомой телефонистки, что на завтра им запланировано изучение матчасти.