– С возвращением домой, сынок.

– Здравствуй, отец. – Рукопожатие отца было по-прежнему крепким, он почти не изменился, только добавилось седины в волосах и углубились морщины вокруг глаз. – Пошли в дом, не стой на пороге, мама тебя заждалась.

Вечером за столом собралась почти вся родня. С соседней фермы приехала сестра Стива Мэри, со своим мужем Ником Джеферсоном. Были дядя Майк и тетя Хелен. Приехал Сэм Аткинс, двоюродный брат отца, державший бензозаправку на въезде в город. Он сильно постарел, но все так же курил крепкие сигары. Мама приготовила своего знаменитого гуся с яблоками, блюдо, в котором никто в Спрингфилде, да, скорее всего, и во всей Оклахоме не мог с ней сравниться. Отец достал из погреба домашний виски. Стив поставил на стол бутыль итальянского столового вина, совершенно случайно он купил его перед своим последним вылетом. И не забыл прихватить с собой в Штаты.

За столом немного попеняли Стиву за то, что долго не приезжал. Вспомнили дядю Фреда. Старик последние годы жил один и часто приезжал по вечерам на ферму Джона, где за стаканом кукурузного виски старики играли на веранде в твист и Блэк Джек. Единственный сын дяди Фреда Пол служил на флоте и до сих пор не смог приехать на могилу отца. Стив знал, что Пол подводник, служит на «Лафайете», входящем в состав 3-го флота, базирующегося в Перл-Харбор. Постепенно застольные разговоры перешли на цены на урожай, на солярку и бензин и на местные новости. Ник с нескрываемым восторгом рассказал, что Лемюэль Ли, живший на ферме по ту сторону Спрингфилда, протянул провод вдоль ЛЭП, идущей рядом с его участком, и получал электричество буквально из воздуха. Разумеется, электрическая компания пробовала с ним судиться, но бесполезно. Провод висит над землей Лемюэля, и ни к чему придраться невозможно. Стив вспомнил несколько армейских баек.

Гости разъезжались уже поздно вечером. После того как последняя машина уехала, увозя Ника и Мэри, мама тихо спросила у Стива:

– Сынок, ты надолго?

– Мам, послезавтра улетаю обратно. Извини, я с трудом отпросился на три дня. – После неловкой паузы он добавил: – Приеду, как только смогу. Ну, ты сама понимаешь… Может получиться на Рождество.

Массивные угловатые гусеничные машины, раскачиваясь на ходу, переваливались через неглубокую ложбину. Опытный зенитный дивизион выдвигался в район практических стрельб. Стас Рубанов маялся на заднем сиденье открытого армейского «УАЗа», вцепившись обеими руками в спинку переднего сиденья. На раскисшей, разбитой гусеничными тягачами грунтовке машину бросало из стороны в сторону, как корову на льду. Из-под колес летели комья чернозема, вчера весь день лил дождь. Но машина уверенно тянула вперед, водитель даже иногда включал третью передачу, но при этом благоразумно держался на дистанции от машин дивизиона. Рядом со Стасом сидел капитан Николай Наговицын, а на переднем сиденье расположился его старый знакомый майор Евгений Лесовик. Офицеры представляли на стрельбах Центральное управление ПВО, заказчика «изделия». С Женькой Лесовиком Стас познакомился еще четыре года назад на том же самом полигоне, по которому они сейчас тряслись. Следом за «УАЗом» шел «ЗИЛ-131» с остальными разработчиками и заводскими специалистами, жаждущими своими глазами увидеть пуски. Рубанову сегодня повезло: непосредственное наблюдение за пусками осуществлял Лесовик, предложивший Стасу ехать на «уазике». Естественно, Стас согласился, во-первых, он давненько не виделся с Женькой, тот жил в Москве, и, кроме как на испытаниях или во время редких командировок, в управление ПВО они не пересекались, во-вторых, «ЗИЛ» мотало по грязи так, что не верилось, что у него в кунге еще оставались живые люди.

Дивизион тем временем скорым маршем приближайся к заданной точке. Гусеничные вездеходы спокойно держали 30–40 км/ч. Командный самоходный пункт, радиолокационная станция, две пусковые и две пуско-заряжающие установки перемалывали гусеницами мокрый грунт. Следовавшим за ними колесным машинам приходилось несладко. Дивизион вел смешанный расчет из офицеров зенитчиков и специалистов разработчиков. До расчетной точки осталось пересечь вброд русло узенькой речушки, затем перевалить гряду невысоких оплывших холмов, и все, примерно пять минут хода. «УАЗ» бросало из стороны в сторону, водитель, молоденький ефрейтор-срочник, в последний момент крутанув руль, увернулся от торчащего из земли валуна. Не ожидавший толчка Стас повалился на капитана.

– Что?! Сидеть спокойно не можете? – повернулся к ним Евгений. – Чуть машину не опрокинули.

– Специально, что ли, такую погоду выбрали, – проворчал Рубанов. За последние месяцы он успел отвыкнуть от прелестей полигона. Первоначально стрельбы планировались на август, но из-за непредвиденных задержек сроки сдвинулись.

– Специально, специально, – со смехом ответил Николай, спихивая с себя Стаса, – чтоб вашу технику как следует порастрясло на кочках. Глядишь, ракеты по дороге отвалятся.

Ответом послужил громовой смех. Два года назад в Крыму на таких же опытных стрельбах от тряски у «Панциря» отвалился контейнер с ракетой. Повезло, что не взорвалась. Но с тех пор военные при каждом случае напоминали разработчикам о конфузе. Стас смеялся вместе с офицерами, «Панцирь» разрабатывало другое КБ. Водитель, вцепившись обеими руками в руль и наклонившись вперед, вглядываясь в дорогу, не обращал никакого внимания на пассажиров. Важнее было не потерять их на очередном ухабе.

– Надо было БТР брать, – проронил Евгений, когда машина с пробуксовкой и скрежетом трансмиссии выползла из ложбины.

– Кто машину выбирал? Сам же говорил: поедем с ветерком – отозвался Наговицын.

– Можно было и БТР, – философски согласился майор, – да только смотри, как парит! В БТРе было бы душно.

– Мужики, БТР брать было опасно, – заметил Стас.

– Почему?

– Открою маленький секрет. Только учтите, я этого не говорил. Головка самонаведения «изделия» оказалась более чуткой, чем по заданию.

– Ха! Ты нам зубы не заговаривай! Наплетешь с три короба, а потом выяснится, что она только в воздух попадать может. Опять схему напутали или не тот сенсор применили.

– Погоди, ракета может бить и по наземным целям, а головка на самом деле слишком чуткая. И если теряет цель, сама захватывает ближайший подходящий объект. К примеру, у БТР радиофон, как у «Томагавка».

– Блин, хорошо, что джип взяли, – выдавил из себя Лесовик.

– А кто у вас головку разрабатывал? – поинтересовался Наговицын.

– Секрет. Не могу сказать.

– Да брось, Стас. Надо же знать, кому морду набить. В случае чего.

– Ну ладно. Помнишь, в прошлом году на Байкале летающую тарелку сбили?

– Что?! Это же утка! – возмутился капитан.

– Нет, это потом уже написали пару идиотских статеек, чтобы все так думали. Зенитчики засекли тарелку, приняли за нарушителя и дали залп. Кажется, «C-300» стрелял. Попали. НЛО свалился в тайгу. Пограничники нашли тарелку, правда, экипаж погиб, не выдержали нашей атмосферы. Потом приехали гэбисты и все засекретили. Но кое-что успело просочиться в прессу.

– Возможно, – задумчиво проговорил Евгений. – КГБ это может. Очень даже может.

– Так вот, – продолжил Рубанов, – нам в Бюро весной привезли ракеты с летающей тарелки. Мы скопировали их головки самонаведения и поставили на новое «изделие».

– Ах, ты!.. – смеялись долго и весело. Лесовик и Наговицын давненько не попадались на такой трюк. Смеялся даже водитель, причем не сбавляя ход. Как он при этом умудрился не опрокинуть машину, осталось загадкой. Колонна тем временем скатилась в прорезанный речушкой овражек. «УАЗ», сбавив скорость, на пониженной передаче плавно вошел в воду. Глубина была меньше полуметра, но водитель вел машину осторожно, боясь залить двигатель.

– Знаешь, у меня скоро новоселье, – заявил Наговицын, – у сеструхи муж квартиру взял на Юго-западе, под кредит на пять лет.

– А так сейчас можно? – поинтересовался Стас. Ему двушка досталась совершенно бесплатно, как специалисту номерного КБ. Перипетии квартирного вопроса его практически не касались.