— Очень не советую. — Я покачал головой. — Но если хочешь повоевать с рептилией размерами эдак с десантный катер ВКК, милости прошу. Только вытаскивать тебя из крокодильей пасти никто не будет.

— Неужто их настолько много? — вздохнул Крылов, доставая гигиеническое полотенце, обтирание которым вполне заменяло полноценный душ. — Мы ведь сегодня поили гиппарионов на берегу, и ничего…

— Не заметил, что мы это делали у мелководья, возле обширных отмелей, где крупный хищник не может спрятаться? А под холмом глубина, в которой может обитать все, что угодно. С хищниками-амфибиями человек почти незнаком, описаны полтора десятка тварей, смахивающих на земных аллигаторов, и несколько гигантских насекомых. Не самая приятная смерть, могу тебя уверить. Случаи известны…

— Коленька, займитесь лучше костром. Помогите, наконец, даме! — подал голос Гильгоф, развалившийся на пенолитовом коврике. Мои собачки тоже решили, что настало время слегка передохнуть, но, как и всегда, заняли стратегические позиции по четырем углам лагеря. Альфа, как самая опытная, взяла ответственность за западный склон холма, спускающийся к саванне. Какие, к дьяволу, маячки — от вам лучшая и надежнейшая охрана!

Закат оказался на редкость красочен. Феерия розовых, оранжевых, золотых и багровых тонов, серебристые облака над горизонтом, восходящие луны — у Гермеса два спутника, астероиды, некогда захваченные гравитацией планеты. Костер пылал вовсю.

— Кушать подано, — оповестила нас Анна, еще вчера по собственной инициативе взявшая на себя обязанности «хозяйки дома». Жаждавшего помочь Крылова она к очагу не допускала, предпочитая все делать самостоятельно. — Веня, второй раз звать не буду, ляжете спать голодным!

— Конечно, иду, — прокряхтел задремавший Гильгоф. — Что у нас сегодня? Телятина в соусе по-тулузски? Лазанья, трюфели?

— Армейский рацион, — невозмутимо ответила Аня, передавая доктору термопакет. — Необходимый набор белков, углеводов и витаминов. Приятного аппетита.

— Анечка, нельзя же превращать тысячелетний церемониал в вульгарную процедуру «принятия пищи»! — возмутился доктор. — Да, условия походные, но даже среди дикости и варварства следует оставаться людьми!

— Луи, вам мясо или рыбу? — пропустив слова Гильгофа мимо ушей, спросила Анна, взглянув на меня. Глаза у нее потрясающие — темно-голубые, с зеленоватыми прожилками. — А куда Коля подевался?

— Отошел по своим делам, — ответил я, заметив, как Русланыч минуту назад убыл под склон в сопровождении умной Альфы. — Давайте рыбу, что ли…

Термопакет перекочевал в мои руки. Отличная штука, кстати — бросил в угли или в кипяток и через минуту готов горячий обед. Правда, наши армейские рационы изготовлены по весьма старинным технологиям, но ничего не попишешь — это Гермес, господа. Окраина цивилизации.

— Значит, хаваете? — развязно сказал Крылов, появившись из синих сумерек. — Меня не подождали? Ну и ладно, перетопчусь. Зато наградами и премиями делиться не буду!

— Садись, и жуй, — ровно сказала Аня и вдруг замерла. Увидела.

В руке Коленька держал человеческий череп, в свете костра казавшийся золотисто-оранжевым. Без нижней челюсти.

— Ну-ка, ну-ка. — Гильгоф осторожно положил пакет на землю и приподнялся на локте. — Это что, розыгрыш?

— Никакого розыгрыша, Вениамин Борисыч. Теперь остается выяснить, кто зарезал старого цадика и как он здесь оказался!

— Луи, вы клялись мамой, что человек на этой равнине никогда раньше не появлялся! — возбужденно тарахтел Гильгоф, уставившись на более чем неожиданную находку. Про ужин все моментально забыли. — Николай, отдайте мне, это ведь не игрушка! Вы бы еще в футбол начали гонять этой… этим… предметом.

Крылов немедленно обиделся и вручил добычу доктору.

— Где отыскал? — тихо спросила Анна.

— Шагов сорок к подошве холма, там еще дерево невысокое рядом. Споткнулся, думал камень…

— Только череп?

— Не рассмотрел, темно.

— А ну, взяли фонарики и за мной, — не допускающим возражений тоном скомандовала наша амазонка. — Луи, прихватите лопатку, пригодится!

Спустились вниз, примерно до середины склона. Ориентир не подвел, только это было не дерево, а молодой папоротник в два человеческих роста. Тьму рассекали белоснежные лучи галогенных фонарей. В саванне ухало и взлаивало — кипела ночная жизнь. Звуки для человека непривычного самые зловещие.

— Постойте в стороне, — бросила Аня через плечо и вытащила складной нож. — Тьфу, сплошные корни! Вениамин Борисыч, светите сюда, а не себе под ноги! Точно, скелет… Очень сильно поврежден.

— Падальщики постарались, — авторитетно пояснил я.

— Понятно. Будем смотреть утром, при солнечном свете. Ага, вот и недостающая челюсть…

Анна рассекла ножом переплетение травяных стеблей, вынула костный обломок и отряхнула его от сухой земли.

— Возвращаемся.

— В первые годы освоения люди частенько погибали, — будто оправдываясь, сказал я. — Никто не знал особенностей поведения местных хищников, кто-то мог просто заблудиться…

— В полутора тысячах километров от основной базы в Квебеке? — преувеличенно-удивленным тоном отметила Анна. — Причем сначала люди начали заселять Восточный континент, а не этот. По всем инструкциям полагается передвигаться только группами, с оружием.

— Может, просто это искатель приключений? — подал голос Крылов. — Одиночка? Рейнджер?

— На моей памяти нераскрытых случаев исчезновения людей не было. — Я покачал головой. — Бывало, погибали по собственной глупости, в результате несчастных случаев. Когда вернемся в Квебек можно проверить архивы. Хотя вряд ли это что-то даст.

Гильгоф по-турецки уселся на пенолит, взял в руки череп, осмотрел, сняв очки. Потом обратил свое просвещенное внимание к ранее недостающей челюсти. Мы выжидательно молчали.

— Я, конечно, мало знаком с краниологией, — наконец выговорил доктор. — Но кое-какие сведения из общего курса анатомии человека в памяти сохранились. Несомненно, это череп человека, тут двух мнений быть не может. Так, посмотрим еще раз… По строению ossa faciei[1] можно сделать вывод, что бывший владелец скорее всего европеоид. Объем мозга, если верить размерам коробки, впечатляющий, до тысячи шестисот кубов. Интеллектуал, чтоб его… Зубы здоровые, не протезы. Значит, был относительно молод. Странные швы между затылочной, клиновидной и лобной костями, они выше, чем полагается… Наверное, генетическая аномалия. Гребень брови несколько толще, чем обычно. Mandibula, сиречь непарная нижняя челюсть тоже слегка отличается — более тонкие мыщелковые отростки. Головка, соприкасающаяся с височной костью, странной формы… Но в целом ничего экстраординарного. Хомо, так сказать, сапиенс. Заберем скелет с собой и передадим властям в Квебеке, может отыщутся родственники?

— Сомневаюсь, — мрачно проворчал я. — Он тут валяется незнамо сколько лет!

— А мы сейчас проверим, сколько именно, — невозмутимо сказала Анна. — Коленька, посмотри в пятом контейнере…

Начинается. Они сговорились свести меня с ума!

Крылов пошуршал в темноте и притащил к костру темно-коричневую коробку с металлическими ручками.

— Радиоуглеродный анализатор, — просветила меня Анна, откидывая крышку на корпусе. — Модель надежная, показаниям можно верить. Николай, мне нужен соскоб с кости…

На мониторе появилась незнакомая светло-зеленая эмблема. Аня колдовала над клавиатурой. Прибор действует, и плевать ему на непрекращающуюся магнитную бурю. Вот пожалуйста, опять начали появляться сполохи северного сияния.

Костный порошок немедленно отправился в приемник анализатора. Машинка едва слышно пожужжала пару минут, а затем на экране появились ровные строчки, белые буквы на темно-зеленом поле.

— Ерунда какая-то, — озадачилась Анна, прочитав. — Двести девяносто три года? То есть этот гражданин загнулся в 1989 году, в конце ХХ века? А ну заново!