— Расчетное время полета до пирса БСФ «Кронштадт» — пять часов, двенадцать минут, — проинформировал меня хриплый старческий голос искусственного разума. — Начинаем разгоняться до крейсерской скорости. Будьте самостоятельны, капитан. Я займусь управлением, а вы приготовите себе ужин.

— Да я не голоден вроде…

— Как будет угодно. Обратите внимание — справа по борту открывается прекрасный вид на планету, можно увидеть идущих за нами «Карла Великого» и «Бонапарта»…

— Хватит, насмотрелся, — хмыкнул я и сбросил ремни безопасности. — Лучше пойду прогуляюсь по кораблю, хочется потрогать все своими руками.

— Все отсеки деблокированы, — ответил компьютер. — Можете осмотреть любые помещения.

— Спасибо!

Следуя древней мудрости, утверждающей, что служба идет даже в случае, когда солдат спит, я задремал в отсеке для отдыха через час после отбытия с Марса. Стоило лишь коснуться квадратной синей кнопки, как откинулась вполне удобная койка с комплектом белья в герметичном пакете и красно-черным клетчатым пледом из настоящей шерсти. Минувшие часы были довольно напряженными, глаза начали слипаться, и я понял, что надо обязательно отдохнуть — на «Кронштадте» меня наверняка ожидает куча дел. В отличие от андроидов, человек не может функционировать круглосуточно.

Кстати, об андроидах. Я несказанно удивился, обнаружив во время экскурсии по кораблю неактивированного «Эрвина-II», покоящегося в криогенной капсуле с открытой крышкой. Это чтоб он лишнего места не занимал. Явившийся на зов орденоносный дедушка пояснил, что синтетический человек входит в комплект оснащения рейдера так же, как бронемашина, холодильник или туалетная бумага. Причем в голосе старины Франца звучали явственные нотки раздражения: ревновал, что ли? Два автономных искусственных интеллекта на одном корабле — это уже слишком. А если учитывать драгоценный ПМК, выданный мне Змеем, то выходило, что органическая субстанция, идентифицируемая как Казаков С.В., 2257 года рождения, русский, высшее, оказалась лицом к лицу с троицей псевдоживых существ, рядом с которыми человек вполне может ощутить собственные ничтожность и убожество. Я вот не могу умножать и делить в уме шестизначные числа, а они — могут.

Посмеявшись над собственными страхами, я отправился наверх, попросил корабль притушить лампы, завернулся в плед и заснул безмятежным сном грудного младенца. «Франц-Иосиф» являлся для меня олицетворением безопасности и надежности, на его борту мне почему-то было спокойнее, чем в собственной квартире на Земле.

Пробудился я от легкого толчка и с трудом продрал глаза. Голова тяжелая, будто с похмелья.

— Франц? — позвал я. — Мы что, приехали? Сколько времени?

— Сейчас вечер двадцать шестого февраля, двадцать три часа тридцать минут по стандарту Санкт-Петербурга. — сообщил корабль и педантично уточнил: — Вы спали одиннадцать часов двадцать шесть минут.

— Чего? — Я едва не свалился с койки. — Какие, к бесу, одиннадцать часов? Ты совсем спятил? Почему не разбудил вовремя? Где мы?

— У границ пояса Койпера, за пределами орбиты Плутона. Расстояние до Солнца — сорок одна астрономическая единица.

— Пояс? Какой пояс? Ты что, совсем охренел? — вскочив, я босиком кинулся в кабину. Уткнулся в монитор системы дальней навигации. Чертыхнулся. Выглянул в обзорное окно и бессильно опустился в мягкое кресло пилота.

— Требую объяснений. Эй, ты меня слышишь, железка?

Компьютер не удостоил зарвавшегося хама ответом. Разобиделся. Зато на экране справа от штурвала появилась худощавая физиономия Змея. Смотрит, как всегда, куда-то в сторону.

— Привет, — сказал Миша. — Не подумай, это не прямая связь, а запись. Твое летучее ведро не разрешило тебя будить, да это и не требуется. Дрыхни, бездельник… А когда проснешься, получи сюрприз: вы изменили курс по прямому приказу с самого верха и направляетесь к объекту Плутино-2156. Думаю, тебе известно это название. Заберете там кое-что. Потом можешь благополучно отдыхать дальше, вплоть до самого «Кронштадта», где тебя ожидают с нетерпением. «Бонапарт» и «Карл Великий» благополучно прибыли на БСФ в автоматическом режиме, можешь за них не беспокоиться. Кстати, мы успели раскопать в Центрополисе интересные факты… Потом все узнаешь. Бывай.

Запись оборвалась.

— Та-ак… — Я откинулся на спинку кресла и машинально полез в карман за сигаретами. Там их, разумеется, не оказалось. — Вот сюда я точно никогда не рассчитывал попасть. Франц-Иосиф, доложи обстановку!

— Выполняю маневр сближения, — неприязненно отозвался корабль. Не подозревал, что он такой обидчивый. — Расстояние до объекта триста семь километров.

— Ясно. Слушай, ты извини за «железку», хорошо?

Снова не ответил. Ну и черт с ним, пусть дуется, лишь бы свои обязанности выполнял.

Итак, меня занесло за пределы обжитого радиуса, шесть с лишним миллиардов километров от Земли. По нынешним меркам — почти рядом, хотя и на отдалении. Если верить радару, неподалеку от корабля находятся несколько десятков малых планет пояса Койпера — кольца из небольших небесных тел, окружающего Солнечную систему. Именно отсюда прилетают кометы, здесь находится множество астероидов и ледяных тел, пусть их и гораздо меньше чем в другом «кометном резервуаре» — облаке Оорта, расположенном гораздо дальше, на расстоянии до двухсот тысяч астроединиц.

В этот район почти столетие назад и был отбуксирован объект Плутино-2156, так же известный под наименованием «Птолемей». Тот самый «Птолемей», которым наравне с нестареющим серым волком в нынешние времена пугают непослушных детишек.

Человечество часто ошибалось. Ошибками можно считать изобретение арбалета и огнестрельного оружия, генной инженерии и водородной бомбы. Всегда можно вспомнить об открытиях, которые принесли больше вреда, чем пользы. Одним из таких прорывов было появление искусственного разума.

Никто не спорит, машинный интеллект позволил нам совершить невероятный скачок: он отыскал способ проникновения в Лабиринт, подсказал пути развития новых технологий, взял на себя управление многими отраслями экономики. Без новой формы разума не было бы андроидов и космических кораблей наподобие «Франца-Иосифа». Интересно другое: появлению «электронной жизни» мы обязаны случайности, цепи совпадений, приведшей к зарождению компьютерных программ обладающих большинством признаков самостоятельного бытия: самоосознанием, способностью к развитию, творчеству и воспроизводству себе подобных, а также взаимодействию с аналогичными системами и человеком на основе свободы воли. Определение энциклопедическое — я его отлично помню.

Это было во времена, когда о компьютерах на биотехнологической основе и слыхом не слыхивали. Первые образцы ИР — искусственного разума — мало чем отличались по интеллекту от обезьян, но в их странном мире эволюция двигалась стремительно, неудачные формы ИР вымирали, более жизнеспособные продолжали развиваться и, наконец, далеко обогнали человечество. В середине прошлого века даже зародилось движение за гражданские права ИР, но этот политически корректный маразм никто не воспринял всерьез — люди поняли, что вместо идеального помощника они могут получить не менее идеального соперника. Наоборот, ИР подвергся обструкции и его использование серьезно ограничили после «Бунта Птолемея» в 2185 году.

Станция «Кронштадт» не является единственным опытом использования астероида в качестве носителя земных технологий. Первым был сравнительно небольшой камень диаметром всего в тридцать километров, выбитый более крупным телом из пояса Койпера и оказавшийся в районе Земли весной 2156 года. Уничтожать опасный булыжник не стали, лишь изменили его траекторию, зафиксировали на стационарной орбите и решили перенести на него основные серверы, накопительные узлы и память с Земли. Увы, это было отечественное изобретение — наши ученые мужи, увлеченные радужными перспективами сотрудничества с искусственным разумом создали невероятного монстра, стократно превосходящего своими возможностями любые другие аналогичные машины. Назвали эту штуковину в честь древнегреческого мудреца, впервые создавшего концепцию Вселенной.