Высокопоставленные чиновники из окружения Ельцина отнюдь не хотели оставаться обделенными. И их образ жизни (да и почти все остальное) мало чем отличался от образа жизни российских бизнесменов. Чиновники, как и бизнесмены, входили в один и тот же правящий клан. В Москве людям из правительства приходилось воздерживаться от некоторых удовольствий — сшитыми на заказ костюмами они здесь не щеголяли, на дорогущих машинах старались не разъезжать, в лучших ресторанах «светились» не так часто, как хотелось бы. Но никто не запрещал им ездить за границу, отдыхать на Ривьере или во Флориде. Тут они могли расслабиться. Их никто не знал, и, как и российские бизнесмены, они могли «оттянуться» по полной программе. Вот это жизнь — на лыжах в Гштааде, на яхте по Карибскому морю, на своих двоих по лучшим парижским магазинам. Представители нового правящего клана России обзавелись на Западе квартирами, виллами, замками и постепенно стали в мире Запада своими. Их жены туда по большей части просто переселились. Дети были отданы на обучение в престижные европейские школы. Отпрыски российских богатых и знаменитых (включая детей Татьяны Дьяченко, Анатолия Чубайса, Владимира Гусинского и Бориса Березовского) учились в одних школах в Швейцарии и Великобритании за 40 000 долларов в год.

Новые русские составляли крошечное меньшинство, не более нескольких сотен тысяч, однако они считали, что несчастная Россия принадлежит именно им. Точнее, они считали, что именно им принадлежат богатства России. Приезжая на Запад, они с радостью забывали о десятках миллионов соотечественников, оставшихся дома, — об этих надоевших массах, которые вечно жалуются, спиваются и умирают. Но веселой жизни богатых скоро придет конец.

Под конец избирательной кампании 1996 года россияне полагали, что проголосуют за нового, полного жизненных сил Ельцина: сильный политический лидер, без устали разъезжающий по стране в рамках избирательной кампании, весело отплясывающий на концерте вместе с рок-музыкантами. Избиратели не знали, что этот задор был результатом колдовства кремлевских докторов. Снадобья какое-то время действовали неплохо, но за неделю до последнего раунда выборов организм Ельцина не выдержал, дикое напряжение все-таки сказалось. В конце июня с ним случился сердечный приступ, и он исчез из поля зрения. И только после выборов представители Кремля сказали правду о том, насколько поражено сердце Ельцина — президенту предстояла серьезная операция, байпасная хирургия. Ближайшие восемь месяцев он будет прикован к постели.

В отсутствие в Кремле монарха власть прибрали к рукам его ближайшие помощники. Поначалу эту группу возглавил Анатолий Чубайс, недавно назначенный главой администрации президента. В Кремль его вернула «Группа тринадцати» и могла рассчитывать на его лояльность. В качестве меры предосторожности на пост заместителя премьер-министра был назначен банкир Владимир Потанин.

Теперь бизнесмены, внесшие вклад в переизбрание Ельцина, могли рассчитывать на компенсацию. К примеру, «Онэксим-банк» Потанина получил колоссальные правительственные дотации, «Норильский никель» получил право на реструктуризацию своих долгов в казну на сумму свыше 1 миллиарда долларов. НТВ Владимира Гусинского выдали лицензию на вещание на четвертом канале и на удвоение эфирного времени. Банк «Столичный», принадлежавший Смоленскому и Березовскому, увеличил капиталы более чем вдвое, получив возможность поглотить гигантский государственный «Агропромбанк» (новый банк был назван «СБС-Агро»).

Позднее я спросил лидера парламентской фракции «Яблоко» Григория Явлинского о том, что он думает о переизбрании Ельцина. «Правительство, которое Ельцин создал сразу после выборов было не коммунистическое, не демократическое, не республиканское, не консервативное, не лейбористское, не красное, не белое, не зеленое, — заметил Явлинский. — Оно было корыстное. В этом главная черта. Получилась система корпоратистская, олигархическая, основанная на монополизированной собственности и на полукриминальных отношениях».

В этом клане завелся один чужак — Александр Лебедь. Бывший генерал десантных войск был на президентских выборах 1996 года единственным истинно народным кандидатом, он получил назначение на должность секретаря Совета безопасности. Резковатый, не слишком образованный, Лебедь вдруг оказался в самом центре политической арены. Голос у него был зычный, с густым скрипом, но народным трибуном он стал благодаря не голосу, а своим высказываниям. «Не забывайте, что сегодняшней президент (Ельцин) был членом ЦК (КПСС), — говорил Лебедь. — Членом ЦК был нынешний премьер (Черномырдин), и членом ЦК был Зюганов. То есть они все из одного гнезда. Но одни вовремя успели выбросить в урны партбилеты и взять в руки демократические знамена, а вторые припозднились. Внешне эти люди все время спорят друг с другом, но под столом им всегда удается найти понимание. Интересы у них одинаковые. Они всегда считали людей мусором — пылью у подножия пирамиды».

Как хороший военный начальник, Лебедь пекся о благе своих подчиненных. Давая мне интервью, он вдруг начал говорить о судьбах российских заключенных, которым несть числа. «Никто и никогда не пытался их в тюрьме перевоспитывать, их там содержат хуже скота. Если попадаешь в тюремную систему человеком, то выходишь либо зверем, либо плесенью. А что сказать о военных профессионалах высшего класса? — продолжал он. — Сотни тысяч уникальных специалистов — всех взяли и выбросили на улицу. В России колоссальное количество отрицательно заряженных людей, настроенных на разрушение, в которых буйствует злоба, ненависть и месть. Пока вот этот настрой не будет изменен, ничего не получится».

Лебедь знал, что нужно сделать, чтобы излечить страну, но не знал, как это сделать. «Люди не должны жить в ничтожестве и болезнях, — заявлял он. — Они должны быть могучими, здоровыми и сильными, считать себя хозяевами у себя дома, ходить с высоко поднятой головой и ничего не бояться, в этом ключ к процветанию. В этом — национальная русская идея».

Бесспорным достижением Лебедя на государственной службе стало прекращение провальной войны в Чечне. В последние месяцы президентской кампании на юге России было тихо — Джохара Дудаева удалось уничтожить, и чеченцы согласились прекратить боевые действия. Но через несколько дней после того, как президентские выборы завершились окончательно, война на всей территории Чечни возобновилась. Боевики использовали прекращение огня, чтобы перегруппировать силы, проникнуть с боеприпасами в крупные чеченские города. 6 августа 1996 года полевой командир боевиков Шамиль Басаев захватил столицу республики — Грозный. Российские подразделения, как обычно, оказались застигнутыми врасплох. Погибло более пятисот российских военнослужащих; в новостях показывали горящую бронетехнику, рядом на земле лежали убитые водители. За несколько дней битва была проиграна, около 3000 человек российских солдат оказались в осаде в своих грозненских бараках.

В Москве бледный, болезненного вида Ельцин, нетвердо держась на ногах, прошел церемонию посвящения в президенты. Вытащить Россию из чеченского кошмара должен был кто-то другой. 12 августа в город Хасавюрт, на границе с Чечней, для проведения мирных переговоров поехал генерал Лебедь. К концу месяца сторонам удалось договориться, и Россия согласилась отвести войска. Фактически республика получила независимость, хотя вопрос об официальном статусе Чечни решили отложить до 2001 года (когда президентом России станет другой человек, наследник Бориса Ельцина).

Лебедь говорит, что был вынужден заключить мир — прошла информация о том, что чеченцы планируют террористические набеги на атомные станции в Ново-Воронеже и других городах. «Поэтому нужно было срочно останавливать всю эту криминальную разборку на государственном уровне», — говорит он. Лебедь не получил официальной поддержки ни от Ельцина, ни от Черномырдина, ни от кого-то еще из чиновников высшего ранга. Никто не хотел, чтобы акт окончательного унижения России был связан с его именем.