— Так… отдыхал, — неопределённо ответил Чердаченко, пряча глаза как школьник перед директором школы.

— Без криминала?! — с металлом в голосе пытал педагог-наставник своего подопечного.

— Без, честное слово.

— А почему не дома?

— Вы скажете, гражданин начальник, — чуть обиженно начал исповедь Гвоздодёр, — я когда за ворота выпорхнул, мне так захотелось оторваться!!! — и надеясь на понимание закончил, — а дома какой отдых?

— Разберёмся, садись — подвезу, — закруглил предварительное дознание начальник колонии, предоставив недавно числившемуся в беглецах подопечному комфортабельное средство передвижения.

Чердаченко, довольный что его встретили лучше, чем он ожидал, с угодливой поспешностью занял место в милицейском лимузине, который, не разворачиваясь задним ходом вполз обратно под надзор сторожевых вышек, предварительно посигналив клаксоном раздвижным воротам.

Пунцов, пережив крах в поимке опасного преступника вернулся домой в расстроенных чувствах, проведя остаток дня в домашних хлопотах, а вечер добил просмотром телепрограмм, прыгая с канала на канал, пока жена не ведущая о приключениях мужа в другой комнате занималась аналитической работой, зарывшись с головой в уголовные дела.

Не дождавшись Нины Юрьевны, Леонид Константинович направил дистанционный пульт на телевизор и отключил экран, предпочтя забыться во сне, чем травиться телевизионной говорильней. Отдавшись сновидениям, он, к сожалению, не почувствовал облегчения. Ему снилась всякая чертовщина, в которой фигурировал Гвоздодёр и прочие неприятные персонажи. Больше всех досаждала человеконенавистная кондукторша из автобуса. Она ставила подножки, когда он гнался по улицам города за убегающим от него Чердаченко. Потом она неотступно преследовала несчастного Пунцова с неразлучной подружкой — сумкой на животе и без сожаления его выталкивала из всех видов городского транспорта, которые он хотел взять на вооружение для погони за Гвоздодёром. А тот всё время выскальзывал из ловушек, расставленных Леонидом Константиновичем, насмешливо корча рожи и показывая язык нерасторопному преследователю, крича почему-то голосом Нины Юрьевны: «Придурок, иди лечись!»

Спасительный уличный гвалт из клубка разнообразных звуков, проникнув в квартиру, вывел Пунцова из бесконечной череды виртуальных унижений и издевательств. Проснувшись, он нащупал рядом с собой посапывающую жену и взглянул на часы. Увидев, что стрелки ушли катастрофически далеко, чем следовало, не совсем нежно потряс супругу за плечо. Та в ответ лишь поплотней укуталась в одеяло и повернулась к нему спиной. Тогда он принял кардинальные меры, имитируя командный голос:

— Капитан Пунцова, на выезд!

— Сейчас, разбежалась, — сонно ответила Нина Юрьевна, — я в отгуле.

— А как же два допроса, одно опознание? — подковырнул Пунцов.

— Перебьются, у меня сегодня дочь приезжает, ты что забыл? — всё так же сквозь дремоту разъяснила причину своих поступков вечно страдающая недосыпом женщина, выкроив кусочек отдыха в своей нескончаемой войне с преступностью.

Отбросив все последние неудачи на помойку прошлого и оставив дома жену отсыпаться, Леонид Константинович отправился встречать дочь на железнодорожный вокзал. Поезд прибыл тютелька в тютельку по расписанию и присутствующие на перроне могли наблюдать тёплую встречу молодой девушки с моложавым мужчиной. Встретившись парочка непрерывно улыбаясь и разговаривая двинулась домой. Пунцов, неся дочкин чемодан и объёмистую сумку с гостинцами от стариков, внимательно слушал дочку и не забывал вглядываться в лица окружающих. На пешеходном переходе у вокзала, не смотря на все старания на этот раз встреча с Гвоздодёром не состоялась. Он, конечно, и не надеялся на удачу, но лишний раз присмотреться к людям никогда не помешает, думал про себя Леонид Константинович, таща тяжёлую поклажу.

Идя через двор к своему подъезду короткой дорогой через детскую игровую площадку Пунцов остановился передохнуть у сидящей на скамейке в защитных очках молодой мамаши.

— Здравствуйте, отдыхаете? — приветливо обратился к своей знакомой, поставив вещи на землю.

— Да, немножко, пока спит, — вежливо откликнулась мать невидимого дитя, поправляя накидку на коляске.

— А я вот дочку встретил, идём — наговориться не можем.

— Здравствуйте, чуть задержавшись продемонстрировала свою воспитанность Наташа и, не дожидаясь отца, прошагала дальше.

— Что ж, не буду мешать, счастливых сновидений, — раскланялся Леонид Константинович, подхватывая свою ручную кладь.

Дома, сидя на кухне за празднично накрытым столом по случаю благополучного возвращения домой, родители расспрашивали виновницу торжества:

— Как море? — задала оригинальный вопрос мама.

— Замечательное, как бабушкины пирожки с картошкой, если бы не институт — ни за что бы не уехала, — отвечала с искорками счастья в глазах дочь.

— Небось женихи проходу не давали? — не сдержался папа, вставив свой каверзный вопрос в разговор.

— Да, замуж предлагали, не знала куда деваться. Папа далеко, посоветоваться не с кем, — смеясь ответила взрослая дочурка.

— А бабка куда смотрела? — не на шутку встревожилась Нина Юрьевна.

— Мам, не переживай, приём был на высшем уровне. Бабушка следила, что бы я за буйки не заплывала, а дедушка, чтобы на нудистский пляж не ходила.

— Ну а ты? — изящно проводя перекрёстный допрос гнул свою линию Леонид Константинович.

— А я ничего. Сказано «не ходить», я и не ходила. Мы с девчонками туда на лодке плавали, — пытаясь быть серьёзной отвечала Наташа, но видя, что родители сконфуженно запереглядывались с глуповатым выражением лиц, дочь залилась заразительным смехом, приговаривая, — да пошутила я, пошутила…

Родители, оценив юмор дочери, поддержали ее дружным хохотом. Наташа, откусив кусочек от маминого фирменного пирога с мясом, сказала:

— Что мы всё обо мне, да обо мне? Расскажите лучше, чем вы тут занимались?

— Да ничем собственно, всё как всегда, — как то не очень охотно заговорил Пунцов, скособочив глаза на супругу.

— Папа пишет, мама работает, — тоже печально скованно отозвалась Нина Юрьевна.

— Что-то вы мне не договариваете, а ну давайте выкладывайте, не то у меня аппетит пропадет, — пригрозила любимая дочь родителям.

— А что тут говорить, квартира на осадном положении, отец целыми днями преступников ловит, боюсь скоро милицию сокращать начнут, работы на всех не хватит, — поддавшись на шантаж дочери Нина Юрьевна приоткрыла занавес последних событий.

— Да ловлю, мне не хотелось тебя пугать, но маме угрожает опасность и я в меру сил пытаюсь её предотвратить, — с вызовом заговорил Леонид Константинович.

— Это правда, мама? — озабоченно обратилась к матери Наташа.

— Может быть, дело тёмное…, - подбирая слова замямлила Нина Юрьевна.

— Дело самое простое, из тюрьмы убежал бандит, которого при помощи нашей мамочки опечатали на двенадцать лет. А он ещё во время следствия угрожал ей расправой. И несколько дней назад этот головорез чуть твою матушку не переехал на самосвале, — прервав жену дал разъяснения Пунцов.

— Кошмар! — только и смогла вымолвить Наташа.

Телефонный звонок без спросу прервал семейное торжество. Сидевшая с краю Нина Юрьевна вышла из-за стола и подошла к телефонному аппарату, стоявшему в коридоре. А Леонид Константинович как мог успокаивал дочь.

— Ты главное не переживай, купим тебе газовый пистолет, я буду встречать — провожать…

— Очень заманчиво, папа, на танке в институт, в бронежилете в библиотеку, а мама? — не радуясь перспективам с грустной иронией высказала своё настроение и озабоченность Наташа.

Не успел отец развеять тревогу дочери, как в их беседу вернулась Нина Юрьевна, весело сообщив:

— У меня две новости, хорошая и плохая. Вам какую?

— Давай плохую, мама, уже до кучи, — первая отреагировала дочь.

— Позвонили из райотдела. У меня сегодня ночное дежурство.