Лейя покачала головой.

— Йеветы ненавидят Империю так же как и мы. Они выгнали имперцев из Коорнахта при первой возможности. Я уверена, что там не может быть спрятано никакого секретного оружия.

А’бат кивнул.

— Возможно. И Найл Спаар может быть обеспокоен этой проблемой не меньше нас. Почему бы не попросить у него разрешения для моих кораблей произвести поиск в Кластере?

Лейя раздраженно вздохнула.

— Вы явно не в курсе ситуации с йеветами, иначе бы не задали такого вопроса. Адмирал Акбар, вы понимаете, о чем я?

Акбар сказал:

— Я понимаю и ваше положение и беспокойство генерала A’бата. Но если йеветы — враги Империи, то я полагаю, что такой вопрос вполне можно поставить перед вице-королем.

Лейя встряхнула головой.

— Нет. Присутствие чужих военных кораблей будет расценено как явная угроза. Он никогда не согласится на это.

А’бат попытался снова надавить на нее.

— Пусть он сам об этом скажет. Поставьте перед ним этот вопрос, как предлагает адмирал, и если он действительно враг Империи и хочет с нами сотрудничать, он даст разрешение.

Лейя твердо сказала:

— Нет, и не просите меня. Во время поиска вы не должны нарушать границы Кластера Коорнахт без моего личного разрешения. Вы поняли, генерал?

А’бат поднялся со стула.

— Да, принцесса. Мне пора идти, у меня много дел.

— До свидания, генерал.

А’бат отдал честь и вышел. Лейя повернулась к Акбару.

— Адмирал, я не хочу подвергать риску все мои достижения в переговорах с Найлом Спааром. Мне пришлось очень много работать, чтобы он стал с доверием к нам относиться. И я не хочу потерять все результаты моей работы из-за того, чтото некий аналитик нашел какие-то несоответствия в имперских документах десятилетней давности.

Акбар встал.

— Вы — глава государства и мой командующий. Ваши приказы будут исполнены. Но я с таким решением не согласен. Вы можете ошибаться, слишком доверяя Найлу Спаару.

— Адмирал, я и так уже многое вам позволила, разрешив послать флот на поиски. Вы могли бы оценить это и поменьше читать мне нотаций.

— Хэн, дорогой?

Хэн с усилием оторвал голову от подушки.

— Ох, ну что?

— Я думаю кое о чем, что мне не нравится.

Хэн вежливо изобразил на лице интерес, насколько это было возможно сделать, только что проснувшись.

— И что же это такое?

— Я говорю о переговорах с Найлом Спааром.

— Поясни.

Лейя села на постели.

— В начале я думала, что я должна сделать, чтобы узнать о них больше, и понять, чего они хотят — чтобы заставить их изменить свою позицию.

— Невозможно торговаться с человеком, если он не хочет ничего покупать.

— Да, ты прав насчет этого. Вице-король прибыл сюда, чтобы сохранить статус-кво. Ни торговли, ни культурного обмена, ни научно-технического сотрудничества, строго закрытые границы. Для йевет приемлем только статус-кво, что означает изоляционизм.

— Это их выбор, что тут такого?

— Но я хочу добиться сближения Н’Зота и Корусканта. Это может быть самый важный союз для нас за последние десять лет.

Хэн пожал плечами.

— Всегда найдется тот, кто не захочет составить тебе компанию. Иногда просто из вредности, иногда потому, что ты ему не нравишься, иногда потому, что он предпочитает одиночество. Я знал одного парня на Прэффе…ситх, как же его звали?.. Хатирма Хавигасу Так он всегда ходил в рейсы в одиночку. Говорил, что сотрудничество для слабаков.

— Надо думать, ему трудно приходилось.

— Да, за большие дела он взяться не мог. Или за такие, где кто-то обязательно должен прикрывать твой тыл. Впрочем, он был еще жив, когда я ушел из этого бизнеса. Может, он и до сих пор жив.

Лейя вздохнула.

— Может быть, и йеветы так же считают, не хотят ни у кого быть в долгу. Вице-король не дает мне никакой надежды, что хоть какое-нибудь сотрудничество будет достигнуто.

— Тогда зачем это продолжать? Ты зря тратишь на него свое время и нервы.

Лейя сказала:

— Даже если Лига не находит нужным сотрудничать с нами, возможно, сам вицекороль так не считает. Он весьма искренен и, в общем, дружественно настроен. Единственная нить, которая связывает Лигу и Республику — это наши личные отношения.

— Весьма тонкая нить, не так ли?

— Я так не думаю. Вице-король, по-моему, имеет гораздо более широкий кругозор и непредвзятое мышление, чем кто-либо из его окружения. У меня такое чувство, что он пытается дать мне время, возможность найти путь к сотрудничеству.

— Ты уверена, что не пытаешься в некотором роде еще раз выиграть спор с Люком?

— Ты это о чем?

— Ну, если йеветы хотят существовать в уединении, подобно отшельникам, их не интересует, что мы об этом думаем. Пока, конечно, мы не начнем думать о выкручивании рук.

Лейя сердито сказала:

— Я и не собиралась думать ни о чем подобном.

Хэн, оправдываясь, сказал:

— Я просто пытаюсь понять, почему это дело так много значит для тебя.

— Возможно, потому, что я одна веду переговоры, и он один. И больше никто не может сделать этого, кроме нас. Какая-то часть меня пытается доказать, что мое место здесь.

— Никто и не думает иначе.

— К сожалению, это не так, Хэн. Я могла бы составить список из сотен сенаторов, которые были бы рады, если бы я ушла из политики.

— Конечно, нельзя нравиться всем. Если ты всем нравишься, значит, либо еще не успел ничего сделать, либо уже мертв.

— Иногда я и сама себя спрашиваю: действительно ли мое место здесь?

Хэн покачал головой.

— Свихнуться можно.

— Я никогда раньше не думала, как много сделала Мон Мотма, и как это было трудно. Эта работа очень тяжела. Все постоянно тебя дергают, всем ты нужна здесь и сейчас. Нужно быть чем-то особенным, чтобы успеть все и уметь договориться со всеми.

Хэн улыбнулся.

— Ты и есть что-то особенное, моя принцесса.

Лейя встряхнула головой.

— Иногда мне так не кажется. Я думаю, что Бен-Кил-Нам был бы прекрасным президентом. У него есть опыт, политическая интуиция, терпение — он больше тридцати лет в политике. А я — нечто вроде исторической случайности. Что было бы, если бы вам с Люком не пришло в голову меня спасти? Хлоп — и нет принцессы Лейи. Я могла бы погибнуть на Звезде Смерти. Не сомневаюсь, что мой отец убил бы меня, чтобы получить то, что хотел Таркин.

— Ты никогда не говорила об этом.

— Мне противно даже думать об этом, не то, что говорить.

— Он не знал, что ты — его дочь.

Лейя печально улыбнулась.

— Не думаю, что это многое изменило бы. Я, кажется, начинаю говорить как Люк. Поэтому я ненавижу оглядываться назад. Ничего хорошего от этого не бывает.

— Так зачем же ты оглядываешься?

— Потому, что ты спросил, что эти переговоры значат для меня. Впрочем, нет, я просто боюсь заснуть.

— Ты опять думаешь об Альдераане, Лейя?

Лейя тихо сказала:

— Да, я до сих пор вижу тот взрыв. И иногда я не могу отделаться от мысли, что они умерли из-за меня. Почему я осталась в живых, когда погибли все?

— Глупости. Они погибли из-за Таркина.

Лейя покачала головой и закрыла глаза.

— Я кое-что поняла, Хэн. Это ответ на вопрос, почему для меня так много значат эти переговоры. Мой отец сделал так много, чтобы разъединить Галактику. Я чувствую, что должна что-то сделать, чтобы объединить ее.

— Ты не можешь взять на себя все это.

— Но не могу и не взять. Эта работа вытягивает из меня все силы, но я хочу ее делать, понимаешь, Хэн?

Хэн погладил ее руку.

— Возможно, ты права. Но ты же можешь взять себе отпуск, если чувствуешь, что больше не выдержишь. Пусть кто-нибудь принимает все эти делегации и ведет переговоры.

Лейя печально сказала:

— Нет, они приходят сюда, чтобы видеть президента. Это мой долг, Хэн.

— Вице-король, перед тем как мы сделаем перерыв — я была бы очень рада, если бы вы помогли мне внести ясность в одном историческом вопросе.

Найл Спаар слегка поклонился.