— Все сделано. Но чтобы мы были уверены, что никто не сможет разобрать это, пожалуйста, уничтожь дом.

— Ты уверена?

— Да. Я никогда больше сюда не вернусь. Дом надо разрушить.

— Хорошо.

Люк, призвав Силу, нанес мысленный удар в центр стены. На ней появились трещины, потом они расширились, и наконец, стена разлетелась на куски. Сверху рухнули остатки крыши.

Люк сказал:

— Теперь нам надо спешить.

— Еще кое-что. Тебе нужно зайти в дом твоей матери.

— Сейчас не время.

— Лишние несколько минут никак не помогут нашему уходу, но для тебя посещение дома твоей матери может значить очень многое. Я замаскирую нас на это время. Иди.

Люк сел на пол разрушенного дома и прошептал имя своей матери, как будто спрашивая у мертвых камней, помнят ли они его.

— Нэйшира…

Он прикоснулся ладонями к полу и глубоко вдохнул пыльный воздух, медленно сканируя пространство, которое когда-то было домом его матери.

— Мама…

Неожиданно он почувствовал контакт. Она была там, где он был сейчас!

Неважно, что он не мог найти ее следов на материальных предметах, окружавших его. Одного осознания было достаточно.

Она жила здесь. Смеялась и плакала, готовилась к священным ритуалам и искала покоя, любила и огорчалась, двигаясь через это пространство.

Люк не мог видеть ее лицо или слышать ее голос, но все равно она была сейчас более реальной для него, чем когда-либо до этого.

Этого было недостаточно, но это было начало.

Над поселком уже сгущались сумерки, когда Люк вышел из развалин и присоединился к Акейне.

— Я долго был там?

— Это не важно. Ты почувствовал?

— Да. Ты была права. Спасибо.

— Я знала, что это важно. Но сейчас надо спешить. Стемнеет до того, как мы доедем до космопорта.

Люк внимательно осмотрел машину на предмет радиозондов или еще какой-нибудь сигнальной аппаратуры, потом Силой поднял машину на метр над землей.

— На этот раз не будет такой тряски. Но надо замаскироваться. Как тут называют этих больших птиц-падальщиков?

— Нэкхоуны

— Вот мы теперь и будем большим уродливым нэкхоуном.

Люк осмотрел местность, пытаясь обнаружить другие транспортные средства. Он ничего не нашел, и удивился, как имперские агенты последовали за ними сюда. Наконец они с Акейной уселись в машину, и Люк посредством левитации направил ее к посадочной площадке, которую местные жители гордо называли космопортом.

Вскоре после этого тела двух мертвецов, лежащие в руинах Иалтры, покрылись странной тенью, а потом исчезли, как будто их никогда не было.

На границе Кластера Коорнахт из гиперпространства вышел астрографический разведчик Новой Республики «Астролябия».

Плоский корпус маленького безоружного корабля был усеян сканерами. Четыре сканерных платформы несли множество оборудования от стерео-имейджеров и нейтронных дипперов до кварковых детекторов и фотометриконов. Многие из этих приборов были дублированы, на случай выхода из строя. Из-за плоского широкого корпуса корабли класса «Астронавигатор» получили прозвище «плоская рыба».

После выхода из гиперпространства пилот корабля обратился к исследовательской группе:

— Уважаемые операторы Астрографического Исследовательского Института, добро пожаловать в систему Доорник-1142. Постарайтесь использовать все развлекательные возможности этой неисследованной жемчужины сектора Фарлаз! Смотрите в иллюминаторы! Позднее вы еще раз сможете посмотреть в иллюминаторы. И чем бы вы не занимались во время нашей остановки здесь, не забывайте смотреть в иллюминаторы!

Эта старая шутка вызвала не более чем вежливое хихиканье. Корабли института были постоянными путешественниками по Галактике — «профессиональные туристы», без отдыха исследующие звездные системы. «Плоские рыбки» были способны двигаться в реальном пространстве с исключительной скоростью, и могли исследовать и нанести на карту целую звездную систему за один день.

Мимо большинства планет пролетали на максимальной скорости. Только если сенсоры засекали признаки разумной жизни, «рыбка» задерживалась на орбите планеты дольше. Но посадки на поверхность планеты практически никогда не совершались.

«Астролябия» была отозвана с исследовательской миссии в секторе Торраникс, чтобы заполнить нехватку данных о Кластере Коорнахт, вызванную параноидальной секретностью, господствовавшей в Империи, когда обычные данные астронавигации классифицировались как секретные.

Пилот «Астролябии», ветеран, известный среди экипажа как Габби, исследовал более тысячи планет за свою службу, но высаживался только на трех.

Старший исследователь команды, Таня, исследовала более трех тысяч планет, но высаживаться ей приходилось только на шести. Младший исследователь Ральф имел на счету более пяти сотен миров, но до сих пор ему приходилось дышать воздухом только своего родного мира.

Эта миссия начиналась подобно всем остальным. Первый час, как обычно, был самым загруженным работой — Таня и Ральф проверяли показания сканеров, Габби регулировал автопилот. Все они имели основания думать, что их визит в систему Доорник-1142 окажется коротким и не богатым событиями. Они, как обычно, соберут данные, передадут их на Корускант и полетят в следующую систему.

Но они ошибались.

Габби и Таня играли в словесную игру, когда «Астролябия» подлетала ко второй планете.

— Гемостат.

— Это легко. Статистика.

Таня нахмурилась, придумывая, что еще сказать.

Вдруг корабль начало сильно трясти. Кабина наполнилась ревущими звуками, напоминавшими завывания бури. Ральф воскликнул:

— Что происходит?!

Габби перекрикивая жуткий рев, ответил:

— Что-то с двигателями!

Внезапно воздух вырвался из его легких, и наступила тишина. Освещение в кабине погасло.

В следующие мучительные секунды пилот попытался включить гиперпостранственную связь, чтобы передать сообщение на Корускант, но его руки, сводимые агонией, уже не слушались его. Кровь вскипела в его венах. Он был уже мертв, и успел осознать это перед тем, как сознание провалилось в бездну.

Волл Нуурр, командир крейсера «Непорочность», с удовлетворением наблюдал, как лазерный залп ушел точно в корпус корабля-нарушителя. Точность и дисциплина орудийных расчетов ему понравилась, он подумал, что стоит объявить благодарность артиллерийскому офицеру. Нарушитель был выведен из строя, но не уничтожен, как и было приказано. Исследование целого корабля даст гораздо больше сведений, чем сбор обломков. Волл Нуурр приказал:

— Послать абордажную группу. Проследить, чтобы они точно соблюдали гигиенические протоколы со всеми найденными вещами.

Потом Волл Нуурр зашел в секретное помещение со специальной аппаратурой связи и запер за собой дверь. Он передал сообщение, которое должно было изображать сигнал бедствия с «Астролябии» — короткий фрагмент кода, но получить его должен был не Астрографический Исследовательский Институт, а личный корабль вице-короля «Арамадия», стоящий в одном из космопортов Корусканта.

Принцесса Лейя заявила собравшимся в конференц-зале:

— Уже три дня подряд. Кто-нибудь имеет соображения, почему Найл Спаар отменяет наши встречи? Может быть, он заболел? Нам известно что-нибудь о том, что он делает?

Генерал Риикан сказал:

— Он только один раз покидал корабль. Он отправился в дипломатическую гостиницу и оставался там два часа.

Адмирал Акбар спросил:

— Что же он там делал?

Риикан сказал:

— Это нам неизвестно. Вы же знаете, что там не разрешают следить за дипломатами. В гостинице были зарезервированы номера для йевет с тех пор, как они прибыли, но только в этот раз кто-то из них туда приходил.

Лейя предположила:

— Возможно, он встречается с кем-то из дипломатических представителей, живущих в гостинице?

— Вполне возможно.

Акбар потребовал:

— Мне нужен их список.

Риикан сказал:

— Мы подготовим и передадим вам его. У меня есть еще информация, которую я получил перед тем, как прийти сюда. Сегодня вице-король принимал посетителей на борту «Арамадии».