— Нормально, — ответил Пикавей. — Мы сидим у себя, в лаборатории, говорим, думаем, молимся…

Берлинг улыбнулся кончиками губ.

— Отлично. Надеюсь, мне можно будет присоединиться к вашей компании.

— Сэр, — неожиданно произнес Пикавей, — мне кажется, что остальные должны знать о принятом решении. Они заслуживают этого.

— Я подумаю, — заверил его Берлинг. — Возможно, вы правы. Я сообщу об этом позднее. — Когда отступать будет поздно, — подумал он.

Пикавей понял командира.

— Спасибо, сэр, — сказал он. — И… еще одно…

— Говори, сынок.

— Для нас было бы… вы бы нас очень поддержали, если бы произнесли несколько слов.

Берлинг тяжело вздохнул.

— Я ведь не оратор… Ну ладно, пусть даже это повредит нам, дайте мне большой экран.

Пикавей выполнил необходимые процедуры, и Берлинг увидел комнату, заполненную аппаратурой. И лица. В основном очень молодые. Он глубоко вздохнул.

— Джентльмены, — произнес он, смягчая свой обычный ледяной голос, — нам вскоре придется погибнуть, но я не знаю смерти достойней. Я горжусь вашим мужеством и верностью долгу. Точно так же будет гордиться и Флот, когда узнает о случившемся. Планета не забудет вашего подвига тысячи и миллионы лет, поскольку… Да нет, черт побери, это все отвлеченные разговоры, плюньте на это… Лучше я объясню так: это мы пришли на Вердею. Именно из-за нас над ней нависла угроза. Ради чести Флота мы должны принять на себя всю ответственность за безопасность планеты.

— Спасибо.

— Устанавливая мой контакт с Флотом, мистер Пикавей, подберите несколько нужных слов, чтобы я включил их в свое послание, и свяжитесь со мной.

— Есть, сэр.

Экран погас. Берлинг опустился в кресло, обдумывая свое выступление. «Целестию» поглотил мрак гиперпространства.

— …в один прекрасный день по счастливой случайности наше судно зарегистрировало ракетный запуск с одной из звезд — через пятнадцать лет после того нападения, — продолжил я. — Сравнительно небольшое твердое тело неслось почти со скоростью света и было направлено на цель с исключительно высокой точностью. Его столкновение с Вердеей должно было выделить такое количество энергии, как при падении большого астероида. Наши ученые провели детальное компьютерное моделирование и доказали, что последствия были бы схожими: нарушение климата, массовая гибель флоры и фауны, а также местного населения и наверняка гибель цивилизации. Нет никаких сомнений, что конструкторы этого снаряда рассчитывали именно на такой эффект.

Рассказанное мною не пробудило вашу память?

Годольфин неопределенно потянулся.

— Нет, — сказал он. — Нет, меня никогда не информировали об этом.

Ну что же, предположил я, Вердею мало кто знал, а Флот не, собирался оповещать об инциденте весь мир. Кроме того, эта история произошла в тот момент, когда внимание всего Альянса было приковано к битве при Эбо…

— И что же? — прошептал Годольфин.

— Наш дредноут пожертвовал собой, протаранил объект и заставил его отклониться от курса.

— Это настоящий подвиг.

— На борту корабля находился и мой отец.

— В таком случае у вас поистине благородные предки, и вы можете гордиться историей своего семейства.

Как разведчик я досконально изучил последние сообщения Берлинга. Флот никогда не публиковал их полностью — только тщательно отобранные места — необходимо было принимать в расчет интересы безопасности. Я отважился отправить в Адмиралтейство некоторые соображения по поводу кончины моего отца. День Освобождения стал на Вердее священным праздником, и это все больше сближает нас с аборигенами и ежегодно поставляет Флоту сотни новобранцев. Я не посягнул на посмертную славу отца и все же почувствовал, что хоть немного выполнил свой долг перед памятью экипажа «Целестии».

— Вы же сами прекрасно понимаете обстоятельства, — продолжил Годольфин. — Шла война с Халией.

— Так и мы полагали до недавнего времени. Халиане — кто же еще? Но все-таки оставалось слишком много неясного. Хорьки и в самом деле безжалостны, но разве способны планировать свои действия так надолго? И разве есть у них столь совершенная техника? Конечно, в принципе возможно и такое. Но теперь первоначальная версия рассыпалась в прах. Халиане неспособны на геноцид в отличие от людей. Синдиков. Аджета имела несчастье находиться как раз возле границы их космического пространства. Разведка Флота установила, что за спиной халиан всю войну стоял Синдикат. Именно вы организовали тот рейд, а когда он закончился провалом, разработали и осуществили этот адский план.

— Клянусь, я и слышать не слышал…

Теперь я скупо, по слогам произносил хлесткие слова:

— Не вы — пусть. Но ваше правительство. Такому могли бы позавидовать Чингисхан, Тамерлан, Сталин, Мао, Эль Бруджо — нет, в человеческой истории никогда не было ничего подобного. А общественное мнение?

Годольфин смог сохранить самообладание. Он выпрямился в кресле.

— Вы обвиняете наших лидеров, — негромко и спокойно произнес он.

— Или ваших непосредственных предшественников. И вы не сможете откреститься от них.

— Флот постоянно использовал против нас оружие огромной разрушительной силы.

— Но никогда — против планет, на которых существовали местные формы жизни.

— Насколько мне известно, да. Мне близка и понятна ваша позиция. Вы позволите мне взглянуть на рассказанное вами со своей точки зрения и сообщить вам информацию, которой я располагаю?

— Посмотрим, — сказал я. — У вас есть шанс искупить свою вину.

Годольфин глубоко вздохнул.

— Я многое расскажу вам, капитан Мак-Клеллан, — заявил он. — Мне неплохо известны политическая ситуация в Синдикате и наша практическая этика. Кроме того, я близко знаком с высшими офицерами, высокопоставленными гражданскими деятелями, а также с информацией — в том числе и секретной. Даю вам слово чести, что ничего подобного рассказанному вами никогда даже не рассматривалось всерьез. — Он помолчал. — Много лет назад мне попалось на глаза теоретическое исследование об околосветовом кинетическом оружии, однако заключение было отрицательным — из-за огромной стоимости. А также по этическим соображениям.

— Но один раз Синдикат пошел на такие расходы, — парировал я, но Годольфин был тверд как кремень.

— В экстраординарной ситуации мы, возможно, пошли бы на это. Но повторяю — такой приказ командование не отдавало. Рейд был, тут сомневаться не приходится. Это война. Мы провели хирургический удар, который, к несчастью, оказался неудачным. Но никакого геноцида не планировалось, заявляю вам об этом со всей уверенностью. Возможно, это было делом рук нескольких фанатично настроенных офицеров, которые намеренно не поставили в известность Высшее Командование, зная, что оно запретит проведение подобной акции. Выполнив задуманное, они благополучно ушли в отставку… Можете ли вы поручиться, что Флот или Альянс не пытался создать нечто подобное? Или даже использовать на практике?

Я промолчал в ответ.

— Такое иногда случается, — добавил он. — Война есть война.

Мы оба замолчали, задумавшись. Каждый о своем.

В последний год халианской войны промышленность не успевала заменять погибшие корабли новыми. В первую очередь не хватало транспортных судов. Доверху набитые трофеями и почти что невооруженные, транспорты не могли противостоять даже малочисленному противнику. Их потери становились еще более существенными, если учесть, что на всех верфях Альянса строились только боевые корабли. До захвата Цели и прекращения вражеских набегов Альянс лишился почти четверти своих транспортных средств. Большие потери понесли судовладельцы и страховые компании. Не хватало пилотов.