— Слушаюсь, ваше величество, — словно отчеканил распорядитель Дрог Багза, выбежав из зала.

Король Рене прошелся несколько раз туда-сюда, словно меряя шагами залу в задумчивости, затем обратился к своим сыновьям.

— Вот что, мои герцоги. Гарнизоны крепостей удвоить и перевести на военное, казарменное положение, ночные и дневные патрули утроить. Отдадите нужные приказы и возвращайтесь.

Немедленно выполнить приказ короля не вышло, в происходящее вмешалась нечто стремительное, непредвиденное и непреодолимое, а именно, принцесса королевства, Мирра Гард.

Говорят, увидеть блуждающий город «Светлячок» к большой удаче. Чушь, религиозный предрассудок — скажут скептики, коих немало. Но когда на горизонте в метрах трехстах над землей висит неприступная громада-город, в суеверие с удачей как-то хочется верить больше, чем этим прожжённым неверием нигилистам.

Поэтому все, кто мог, в «Черной крепости» забирались повыше, дабы поглазеть в свое удовольствие на древнейшего бродягу этого мира, грандиозный мертвый город, медленно и величаво паривший над «зыбучими пустошами».

Возбужденно крича, в зал совещаний то ли вбежал, то ли влетел размазанный силуэт хрупкой девчушки.

— Отец! Отец! Матушка! Братья! Светлячок остановился! Как раз напротив черной! Айда смотреть!

Этакий дерзкий прорыв-оттепель, будто в суровую зиму ворвалась сама весна, пылкая, стремительная, с огромными ясными зелеными глазами и огненной шевелюрой. За считаные мгновения этой глазастой стремительности удалось всех расцеловать, приобнять и по-свойски забраться на руки короля-воина.

Увидев ошарашенное лицо супруга, королева в ответ совсем по-девчоночьи прыснула, и словно по команде суровая обстановка за совещательном столом превратилась в обычную семейную беседу со смехом, шутками и безобидными колкостями.

— Ну что ж, моя Искорка, идем посмотрим на это чудо, — сказал Рене, перекидывая через плечо визжащую от удовольствия дочь.

Проходя мимо лучившейся улыбкой королевы, он тихо сказал:

— Удача сегодня на нашей стороне.

[1][Древние боги: Траск (бог стихий ментор людей), Эльфио(бог лесов, цветов и всего живого ментор эльфов) Тфард (бог кузнец, повелитель недр и металлов ментор гномов) Мара (богиня смерти и забвенья, ментор убийц, воров и разбойников)]

Глава 9. Метаморфоз и оранжевый фильтр проклятий

Саромэ, предгорье Драконьих гор, Земли мертвых, Зыбучие пустоши, три тысячи метров от Черной крепости.

Какие только угрозы он ни использовал, какими только карами ни грозил, все тщетно, гарды даже бровью не повели. В какой-то момент он и вовсе потерял контроль над собой, перейдя на прямые оскорбления. Далее вампир мало чего помнил, удар, выбивший ему все передние клыки, Гирли даже проследить не смог, как так-то. Опомнился, лишь когда его, как чурку, бросили ничком в песок и даже слова не удостоили, от удара он вновь потерял сознание…

Очнулся, ощущения такие, словно на него ведро раскалённого металла вылили. Первым делом через не хочу, через дикую боль вампир осторожно ощупал лицо. Результаты обследования вышли неутешительными — губы и нос всмятку, челюсти, можно сказать, вхлам, явно множественные переломы, регенерация идет, но, зараза, чертовски медленно.

Вампир бесстрашно зыркнул на светило, про себя выругался: «Огненная сучка! Наверное, еще часов шесть-семь до заката».

Несмотря на страхи, боль и предстоящие трудности, внутренне вампир по прозвищу Горячий Песок ликовал. Он жив, на что уже и не надеялся, более того, вещмешок и оружие остались при нем и, судя по привычному весу, там все в сохранности. Или нет? Быстрая проверка на ощупь подтвердила, казалось бы, невозможное.

«Да, они полные психи, — ошарашено подумал вампир, осознав, что в его вещмешке даже не копались. — Побрезговали убогие».

Настрой сразу скакнул вверх на неимоверную высоту.

Рассмеялся он не смог, разве что скорчится, инстинктивно схватившись за лицо от пронзившей его боли. Когда пытка прекратилась, обуреваемый нетерпением и жаждой, он быстро достал одну из двух вампирских фляг, открыл, сотрясаясь от конвульсий. Запах.

— М-м-м, — вампир аж застонал.

Этот ни с чем не сравнимый запах структурированной магическим сосудом крови помог воспрянуть и собраться. Упырь перевернулся навзничь, тихо повизгивая, раскрыл пасть, насколько смог, часть живительного зелья пролилось на изуродованное лицо, часть все же попала, куда надо. Жадный глоток один, другой, через пару минут он уже чувствовал себя вполне приемлемо для дальнейших действий, словно очнулся от припадка падучей.

Огляделся: бесконечные знойные пески, пески, за спиной примерно в трех тысячах шагов дыбится громадой черная крепость, словно врезанная в неприступную цепь драконьих гор.

Жарко. Как ни странно пахло в пустыне, называемой местными Зыбучие пустоши, приятно и даже как-то будоражаще.

«Пряность мертвецов, — вспомнил Гирли Шиос источник запаха и замер, тщательно присматриваясь и прислушиваясь даже к мелким деталям, все же слухи об этихдоходныхпесках ходили кошмарные. — Вот и сам очутился здесь».

— Гребеные Гарды», — стараясь не двигать челюстями и синюшным губищами, прорычал вампир, все еще с ненавистью пялясь на башни Черной цитадели.

Он уже с жадностью осушил до последней капли флягу, уложил ее обратно в вещмешок, закинул его за плечи, встал и сделал первый осторожный шаг, а потом еще и еще. Несмотря на очевидные опасности в песках, ему требовалось уйти как можно дальше от этой черной ненавистности за спиной.

«Неровен час, эти ненормальные передумают и пришлют своих ручных инчей, и тогда все, совсем все», — переживал вампир, отдаляясь все дальше и дальше.

«Посчитали, что сдохну, деликатесы на ножках. Обломайтесь, влажные. А вот и нет, Горячий песок не зря получил свое прозвище, у меня есть свои сюрпризы есть. Все же повезло-то как», — про себя то бранился, то бахвалился вампир. Когда же ему приходилось с чрезвычайно осторожностью карабкаться на очередной бархан, синюшные губы вурдалака буквально шипели и чадили словами, будто вонючее сало на сковородке.

— Сдохнете, вы все сдохнете, Гирли отомстит, зло отомстит, — твердил и твердил, словно безумный, Гирли Шиос.

Он очень старался идти размеренно и осторожно, с полной концентрацией, несмотря на жгучий свет и палящую жару, памятуя о леденящих кровь рассказах об этих гиблых местах. Стратегия выживания у него сложилась с первых шагов, для начала продержаться до ночи, а там полным сил и возможностей все хорошенько обдумать и решить, что все же делать. На поверку, пока он видел лишь два варианта. Сегодня же ночью двинутся в путь вдоль горной цепи к далекому «кровавому морю», там через граничные холмы вольных баронства его обязаны пропустить. Или другой путь, более опасный, но куда более оптимистичный для дальнейшего выживания и подготовки к дороге, а именно — интенсивная охота пару дней на искателей и только потом в путь к дальнему морю.

«Зачем я обманываю себя, без крови и амуниции искателей мне не дойти до граничных холмов, и, чего уж там, мне нужен комбайн для пряности, раз уж я попал в земли мертвых».

Наконец это, казалось бы, бесконечное истязание немного ослабло, он перевалил очередной бархан, уйдя от прямых лучей огненной Ран и наблюдения черной крепости. Вампир все же нервничал, мана для поддержания при дневном свете тратилась непростительно быстро. Наконец Гирли спустился в ложбину между барханами, перевел дух, вытер воображаемый пот со лба, старые привычки нет-нет да и вылезали наружу, и стал обустраиваться. Понося скабрезными словами и осыпая проклятиями ненавистных Гард, неофит вампиризма достал двух невзрачных тряпичных куклол, по форме напоминающих что-то среднее между человекообразным и клещом.