— Без тебя не поедем!

— Тьфу! Я тебе что говорю, а ты мне, что в ответ? Вот дура баба!

— Без тебя не поедем!

— Ох…

— Соседи! Чего спорим? Случилось что? — донеслось с соседнего двора — И что за всадники промчались аки ветер?…

В этот памятный день из скрытого в шкатулке разломанного на части костяного кинжала раздался голос…

Так я услышал голос древней жуткой легенды, чье одно лишь имя веками нагоняло ужас на людей…

Со мной заговорил принц Тарис Ван Санти, сам Тарис Некромант…

Испугался ли я?

Хм… не знаю. И да и нет.

Шкатулка с древним артефактом всегда была со мной. Я не расставался с ней даже во сне. И слава Создателю, не расставался из-за осторожности, а не из-за появившейся «зависимости». Я оберегал своих людей и гномов от пагубного влияния рукотворной тьмы. И был очень рад, что на меня не действует его сила.

Хотя нет,… я был рад, что сила кинжала не может превозмочь мою сам не знаю откуда взявшуюся защиту. И отчетливо чувствовал, когда Близнец «просыпался», я ощущал посылаемые им осторожные волны, замечал каждый всплеск силы. Казалось что живущее внутри кинжала «нечто» пытается пробиться сквозь окружающую меня стену. Изредка Близнец старался дотянуться до стоящих рядом и тогда я поспешно отходил подальше, предпочитая постоять в одиночестве и переждать. Разбираться с кинжалом времени не было. Уничтожить его… не люблю я терять шансы, даже если непонятно куда это может привести.

Так вот…

Очередной «всплеск» внутри кинжала я почувствовал сразу же. И приготовился ощутить тихое поскребывание в моей голове. Но вместо попытки пробиться в мой разум, последовало нечто иное — я услышал вполне себе громкий и отчетливый голос. Чей голос? Гадать не пришлось сразу по нескольким причинам. Первая и волне могшая оказаться ложной причина — голос представился сам, с ленцой и с повелительными нотками объявив:

— Я Тарис.

Коротко. Четко. Ясно.

Рикар мне как-то рассказывал, что уже долгие десятилетия и столетия люди избегают давать своим детям имя Тарис по более чем внятным и объяснимым причинам. А ведь некогда это имя обладало глубоким и благодатным смыслом… И вызывало добрую улыбку на устах услышавшего, а не страх и воспоминания о древнем ужасе…

А во-вторых, едва только зазвучал голос, сломанный кинжал буквально задрожал, затрепетал, испустил пронзительное чувство радости — столь искренней, что мне стало не по себе. Кинжал радовался Тарису, так как радуется верный пес появлению долго отсутствовавшего хозяина. Сомневаюсь что прошедшая через множество рука злобная вещь напоенная и пропитанная тьмой была бы столь обрадованной почуй она кого-нибудь другого. Столь великую радость и трепет мог вызвать только сам Тарис.

С ответом я торопиться не стал. Лишь отошел подальше от установленного над поселением старого имперского метателя, над чьими еще не остывшими после моей магии сочленениями уже вновь хлопотал один из гномов вместе с помощником из бывших пиратов. Я возлагал на метательную машину большие надежды и посему не забывал укреплять ее старые части. Во время боя не должно возникнуть накладок…

— Я Тарис.

И вновь я промолчал, подставив лицо потеплевшему за последние дни ветру. Весна… скоро все зацветет, все зазеленеет. Далеко ходить не надо — вон из трещины между камнями выбивается первый зеленый росток.

— Я Тарис.

Задрав голову, я взглянул вверх. Да… и солнце теперь, кажется, повыше и дарит куда больше тепла. Как приятно ощущать кожей солнечный свет,… дремота так и накатывает…

— Я знаю, что ты слышишь…

— Верю — впервые нарушил я молчание, убедившись, что ветер относит мои слова прочь, не давая услышать их никому кроме того кому они и предназначены.

Что я сейчас испытывал?

Как не смешно… я ощущал некий стыд.

Ведь, по сути, я сейчас беседовал с тем, кого относительно недавно заживо спустил под лед в мертвые озерные воды. Я отправил Тариса на смерть. А он вылез…

Я теперь словно неумелый палач стыдящийся взглянуть в глаза своей выжившей жертвы.

Кстати о мертвых водах…

— Удалось же тебе выбраться, тварь мерзкая — искренне вздохнул я.

— И не говори — жизнерадостно послышалось в ответ. В спокойном голосе помимо властности чувствовалось некое удовольствие, настоящая радость и небольшая толика мальчишества — судя по нетерпеливым ноткам. Похоже, Тарис вовсю наслаждался жизнью вне саркофага.

— Скажи… — я немного помедлил и продолжил — В том, что ты выбрался… моя вина?

— Это было неизбежно — без паузы послышалось в ответ — Но… если бы не ты, возможно, я бы еще долгие десятки лет наслаждался зрелищем обратной стороны тяжелой каменной крышки. Мне бы этого не хотелось — за первые три года я выучил каждую трещинку и бугорок в совершенстве. Оставшиеся два века пришлось скучать…

— Значит все-таки моя вина — с тоской вздохнул я.

— Если бы я не ненавидел тебя настолько сильно, то вполне мог бы назвать благодетелем. Когда я уничтожал никчемное островное поселение — я вспоминал о тебе при каждом новом предсмертном крике, Корис! Я шептал твое имя, глядя, как на окровавленный снег падают корчащиеся люди!

Испустив еще один долгий вздох, я ничего не ответил. Лишь молча смотрел вдаль.

Все же моя вина…

Каждый наш поступок имеет свой вес. Каждый поступок куда-то ведет.

Я умирал, когда явился в гробницу Тариса.

Я исходил ненавистью, когда сбрасывал его вниз по обледеневшим ступеням.

Я хотел как лучше… лучше для всех.

Но вышло так, что я стал тем, кто вновь привел в мир ужасное зло… конечно, если Тарис не лжет.

— Почувствовал, как вина тяжким грузом легла тебе на плечи?

— Да нет — ответил я равнодушно — Вину я почувствую лишь, когда буду умирать, так и не успев тебе отомстить — вот тогда мое горе и чувство вины достигнут предела. Я изменился Тарис. И если уж сравнивать наши эмоции… слушай, принц несуществующей Империи,… если смотреть на главное… кто из нас потерял больше всего? Я или ты? Что ТЫ сейчас чувствуешь, глядя на древние руины? И уж не потому ли ты так вцепился в меня? Ведь кроме меня тебе и отомстить-то некому! Те, кто заключил тебя в саркофаг, давно уже прожили свои жизни, насладились каждым отпущенным им мигом и преспокойненько отправились на небеса! А когда ты выполз наружу словно мерзкий слизняк из своей раковины-узилища, ты увидел лишь погребенные под водой развалины! И понял — мстить то некому! Победившие тебя давно уж ушли!

— Мерзкий слизняк? — как-то… по-человечески хмыкнул Тарис — Так про меня говорят люди? Тарис Некромант. Тарис Темный. Тарис Истребитель. Да, до меня доходили эти слухи. И тут ты ошибаешься, Корис. Мне есть кому мстить помимо тебя. Так что не льсти себе — для меня ты не больше чем вкусная закуска перед началом настоящего пиршества.

— Я такая закуска что можно и подавиться, если попытаешься проглотить — заметил я.

— Давай выясним это? Приходи — со смехом предложил принц — Приходи сюда! Мое слово нерушимо — я дам твоим людям и гномам уйти с миром. Не трону ни волоска на их головах. А мы с тобой померяемся силой. Что скажешь? Я позволю тебе самому выбрать оружие. Разве ты не хочешь поразить меня и повергнуть, Корис? Разве не хочешь отомстить?

— Ну… — задумался я — Понимаешь, в чем соль… тут такое дело… я ведь уже дважды тебя поразил. Воспоминания твоего бывшего друга детства вонзившего тебе в спину кинжал еще живы во мне. Они так смутны, что я не могу их прочесть, но я знаю, что так было. А во второй раз я уже сам насладился отправкой тебя в путешествие ко дну. Поэтому твое предложение как-то не слишком свежо… понимаешь?

— Ты будешь умирать в муках немыслимых! — прохрипел Тарис совсем другим, чужим, уродливым голосом — В муках!

— Ну-ну — хмыкнул я — Не надо злиться. Принцы должны быть великодушны, скакать на белых конях, улыбаться и покорять женские сердца,… кстати, а как здоровье Илизель? Когда мы виделись в последний раз, я раздробил ей череп. Надеюсь, это не повлияло на ее драгоценное здоровье? Слышал, ты очень переживал из-за этого случая…