Для чего я вообще спускался?
А для того и спускался. Нараставшая было паника в поселении резко стихла. Щиты сомкнулись плотнее. Оружие заработало слаженнее. Ворочащиеся и сливающие в одно целое будущие пожиратели один за другим улетали в жадное пламя, что тут же обугливало мертвую плоть, а затем пожирало. Те, кто был испуган — устыдились и вновь сомкнули ряды. Те, кто ждал плана действий — получил его.
План прост — держаться. Уничтожать нежить. Держаться. Держаться.
А я постараюсь взять на себя кошмарную гигантскую тварь, только прежде заскочу на минутку к месту, где стоит наш е мощное оружие — укрепленный мною имперский метатель. Надо бы перекинуться парой словечек с гномом наводчиком.
Чем выше я поднимался, тем лучше обзор — изрядно подпорченный немыслимой и разнородной птичьей стаей. И вскоре я увидел ЕГО.
Эта гребаная тварь все же забралась на вершину Подковы! Монструозные каменные плечи ворочались на одном из скальных отрогов, остальное пока было вниз, лишь чудовищные ручищи вцепились в трескающийся гранит, пытаясь до конца втащить вверх всю массу тела.
Надо успеть!
Едва только платформа поравнялась с краем скалы, как я снова рванулся вперед, прямо по широкой и ровной дорожке ведущей к метателю, вокруг коего я отчетливо замечал суету. Кажись там и без меня поняли, что к чему и сейчас занимались самым важным делом в поселении на текущий момент — нацеливали метатель на грозную громадную цель.
— Попадете?! — сорвался с моих губ вопрос, едва я подлетел к огромному метателю.
— Попадем! — уверенно пробасил стоящий здесь Древин, один из братьев строителей.
— Попадем! — поддержал его Койн, так же оказавшийся здесь и выглядевший довольно запыхавшимся.
Еще три стоящих здесь воина промолчали, но усиленно закивали, причем в их глазах светился не страх, а азарт.
— Что там внизу? — не удержался я от следующего вопроса, подходя к древнему метателю и упираясь плечом в станину — Навалились!
— Р-ра! — исторгли мы дружно, разворачивая осадную машину еще чуть-чуть.
— Хватит! — уверенно отозвался Койн и, повернувшись ко мне, широко и спокойно улыбнулся — Внизу полная неразбериха, друг Корис. Но неразбериха лишь у озера — там, где женщины плачут и переживают о своих мужьях, сыновьях и отцах. А в коридорах полный порядок — проходят последние люди. Затем возьмемся и за сгархов — в их мерзлые норы уже отправились наши женщины. Удалось разбудить нескольких зверей. Сейчас они разговаривают.
— Ясно — выдохнул я — Сгархам было дано мое слово. Мы должны заставить их спуститься вниз. Даже если каждый шаг по теплым коридорам обернется для них страданием.
— Слово дали и мы — не раздумывая поддержал меня предводитель гномов — И мы ценим свои обещания не менее чем люди, друг Корис. А теперь… пора поговорить с добрым камнем лежащим в чаше метателя…
— Поторопись! — бросил я ему вслед.
— Думаете, не удержим врага за спиной? — вопросил Древин. И в его словах так же чувствовалось лишь спокойствие и желание знать мои мысли.
— Думаю — на это раз нам противостоит куда более страшный и коварный враг — ответил я мрачно — Пополняющий свои силы из любого живого существа. Пока в Диких Землях не переведутся звери, у Тариса всегда будет запас силы и новые воины для своей армии. А нас больше не становится. Поэтому не стоит бодаться с мертвым быком, раз есть возможность для маневра.
— Мудрые слова. Проще закрыть наглухо дверь и попытаться пережить осаду.
— Блокада — кивнул я — Это будет блокада. Сейчас же я хочу лишь измотать Тариса, узнать хотя бы часть его возможностей, забрать у него часть силы.
— Забрать? Господин… вы сказали — забрать? Но хотели сказать: «лишить его части сил»? — поправил меня Древин.
— Наверное — пожал я плечами — Наверное,… это неважно. Так что? Когда будет готово?
— Уже! — крикнул от задней части огромной метательной машины Койн — Я поговорил с камнем. И он откликнулся. Можно!
— Давайте! — мотнул я головой и снова перешел на бег — Свалите тварь!
— Господин?
— Друг Корис? Куда ты?
— Я быстро! — крикнул я на бегу, перепрыгивая с камня на камень и с каждым новым прыжком все сильнее отрываясь от ниргалов переставших за мной поспевать и начавших медленно отставать — Давайте уже! Давайте! О проклятье!
В воздухе провыла громадная каменная глыба, не дотянувшаяся до вершины Подковы и до метателя всего ничего, но зато врезавшаяся в тыльную скалу образующую заднюю часть двора. Грохочущий звук удара! Крики! Вниз понеслись крупные обломки и щебень!
Проклятье!
— Стреля-я-яйте! — завопил я в ярости, и мой звенящий крик разнесся далеко в стороны — Ну!
Мой крик запоздал — с ответным воем, грозным ревом, рычащим чудовищем надо мной пролетел округлый валун испещренный непонятными и загадочными для меня гномьими символами.
Собранный из мертвой плоти голем как раз пытался отодрать от вершины Подковы очередную глыбу. Не знаю что у него там за глаза, но приближающуюся угрозу он узрел и на удивление проворно начал уклоняться, уходя в сторону гигантским шагом. Но слишком поздно — пущенный моим поселением снаряд ударил его в место где у нормального человека левая нога соединяется с телом. Валун сам по себе тяжеленный, а тут он еще и разлетелся облаком каменных осколков. Звонкий треск, барабанная дробь камня о камень. Воздух разорвал странный многоголосый вой, верхняя часть исполина рухнула навзничь, следом упали ноги, причем каждая дергалась и жила собственной жизнью — мертвая плоть все еще наполнена жизненной силой. Покрывающий торс и руки каменный панцирь расколот в нескольких местах, одна рука почти оторвана, внутри развороченного живота мерзко что-то копошится.
— Впечатляет! — прохрипел я, пораженный мощью удара и облаком каменных осколков. Будь там нечто живое… измололо бы в пыль!
За моей спиной дико и радостно вопили прыгающие вокруг метателя люди и гном.
Но это была не победа.
Исполин упал, но не пал.
Проклятый голем уже начал целенаправленно дергаться, ворочаться, пытаясь запихнуть свои «живые» внутренности на место и соединиться с оторванным частями тела. Но позволять ему я этого не собирался и мчался словно на крыльях ветра, полностью наплевав на опасность, понимая, что второго такого удачного попадания может и не быть.
За свою быстроту я был вознагражден — кусками мертвого, но напоенного жизненной силой мяса. О да… метнувшись к особенно большому куску плоти облепленному каменной крошкой, я прижал ладони к мясу пытающемуся превратиться в пожирателя и в меня разом перетекла бурлящая сила. А мертвая плоть стала тем чем и должна — лишь уже начавшим разлагаться куском мяса, годного лишь на поживу стервятникам. Я же уже бежал дальше, ощущая как в переливающейся внутри меня силе добавилась еще частичка… еще одна искорка… как это приятно…
Несколько прыжков вперед и мои пальцы жадно смыкаются на вздрагивающим и дергающемся словно вырванное из чьей-то груди уродливое сердце куске разнородного мяса. Вот чьи-то ощеренные челюсти… вот вмято в мертвую плоть содранное с черепа и смятое словно тряпка лицо шурда. Пучки волос и жгуты жил,… сизые черви вен. Потеки черной крови… и все это вздрагивает, вздрагивает у меня под ладонями, будто оживший кошмар…
Но недолго — я забираю то, что придает это груде мяса жизнь и оно навечно застывает в неподвижности.
А вот и дергающаяся в притворной агонии нога в несколько раз больше и толще меня,… какое славное угощение подготовил мне Тарис! Р-раз! Улучив момент, я увернулся от движения расплющенной ступни и достал до столь желанной и напоенной вкусной силой плоти… Пиршество! Сила! Мощный ревущий поток силы вливается в меня сквозь дрожащие пальцы рук!
А что мне может дать туловище пытающегося ползти голема? Сколько силы заключено в нем?
Издалека доносился лязг металла — ниргалы упорно следовали за мной, хотя безнадежно отстали. Но я не нуждался в прикрытии! — я нуждался в еде!
В мою сторону метнулась покрытая слоем слизи и грязи рука в железной броне, сжимающая в пальцах погнутый меч. Шурдский ниргал подранок получивший серьезные повреждения при попадании валуна. Легко отбив его удар, я схватил руку за предплечье и одним движением сломал ее в локте. Ухватился за край столь знакомого глухого шлема и рванул на себя. Скверное железо с жалобным стоном поддалось, моему взору предстало бесстрастное изуродованное лицо гоблина. Не став разглядывать нанесенные ему увечья, сжал его лицо за скулы и спустя миг недоделок ниргал обмяк, превратившись в полный и окончательный труп. Выпущенное из хватки лицо со шлепком ударилось о камень, вытекла жидкая струйка крови из размозжённого носа. Но железо… слишком много железа… нехороший привкус и сила ниргала слишком быстро утекала — прямо в землю, как мне показалось, прямо сквозь металл и утекать начала в миг, когда перестало биться сердце изувеченного гоблина.
