Тандервойс заскрипел зубами:

– Грязное животное!

Вострогор обхватил ладонью рукоять меча и быстро заговорил на скифарийском:

– Княже, не пойму я, что такое. Бражник он, что ли?

– Да что тут понимать, брат. Я знал, что рано или поздно это случится. Так что приготовься напомнить ведроголовым собакам, как остры наши мечи.

Тандервойс выхватил меч из ножен.

– Не смей осквернять мой слух мерзкой тарабарщиной!

– Да вы ума лишились?! – проскрипел Блэйд.

– Я вспомнил тебя, мыльная свинья! – зло заурчал Добромеч, тоже вынимая оружие. – Странно, что ты еще жив. Надо было вздернуть тебя еще тогда!

– Капитан! Свисток! – заорал лорд-молниеносец.

Капитан гвардии Тандервойса вонзил факел в землю и дунул в висевший на шее свисток, издав сигнал срочного сбора. Затем, вынув меч из ножен, шагнул к своему господину с готовностью принять бой.

– Ну что, варвар, покажи, на что ты способен без полчищ оборванцев и подлых ловушек!

– Славнозар! Мой тебе наказ: как начнется заваруха, скройся и дуй в Скифарию! – торопливо, не оборачиваясь, проговорил на родном языке старший князь. – Дорогу к морю помнишь…

– Что?! – воскликнул Славнозар, уже поднявший меч. – Я – бежать?! Не ослышался ли я, дядя?!

– Не ослышался, мать твою! И не просьба это, а наказ мой, как дяди и как старшего князя! Ты сын конунга! И моя кровь! Ты должен уйти!

Наконец Тандервойс и Добромеч сошлись. Блэйд в страхе попятился назад. Из шатров, разбитых на малом ристалище, уже бежали латники, разбуженные свистком капитана. Сам капитан ринулся на Вострогора. Средний князь отразил удар, и тут же вмешался младший скифарий, который одним движением отсек гвардейцу кисть.

– Сын конунга не бросит собратьев! – взревел Славнозар, следующим движением вонзая острие меча в горло капитана.

– Дурень! Это приказ! – пыхтел Добромеч, вступивший в смертельный танец с обезумевшим лордом. – Скажи отцу, что тут было! А то эти наврут что захотят! Против всей кодлы не сдюжим! Уходи, пока держимся! Я приказываю!

Вот и одна из двадцати решеток, что закрывали водосток под крепостной стеной. Вэйлорд знал их хорошо, сам же ковал когда-то вместе с отцом. Позже, несколько лет назад, выковал еще одну, показав придворным кузнецам, как надо. Старые ведь давно изъела ржа. Пятнадцать, насколько он знал, заменены на новые. Еще пять сгнили настолько, что любую, наверное, можно проломить ногой.

Так и вышло. Он выбил решетку, пнув со всей силы с полдюжины раз. Сток узок, можно и застрять. Однако другого пути за стену не было. Первым заскользил вниз его большой, набитый доверху мешок. Через несколько мгновений мешок оказался на дне крепостного рва, полного грязи и осенних листьев, с торчащими повсюду каменными кольями. Воды сейчас не было, особое устройство заполняло ров речной водой лишь при угрозе осады. Если бы вода здесь была всегда, она бы быстро зацвела, и обитателям королевского замка стали бы досаждать гнилостные миазмы и бесчисленная мошкара.

Вэйлорд опустил в сток ноги. Когда из дыры торчали лишь плечи и голова, он взял спящую принцессу за руки и потянул за собой.

Боги, как же она перепачкается здесь! Впрочем, оно и к лучшему. Кто узнает в чумазой девчонке дочь короля?

Десять футов. По лазу надо преодолеть всего десять футов. Где-то посередине показалось, что он застрял. И это только полбеды. Принцесса лежала вниз головой, а долго так человеку оставаться нельзя… Проклятье!

Прежний шум усилился. Крики, звон мечей. Неужто его уже ищут? Надо поторапливаться. Поерзав, Вэйлорд с облегчением понял, что не застрял, а зацепился за обломок решетки, упавший в сток. Он двинулся дальше, стараясь не поранить Элиссу. Все. Дно рва. Теперь надо найти проток для слива воды из рва в море. Сейчас он непременно открыт, дабы дожди не наполняли ров. А уж поскольку Вэйлорд выбрал стену, которая смотрит на рыбацкую деревню, то проток должен быть близко.

Вэйлорд нашел его с третьей попытки. В темноте он дважды прополз мимо. Убедившись, что проток открыт, опальный десница схватил мешок, принцессу и продолжил побег.

Князь Вострогор лежал в крови. В своей и чужой. Лицо его было рассечено, а из груди торчало семь арбалетных болтов[3]. Вострогор был мертв. Как и десяток латников вокруг.

Добромеч взглянул на него сквозь кровавую пелену левым глазом. Правого он лишился в бою. Похоже, он лишился и правой руки. Она болталась, будто чужая, а чуть выше локтя терзала невыносимая боль. Из спины торчало несколько болтов, и острие одного из них чувствовалось особо глубоко, мешая дышать. Князь перевалился с бока на спину, ломая древки болтов.

Лорд Тандервойс тяжело дышал, сжимая левой рукой большую рану на боку. Поморщившись от боли, он поставил ногу на грудь еще живому скифарию.

– Вот и все, дикарь… – прохрипел Эродин. – Сейчас ты подохнешь.

– Нет… Сейчас… я… отправлюсь на встречу с предками… А потом мы все вместе посмотрим оттуда, – Добромеч взглянул на звезды, словно его действительно там заждались, – какую… плату… возьмет великий конунг… с твоего вонючего королевства… за нашу погибель… Мылом… псы… уже не отделаетесь…

Тандервойс взял обеими руками огромный меч и, вложив все оставшиеся силы, вонзил его в грудь скифария. Клинок пронзил князя и на треть ушел в пропитанную кровью землю.

Едва держась на ногах, Эродин оперся на меч и снова зажал рану на боку. Он оглядел поле боя.

– Тринадцатый! – взревел Тандервойс. – Где еще один?!

– Простите, милорд? – промямлил старший из подоспевших латников.

– Вашу мать! Их было трое! Где третий дикарь?! Искать! Немедля! Найти и притащить ко мне живым или мертвым! Быстро!

Город осветили первые предрассветные лучи. Но здесь, в тени высоченного утеса Плачущей Девы, солнечный свет покажется не скоро. Вэйлорд ополоснул лицо принцессы морской водой и, выбрав из мешка одежду попроще, надел на нее. Прямо на перепачканную сорочку. Осмотрелся. Место на отшибе. Вдали от пристаней и городских улочек. Хотя вот тут совсем недавно горел костер. Вэйлорду было невдомек, что он на том месте, где рыбачили три скифарийских князя. И он не заметил свежую кровь на одном из камней, где раненый беглец перевязывался менее часа назад.

В тени утеса надо двигаться на север. Где-то полмили вдоль берега. Дальше – высокие камыши, которые выведут к лесу. Главное – остаться незамеченными на берегу, а дальше будет проще. Но нужно добыть коня. Нэй с грустью вспомнил вороного Беса.

– Ладно, приятель, я за тобой еще вернусь, – вздохнул старый волк и посмотрел на далекий черный силуэт королевского замка. – Поцелуйте меня в мой мохнатый волчий зад, выродки. Да отымеет тринадцатый всех ваших предков до двенадцатого колена. А вами я займусь чуть позже.

Он взвалил спящую Элиссу на плечи и побрел на север.

Силы постепенно покидали его, и грести становилось все труднее. Вода заливала глаза, проникала через нос в глотку. Чтобы поднять голову над волнами океана Предела и сплюнуть соленую влагу, уходило много сил. По телу чем дальше, тем чаще пробегали судороги. Вода была куда холодней, чем у далекого гринвельдского берега. Исполинский остров, выросший на горизонте и двигающийся на восток в тени не отстающей от него тучи копоти, ближе отчего-то не становился. А галера «Соленый ветер» давно исчезла с восточной стороны.

В чем ошибка? Плохо рассчитал расстояние до Странствующего королевства или свою скорость? Вполне возможно и то и другое. Он в океане впервые, и сухопутный глазомер мог обмануть. А ошибка могла стоить ему жизни.

Надо сбросить сапоги и одежду, они тянут вниз. Какого лешего он не сделал этого раньше? Ах да, сапоги очень ладные и дорогие. Жалко стало… Ну-ну. На океанском дне они ой как пригодятся… Дурья башка…