Добычей занимались люди Зверева. Сам Каримов для внешнего мира исчез.

Так же как и Карина Воробьева. Продали квартиры и уехали в неизвестном направлении. Кажется, в Одессу. Так поговаривали в НИИ, последнем официальном месте работы ученого.

С ласковой азиатской улыбкой Каримов выполнял все поручения Беседина. В частности, подготовил коллекцию возбудителей, с помощью которых тем или иным образом устраняли неугодных патрону соперников. Зараза могла найти жертву через пищу. Или через одежду. Или в постели-с заранее обработанным Бесединым партнером. Да мало ли как она могла дойти до адресата… Особо ответственные задания выполняла Карина, или Кармен, как именовал ее Зверев. В этих заданиях о постели, разумеется, не могло быть и речи.

А вообще-то использовались, как правило, одноразовые исполнители.

Поставка нужных экземпляров (этих самых исполнителей) была также обязанностью Зверева. Откуда брались люди? Боже мой, да с улицы. Сколько их на улицах — опустившихся алкашей, беспризорных подростков, бездомных беженцев? Не счесть.

За выпивку или наркотики, да просто за приют, за несколько ночей в тепле и чистоте, за сытный обед и обещанное вознаграждение эти люди охотно верили, что введенный препарат — витамины, что сексуальная близость по заказу будет щедро оплачена. Человек всегда верит в то, во что хочет верить. Реально же платой за выполненное задание служил вечный покой на дне озера или где-нибудь в сухой песчаной яме в глуши соснового леса. Не так уж и плохо. При той жизни, которую вели эти люди, мертвым быть лучше, чем живым. Так успокаивал себя Каримов.

Разумеется, данный тезис никак не относился к нему самому. У него была цель, ради которой стоило жить.

Только через год, когда Беседин вкусил плоды легких побед над противниками, когда рентабельность «фабрики смерти» была им оценена по достоинству, только тогда Рустам завел речь о своих научных интересах.

— Евгений Юрьевич, — сказал он, — помнится, при нашем первом разговоре вы поставили передо мной интересную научную задачу: Которая состояла в том, чтобы получить такие микроорганизмы, которые не определялись бы имеющимися методами. Как говорят специалисты — не типировались. Клиника, все признаки похожи на одно заболевание, а истинная причина болезни — совсем в другом.

По-моему, пришло время осуществить этот ваш замысел. Наличие подобных болезнетворных агентов значительно расширило бы наш арсенал. И помогло бы запутать следы. Тут нужны, конечно, затраты, но перспективы того стоят, уверяю вас!

Так появилась в одном из корпусов новая прекрасно оснащенная научная лаборатория. Тогда и начали они с Кариной ту работу, ради которой согласились на добровольное заключение. Сначала были созданы варианты, которые требовались Беседину. Разумеется, без Карины он ничего бы не смог. Но она была рядом. Она была и советчицей, и ассистентом, и лаборантом. Иногда для выполнения неквалифицированной работы припекались узники дома у озера. Те, что исчезали вскоре на дне или в песчаной почве леса.

Ради чего все это? Ради того удивительного, прекрасного и совершенного штамма, который Каримову удалось получить в Солнцегорске. Возможности этого микроорганизма были продемонстрированы эпидемией в городе. Полуубитый автоклавированием монстр, разведенный водой проводной водой в миллионы раз, вызвал почти стопроцентную смертность. — И ведь это элементарный путь заражения! А если обеспечить аэрогенное заражение объектов! Распылить штамм в воздухе? Гибель противника обеспечена!

Все дело в том, что поверхностный антиген был взят от высокопатогенного американского штамма… — начал было бормотал вслух Рустам и остановился. Черт знает что здесь, в изоляции, он приобрел дурную привычка говорить вслух. Это никуда не годится!

Так вот, возвращаясь к прерванной мысли там, в Солнцегорске, им, Каримовым, было получено уникальное оружие массового поражения Он пестовал свой штамм, как ребенка, он качая на руках каждую чашку Петри, где вырастали колонии микробов. Он любил свое детище больше чем мог бы любить собственного сына. И что получил?

Позор, травлю, оголтелый вой подчиненных в присутствии членов правительственной комиссии, где его обвиняли чуть ли не в геноциде. Геноциде кого? Этих глупых куриц, которыми он руководил? Таких же глупых горожан?

— Но любое настоящее открытие сопряжено с жертвами! Это неизбежно! — снова проговорил вслух Каримов, рассекая рукой воздух. «Ну так испытали бы вирус на себе. Как это делали до вас настоящие ученые. Мечников, например», — вспомнил Каримов гнусный голос кого-то из членов комиссии.

Испытай на себе! А кто тогда будет думать?! Есть шлак, пригодный лишь для испытаний, а есть творцы, подобные богам, которые распоряжаются шлаком!

«Ты — Бог!» — отчетливо произнес кто-то сверху. Каримов поднял голову.

Какая-то крупная птица шумно взлетела с дерева и, тяжело хлопая крыльями, скрылась из виду.

— Спокойно, спокойно, — бормотал Рустам Каримович, огибая песчаную бухточку, где они с Кариной любили загорать. — С психикой что-то происходит.

Иногда голоса слышатся. Но это ерунда. Это от переутомления, однообразия жизни, замкнутости пространства. С кем я, в сущности, общаюсь, кроме Карины? Только с Олегом Владимировичем. Он, безусловно, славный малый, с ним можно распить иногда бутылочку коньяку, но простоват. Говорить с ним, в общем-то, не о чем. О чем это я?

Да, так вот тогда, когда его с позором вышвырнули из Солнцегорска, он поклялся воссоздать свое детище. И отдать тем, кто способен его оценить. Первая цель была достигнута полгода назад. Но как донести сокровище до людей? Он был изолирован. Их с Кариной вообще как бы было.

Вскоре комбинация была придумана. Для на чала Беседин был поставлен в известность о необходимости подключения к сети Интернет.

— Я в полнейшей изоляции, Евгений Юрьевич! Я не знаю, что происходит в мире. Конечно вы обеспечиваете нас научной литературой, но что это за литература? Какие-нибудь «Вопросы вирусологии» или «Журнал микробиолога».

Зарубежных журналов практически нет. Не могу же я ходить в публичку. Выход в Интернет нам просто необходим. Мы должны быть в курсе мировых разработок.

Отталкиваясь от результатов зарубежных коллег, мы сами сможем получать новые препараты. Нельзя стоять на месте. За пять лет работы мы уже не по одному разу использовали наши арсеналы. Надо расширять диапазон.

— Можно заняться СПИДом, — возразил Беседин. — Таких больных у нас еще не было. Это очень перспективное направление, вы не находите?

— Как вам сказать… Конечно, инфицированные люди без признаков заболевания — отличное оружие. Но у нас ведь не Калининград или Николаев, где удельный вес ВИЧ-инфицированных высок. В нашем городе таких больных мало. И они находятся под наблюдением. Значит, следует! получить ВИЧ-инфицированного, какого-нибудь случайного залетного гостя и постараться выделить вирус. Не держать же здесь этого человека годами. Это противоречит нашей концепции: один больной — один зараженный. Может произойти утечка информации.

— Вот и займитесь этим. Я дам команду о поиске подходящего варианта.

— А Интернет?

— Будет вам Интернет.

— Еще нужна электронная почта. Чтобы уточнять информацию.

— Будет вам и почта.

— Благодарю. Мне исключительно приятно работать с вами, — расплылся в широкой улыбке Каримов.

— Взаимно, — откликнулся Беседин. Очень скоро в распоряжении Каримова действительно появились и новейшей марки «Пентиум» с модемом, и электронная почта. Милейший Олег Владимирович неожиданно оказался сведущим и в компьютерных делах. Он обучил Каримова, полного профана во всем, что не касалось бактерий и вирусов, самому необходимому уровню пользования техникой. Дальнейший план состоял в удалении Беседина из поля зрения. Хоть на несколько месяцев. И это удалось. Рустам правильно рассчитал, что штамм вируса клещевого энцефалита, которым он снабдил Беседина для устранения какой-то весьма важной персоны, вызовет подозрения. Ну не бывает в Питере клещевого энцефалита в марте — апреле месяце. О том, что бензиновый «король» Фонарев скоропостижно скончался от тяжелой непродолжительной болезни, он узнал из телевизионных «Новостей», а когда через несколько дней преемник Фонарева Евгений Юрьевич Беседин уехал за границу поправить здоровье, Каримов рассмеялся: «Ну какой же я сумасшедший? Я гениален!»