– Мы оба настаиваем, – добавила Юлиана.

– Мой господин, – Стамп возмущенно выпятил грудь, – разве вы не понимаете, что если ваше благосостояние не будет расти, то также оно не будет расти и у ваших подданных?

Сказать по правде, этот беспокойный маленький старик был компетентным, честным и добросовестным человеком. Стивен напомнил себе, что Стамп работал еще у его отца, человека не слишком совестливого.

– Я одобряю твою рассудительность и старание исполнять требования короля, – сказал он Стампу, – но я не могу лишить арендаторов земли.

– А что за земля вот здесь? – спросила Юлиана, указав на участок на западной границе поместья.

У Стивена пересохло во рту, и он отвел взгляд, чтобы скрыть свои мрачные предчувствия. Почему она указала именно на это место, подумал он. Тревога охватила Стивена. Почему Юлиана выбрала именно это место?

– Думаю, что эти земли не подойдут, – спокойно произнес он, поднимая глаза. – Там ничего невозможно изменить.

– Почему нет? – Юлиана стояла, склонив голову, и вид у нее был такой обольстительный, что желание вновь вспыхнуло в Стивене, несмотря на все его страхи и опасения.

– Это место не подходит, там каменистая почва, лес.

– Совершенно верно, мой господин, – согласился Стамп. Стамп делал вид, что ему известен каждый дом поместья, хотя, в действительности, его физический недостаток не позволял ему отъезжать далеко от дома. Еще и поэтому Стивен держал его при себе.

– Значит, эта земля не годится? – спросила Юлиана.

Она представления не имела, какую боль и чувство вины вызывают ее вопросы. Сердце Стивена ныло от тупой пульсирующей боли.

– Нет, – ответил Стивен, и ему захотелось теплоты и живого участия. Он взял руку жены в свою, чувствуя ее нежную кожу, хрупкие косточки. – Это совсем неподходящее место для земледелия.

Глаза ее, чистые, как цветные стекла, смотрели на Стивена так долго, что ему стало не по себе, и он опустил руки. Смущенно улыбнувшись мужу, Юлиана положила руки себе на плечи, чем привлекла его пристрастное внимание к своей лебединой шее.

– Итак, мастер Стамп, ваш господин должен процветать, не так ли? – спросила она.

Стамп бросил на Юлиану подозрительный взгляд.

– Да, моя госпожа, иначе он может потерять право на охрану королевских лесов.

– А почему он не процветает от продажи шерсти?

Стамп сжал пальцы, стараясь сохранить терпение.

– Потому что, моя госпожа, цена на необработанную шерсть упала...

– Необработанная шерсть... Овечья шерсть, непряденая и нетканая... Тогда как цены на шерстяную ткань взлетели вверх.

Стивен был удивлен, что ей все было известно. Затем он вспомнил, что Юлиана провела несколько лет, путешествуя по различным графствам, и у нее была возможность кое-что узнать. Мэг не знала даже, как выглядит шиллинг, не говоря уже о цене ткани.

– Итак, – продолжала Юлиана, – это выгодно ткачам и красильщикам Лондона, Нориджа и Солсбери.

– Да, это действительно так, – сказал Стамп. – Они платят нам по низкой цене за необработанную шерсть, в то время как хорошо зарабатывают на готовой ткани.

Стивен видел, как задумалась его жена. Его ум работал как часовой механизм. Казалось, он видел, как в ее ясных глазах вращаются колесики и винтики.

– Мы должны сами производить готовую ткань, – произнесла она так уверенно, словно этот вопрос был уже решенным делом.

Рот у Стампа открывался и закрывался, словно у выброшенной на берег трески.

– Производить готовую ткань! Но кто... как?.. – казалось, он так поражен заявлением Юлианы, что не может найти нужных слов.

– Арендаторы. Чем они занимаются после уборки урожая? Отлеживают бока?

– Да, в эту пору у них много свободного времени.

– Но для этого нужны помещения, – сказал Стамп.

Стивен бросил взгляд через плечо на свой дом. Водопроводные трубы, проходящие через оконные отверстия, и цистерна, расположенная на крыше дома, были отчетливо видны. Затем он коснулся коляски своего помощника.

– Мой дорогой Стамп, неужели вы думаете, что я не способен построить что-нибудь подходящее?

– Конечно, мой господин, – Стамп от возбуждения хлопнул себя по бедрам. Но затем снова нахмурился. – Чтобы получать приличный доход, необходимо огромное помещение. Гораздо большее, чем зальная комната в Лунакре. Нет, это невозможно.

Стивен сжал зубы. Конечно, Стамп прав.

– Это не проблема, – вмешалась Юлиана.

– Почему же, позвольте спросить? – к его нетерпению прибавилось отчаяние.

– Мы используем заброшенную церковь в Мэлмсбери, – сказала она.

– Мэлмсбери! – воскликнул Стивен, а затем неожиданно для себя поднял ее на руки и закружил, громко расхохотавшись. Затем он поставил Юлиану на ноги и поцеловал в губы. – Стамп, это так просто, что только сумасшедшая женщина могла это придумать.

– Старое аббатство разрушено...

– Это не страшно, – сказала Юлиана, взволнованная реакцией Стивена. – Арендаторы и цыгане помогут восстановить его.

Стамп взволнованно затряс головой и стал радостно говорить о возможностях производства ткани прямо здесь, в имении. Нажимая на педали коляски, он отъехал от Стивена и Юлианы, обдумывая планы на будущее. Стивен усмехнулся. На сердце у него стало легко.

Затем он заметил, что Юлиана смотрит на него как-то странно.

– Что такое? – спросил он, продолжая глупо улыбаться. – Что вас удивляет, баронесса?

– Ты... – прошептала она с нежностью и удивлением. И подошла к мужу. Рука ее дрожала, когда она провела пальцем по его нижней губе. – Я еще не видела, как ты улыбаешься, Стивен. Никогда не слышала, как ты смеешься.

«Она права», – удивился Стивен. Он, как скупец, никому не показывал своей улыбки.

– Разве ты не говорила, что тебе нужен серьезный муж?

– Да, но это совсем другое, – Юлиана опустила руку, но продолжала смотреть на него, пораженная открытием. Летний ветерок развевал ее волосы, одна прядь словно вуаль закрыла ей лицо, и Стивену захотелось погрузить руки в ее шелковые волосы. – Улыбка, смех... Они делают тебя таким красивым, Стивен. Тебе это известно?

К своей досаде он почувствовал, что покраснел.

– Если и так, я все равно считаю, что это не главное достоинство мужчины.