— Аа-а-а, с-с-с-у-к… — я оборвал себя, лихорадочно вглядываясь в прицельную сетку. Попал, нет? А — хрен с ним! Чуть довернув, второй раз надавил на спуск, понадеявшись, что, даже если не попал — разброс сыграет в мою сторону.

— Да-бадах! — руки лихорадочно нащупали третью, последнюю гранату.

— Дзанг! — и почти сразу- Да-бадах! — на этот раз на спуск я нажал сразу же как вогнал гранату в казенник, даже не дернувшись в сторону прицела. Время-время-время — сейчас ответочка прилети… Я уже был у самого люка, когда она, наконец, прилетела. Так что раздавшийся за спиной взрыв не только звезданул мне по мозгам, но и добавил пинка под зад, выбросив из БМДшки наружу. Полет… удар… темнота…

— А вот тут у нас, товарищ генерал армии, лежат ваши герои! — начальник госпиталя, первым вошедший в палату, сделал шаг в сторону, пропуская следовавшую за ним небольшую группу военных, чьи звания нельзя было разглядеть из-за накинутых на плечи белых халатов. Аленка, кормившая меня с ложечки гречневой кашей, испуганно вскочила с тарелкой в руках и уставилась на вошедших.

— Ух ты! Это кто же у нас тут такая красивая? — усмехнулся первый из вошедших.

— Я? Я — невеста! Вот его…

— Невеста? — мужик улыбнулся. — Жениха, значит, выхаживать приехала? Молодец! — он повернулся к остальным. — Вот смотрите, товарищи, какая у нас молодежь подрастает! А мы ее все ругаем… Ну а кто у нас жених? Так — лежать! — пресек он мою попытку встать с кровати. — Лежа отвечай!

— Старшина Марков, товарищ генерал, войсковая часть номер… — как мог четко доложился я. Потому что губы еще работали не очень хорошо. Контузия, мать ее… В принципе, мне прилетело не сильно. Так — чутка посекло спину осколками, образовавшимися, скорее всего, от разрушения каких-то внутренних конструкций БМД, лопнула барабанная перепонка в правом ухе, ну и контузило. Причем, как выяснилось чуть позже, весь мой героизм оказался не слишком-то и нужен. Потому что буквально через пять минут после того, как я выпустил последнюю гранату, прилетела парочка «крокодилов» и прошлась по гребню скал пакетами НУРСов и очередями четырехствольных ГШГ и ЯКБ. Так что «духи» поспешно подхватились и дунули куда подальше. А минут через тридцать к нам подошла подмога и по земле — комендачи в составе еще трех БМДшек и одного БТР-Д… Начальник штаба нашего полка начал действовать сразу же после первого доклада инженера — поднял в ружье комендачей и позвонил на аэродром, запросив авиационную поддержку. Так что если бы я просто затихарился в своем бульдозере, то пережил бы весь этот бой, считай, без потерь. А то, блин, спортом занимаюсь, здоровье берегу, теломерную терапию надеюсь запустить пораньше, а тут раз — и чуть не сдох! Вот была бы мне вторая жизнь — героическая, но недолгая… Впрочем, выжил — и ладно. Зато никто в трусости не упрекнет! Тоже, знаете ли, немаловажно. Хотя, на самом деле, трясся я от страха все время моей «героической» схватки — что твой эпилептик. Но, как говорится, глаза боятся — а руки делают. Вот так и наделал что смог…

А смог я, как выяснилось, очень даже не хило. Во-первых, инженер выжил. И не только выжил, но и понял, что и как я придумал с бульдозерным ножом. Так что сразу по возвращении в часть он написал рапорт, в котором изложил все без утайки, выставив меня «спасшим жизнь своих товарищей и командира». А это, на минуточку, в Российской императорской армии входило в статут награждения Георгиевским крестом! Кроме того, не менее лестный для меня рапорт подал и начальник колонны. Уж не знаю, по каким именно причинам, но он не стал перетягивать одеяло на себя, а указал в рапорте, что поражение основных огневых средств поражения нападающих в виде двух крупнокалиберных пулеметов китайского производства «внесло решающий вклад в способность конвоя удержать позиции до подхода подкрепления». Чего уж там оказалось решающего в те пять минут, которые оставались до прилета Ми-24, я не знаю, но спасибо ему за столь высокую оценку. Кроме того, отметились и пилоты, заявив, что эффективность их работы по засаде была обеспечена «своевременным подавлением основных средств ПВО противника», под которыми, опять же, подразумевались имеющиеся у «духов» китайские клоны ДШК «тип 54». Ну и, напоследок, отметились и наши «комендачи», указав в рапорте, что их действия оказалась успешными именно вследствие того, что я «подавил» имеющееся у противника «тяжелое вооружение». Что, в принципе, было не так уж далеко от истины. Потому как, если бы «крупняк» был исправен, то, стреляя сверху, со склона, они вполне могли бы превратить БМДшки «комендачей» в решето. Верхний лобовой лист БМД пуля ДШК «шьет» уже с пятисот метров… Но с этим было не все так однозначно. Потому как, кроме «тип 54» у «духов» имелись еще и гранатометы, которые были для БМДшек как бы даже не опаснее «крупняка». Впрочем, тут, как мне кажется, расстаралось наше командование. Типа, раз посторонние так хвалят нашего бойца — так нам сам бог велел похвалить его еще больше. Авось что обломится за то, что такого героя воспитали…Однако, главный шок оказался не в этом. Уже после осмотра места боестолкновения и допроса попавших в плен раненых духов выяснилось, что одним из тех, кого я «приголубил» какой-то из своих осколочных гранат, оказался сам Туран Исмаил. Причем, сел он за рукоятки одного из «тип 54» буквально за минуту до того, как я начал стрелять. Не выдержала его, так сказать, душа поэта и профессионального военного того, как развивался этот бой. Захотелось лично пострелять по клятым «шурави». Додавить последнее сопротивление…

— Марков, Марков… — генерал наморщил лоб и повернулся к свите. Один из пришедших быстренько раскрыл папку, которую держал в руках и торопливо зарылся в нее носом. После чего развернул ее к генералу.

— Хм, вот оно что… — удивился генерал, что-то вычитав в папке. — Так ты, выходит, самого Исмаил-хана упокоил? Молодец, молодец…

— То случайно вышло, товарищ генерал! — громко доложил я. — Я даже не знал, что он там был.

Генерал расхохотался.

— Ай, орел! А если бы знал — то, что сделал бы?

— Попытался бы в плен взять, товарищ генерал, — не моргнув глазом доложил я. А что — перед начальством, как говорил еще император Петр I, вид надо иметь лихой и придурковатый. Дабы своим разумением оное не смущать. — Как нам, десантникам, и положено…

Генерал усмехнулся и, покачав головой, снова повторил:

— Молодец! — после чего поинтересовался:- Пожелания, просьбы?

Я задумался, а затем решительно произнес:

— Есть одна, товарищ генерал!

— Слушаю.

— Товарищ генерал, разрешите после выписки с парашютом прыгнуть. А то почти два года в ВДВ отслужил, а парашюты только на плакатах видел!

— Как так? — удивился он.

— Так я же в роте обеспечения служил. И к перевалу выдвинулся чтобы завал, который, как выяснилось, духи устроили, бульдозером разгрести.

Генерал окинул меня удивленным взглядом, а потом снова скосил взгляд в папку.

— А как же ты из БМД стрелял?

— Так эти БМД у нас в парке стояли. И та, из которой я стрелял, нам в сопровождении была выдана. Ей первой и прилетело. Весь экипаж там внутри и остался… А с орудием обращаться я самостоятельно научился. Вот и… — я замолчал и развел руками. Генерал тоже молча смотрел на меня. И так продолжалось где-то минуту. После чего он кивнул каким-то своим мыслям, а затем произнес:

— Хорошо — будут тебе прыжки. И не один. С разрядом в запас уйдешь. Другие разряды есть?

— Так точно!

— Он, даже, вообще олимпиаду выиграл! — пискнула сбоку Аленка. — По марафонскому бегу…

Генерал двинул бровями.

— Олимпиаду? Выиграл? И не в спортроте отсиживался?!

Я покаянно пожал плечами. Мол, виноват, извините, так получилось… Генерал хмыкнул, хлопнул меня по плечу, и, больше ни к кому не подойдя, вышел из палаты. Я некоторое время смотрел ему вослед, а потом повернулся к остальным, кто лежал вместе со мной, и удивленно спросил:

— А это кто был-то?