— Папа, мне надоела рыбалка и эти противные червяки, — девочка была готова заплакать на самом деле. — Я хочу в зоопарк, дразнить львов.

— На дачу, Катерина!

Вздохнув, Валерия решила, что обязательно сводит ребёнка в зоопарк. Но в другой раз.

— Поверить не могу, что ты купила платье ради… ради… — Валентина раскраснелась от возмущения, чего раньше Лера за сестрой не замечала, — ради Ботаника. Я всегда была уверена, что ему всё равно, какое на мне… то есть, на тебе платье. Он не заметил бы ничего особенного, даже если бы я… то есть ты была вовсе без одежды.

Валерия стояла перед большим зеркалом в спальне сестры и разглаживала на себе только что купленное дымчато-голубое льняное платье с короткими рукавчиками, декоративными перламутровыми пуговицами и замочком-молнией на спине. Оно приоткрывало её ноги почти до коленей. Очень короткая, как для Леры, длина. Но почему-то сегодня ей хотелось быть привлекательнее, чем всегда. Негоже такому красивому мужчине, как Женя идти в ресторан с Мышью.

Наверное, это умозаключение Валерия произнесла вслух, потому что её сестра громко фыркнула в ответ:

— Красивый? Ботаник?

— Ты его просто давно не видела, — Лера вставляла в уши серьги с жемчугом, одолженные Валей. — Он — лапочка. Кажется, у тебя были туфли с перламутровой вставкой и подходящая сумочка.

Валентина закатила глаза, но с кровати поднялась.

— Уверена, мою настоящую сестру украли инопланетяне. Может, и мне прикажешь надеть вечернее платье, чтобы встретить его у порога?

Лера замялась, прежде чем сказать:

— Он будет ждать меня на улице, — заметив, что сестра застыла у гардеробной с сумочкой в руках, торопливо добавила. — Женя не хотел тебя беспокоить.

— Лерка, к чему эти выдумки? Я прекрасно знаю, как он ко мне относится, — на лице Валентины снова было безмятежное выражение.

— Никогда не понимала, почему вы враждуете.

— Ничего такогонет. Мы просто игнорируем друг друга, — Валя стояла у окна и смотрела вниз. — Тебе пора. Принц прибыл на отличной тачке, я хотела сказать карете.

Закрывая за сестрой дверь, сестра поцеловала её на прощанье:

— Пусть сегодня всё будет так, как ты захочешь.

Навроцкий с откровенным восхищением рассматривал Леру в приглушенном свете уютного ресторанчика «Грёзы», где Женя заказал столик на двоих у окна. Первые несколько минут девушка чувствовала себя немного неуютно, поскольку не привыкла к таким откровенным взглядам.

Ну, почти не привыкла. В этот момент вместо добрых карих глаз на неё жадно взглянули медовые. Как ужасно — обладать таким богатым воображением. Зачем мечтать о легкомысленных ловеласах, когда напротив сидит надёжный друг Женечка Навроцкий?

— Лер, ты сегодня особенно хороша, — он накрыл своей рукой ее руку, и Валерии сразу стало спокойно.

Они ели одинаковую еду, восхищались одной и той же музыкой, много говорили о последних новинках в литературе. В общем, они прекрасно провели время, но оно пролетело очень быстро.

Лера спохватилась только тогда, когда увидела на часах Навроцкого, что уже одиннадцать часов вечера. Когда они направлялись к дому Львовых и задержались у одного из светофоров, Женя неожиданно взял её за руку и смущённо сказал:

— Я понимаю, у нас только первое свидание, — у Леры вдруг начала болеть голова, — но …в виде исключения… — девушке тут же захотелось отобрать у друга руку, — может, ты согласишься поехать ко мне домой?

Не это ли имела в виду Валя, когда провожала ее? Лера сомневалась, что это именно то, чего она сейчас хочет. Наверное, она просто трусиха.

Ход мыслей, наверное, отразился на ее лице, потому что Женя торопливо заметил:

— Я тебя не тороплю. Просто я подумал, что мы так давно знаком, что можем… Сам не знаю, о чём я думал. Забудь. Как-нибудь, в другой раз.

Видимо, она не дышала, потому что после этих слов сделала судорожный вдох и еле выговорила:

— Да, не будем торопиться.

Навроцкий проводил девушку до входной двери и обнял. Его губы были тёплыми и очень нежными. И Лера ответила на поцелуй. Видимо, он понравился им обоим, потому что Валерия улыбнулась, а Женя уверенно произнёс:

— Нам будет хорошо вместе.

Когда его шаги стихли, Лера, всё еще улыбаясь, вставила в дверь ключ. Дверь была заперта на задвижку изнутри.

Уже целый час Львов мерил широкими шагами коридор. Ещё полчаса назад Валерия должна была переступить порог этого дома.

Кирилл лихорадочно вспоминал, что на ней было надето, когда она выходила за дверь.

Зачем он морочит себе голову? Кроме чего-то серого и …серого она не могла на себя натянуть. Вот и славненько. К тому же Женька человек уравновешенный, он не посягнёт на «монашку», и тем более не потянет её в первый же вечер в постель. Или потянет?

Нет, так нельзя. Он просто с ума сойдёт! Да и какое ему дело до этой парочки? Если что, благословит их, и дело с концом.

Что-то у него грудь слева заныла. Неужели у Кира Львова есть сердце? Он думал, что закопал его вместе со Светланой.

В этот воскресный день он сам себя удивил и впервые за много лет лично приехал на дачу к отцу с дочерью. Они с Катей бродили по лесу, собирали грибы и какие-то листики для гербария. А потом вместе пили чай из самовара прямо перед милым деревянным домиком. Мама угощала их пирогами с яблочным джемом, и Кир тут же вспомнил Валерию, которая кормила их таким же джемом по утрам, хотя и не должна была этого делать.

Вернее, он думал о ней постоянно. Всё пытался угадать, чем она занимается весь день. Читает? Слушает Шарля Азнавура? Готовит очередной кулинарный шедевр?

Когда стрелка часов неумолимо приблизилась к шести, он быстренько собрался и вместе с Катей отправился домой. Не хотел, чтобы родители заметили, что он нервничает. По дороге он уговаривал себя, что эта женщина чересчур серьёзное создание для него, мысли всё равно неумолимо возвращались к ней.

Кир замер, когда в замке звякнул ключ. Ещё раз. Злорадно усмехнувшись, он двинулся к двери.

Тысяча проклятий готова была сорваться с его языка, когда он увидел Валерию. Она была чудо как хороша. Очаровательное платье плотно облегало фигуру, волосы падали на плечи свободными локонами, щёки окрасил нежный румянец и… Навроцкий таки негодяй! Её губы распухли от поцелуя. Нет, он не станет думать, чем еще они сегодня занимались. Вместо этого Львов прогромыхал:

— Вы опоздали!

— Пришлось идти пешком. Моя карета превратилась в тыкву.

— Не нужно меня злить. Ребёнок уже в кровати, а его гувернантка бродит неизвестно где.

— Если вы будете так кричать, она проснётся, — хорошее настроение Леры постепенно улетучивалось.

— Вы показываете девочке плохой пример.

— Я? — Лера бросила сумочку на столик и уперла руки в бёдра. — На себя бы посмотрели! Это не я вожу всех этих… женщин в дом и занимаюсь там с ними… этим. Развратник!

— Развратник? — взревел Кирилл.

Он сгрёб Валерию в охапку и судорожно поцеловал её, сминая губы. Это был жёсткий поцелуй. Львов будто наказывал ее за что-то. Вначале она пробовала вырваться, но ей не удалось даже освободить руки. Постепенно губы мужчины стали мягче, он нежно, но решительно провёл руками по её спине. У Леры пропало желание отпрянуть.

Всё происходящее совсем не походило на то, что было у неё с Женей. Их нежные объятия можно было сравнить с лёгким бризом. А жесткие притязания Львова были похожи на бурю.

Неожиданно Кирилл застонал и развернул Леру лицом к двери. Он прижался горячими губами к её шее, и по телу девушки прокатилась дрожь. Львов резким движением расстегнул молнию и застёжку бюстгальтера.

Господи! Что он делает? Вернее, что она разрешает ему делать?

Львов поцелуями оставлял горячие отметины вдоль спины Валерии, она же в ответ лишь тихо, коротко вздыхала. А потом его большие ладони сжали ее обнаженную грудь.