– Сэ-эр… – с трудом ворочая языком, сказал барон. – Ад-дверь вы все-т-таки не заперли… Заходи, к-кто хочешь, б-бери, что хочешь… У меня там доспехи, между п-про-чим…

– Я – закрывал! – Более «подготовленный» к принятию такой дозы спиртных напитков медик толкнул дверь рукой. Она распахнулась. – Ох… и прет, и плющит, и таращит…

– А з-зачем вы, сэр, игристое в-вино с самопальной бражкой м-мешали? – нетрезво съехидничал доблестный сэр Эйгон, подпирая дверной косяк. – Это ж-же та-акое-е…

– Это коктейль! – снисходительно ответствовал Аркаша, не замечая странного, настороженно-испуганного выражения лица вдруг замершей испанки. – Называется «Северное сияние»… Это у них еще водки с шампанским не было, у дикарей средневековых, а то я бы тут не стоял сейчас такой трезвый…

По мнению барона, сэр Аркадий был пьян не меньше его самого, и Хайден уже собрался об этом заявить на весь этаж, как до его ушей донеслись чьи-то прерывистые всхлипывания.

– Лир! – вскрикнула Кармен, бросая на произвол судьбы упившихся кавалеров и ураганом врываясь в арендованные апартаменты.

На полу возле кровати, сжавшись в комочек и зажимая рукой кровоточащую рану в плече, сидел паренек и плакал навзрыд…

– Лир, миленький, – запричитала девушка, с разбегу опускаясь рядом с раненым на колени, – кто это тебя?! Как?! Когда?!

– Я… не смог… – рыдал горе-проводник, – он дверь… отмычкой… и Феликса в мешок, а я… не успел… хотел позвать кого-нибудь, а он… ножик кинул и сбежал… вы меня не простите теперь…

– Так! – В дверном проеме возник покачивающийся Аркадий. – И что тут за рев? Так и знал, опять Лир бурю в стакане… поднял! Ща еще Феликс голосить начнет…

– Не начнет! – рявкнула испанка, резко поворачиваясь лицом к вирусологу. Глаза ее пылали гневом. – Нет у нас больше никакого Феликса, чтоб вы провалились, пьянчуги распоследние!

– К-как – нет? – вякнул появляющийся следом за приятелем барон. – А… где же он?

– Украли! – снова заревел Лир.

– У какой такой… крали? – икнул Хайден и тут до него дошло. – Что-о?!

– Вот это попадалос… – тихо сказал Аркаша, стремительно трезвея и молча уже наблюдая, как девушка, одной рукой утирая слезы пареньку, второй стаскивает с кровати тонкую простыню, чтобы сделать из нее повязку.

Барон сжал зубы и посмотрел в глаза вирусологу. Хмель из двух забубённых головушек улетучивался со скоростью выпущенной из лука стрелы.

– Осел я, Хайд, – наконец выговорил Аркадий. – Надо было думать, что этот гад из лесу так просто не отстанет…

– Думаете, это он?

– Он… Ножами швыряется, его коронная фишка, – зло сказал медик, кивая в сторону раненого Лира. – Что же им всем так птичка сдалась, а? – Помолчал, стащил свой красивый жилет и сказал: – Кармен, уложи его в кровать, я сейчас руки помою и займусь. Хайд, ты знаешь, что делать.

– Знаю. – Уже абсолютно трезвый барон круто развернулся на каблуках и покинул комнату.

Хоть и пьян был, да слышал, как несчастный парень про дверь и отмычки бормотал. Значит, вор пришел через вход, а не в окно залез… На входе такой бугай, что так просто не проскочишь. Вывод – впустили. А кто именно – вот это мы сейчас у хозяина и спросим…

Аркаша затянул узел на плече отпрыска лесных князей и сказал, не поворачивая головы:

– Кармен, сбегай к фургону, пожалуйста, бутыль со спиртом принеси. На рану мне из фляжки хватило, но надо ему еще внутрь дать, чтобы успокоился… Лир, перестань, ты не виноват. Никто тебя за это бить не будет.

И, обхватив руками голову, уставился в пол. В правом виске дятлом стучала, просыпаясь, знакомая боль.

«Не сейчас! – повелительно сказал боли медик, и она немного сдала позиции. – Не время в обмороки падать! Растудыть их в кагель, этих местных с их ручонками загребущими! Чуть еще одного не потеряли!»

Он вспомнил лесного ухаря, чуть не оставившего его без зубов, и прошипел:

– Ну сволочь… Ну харя смазливая, чтоб тебе гипс в три слоя на причинное место наложили и гирек туда навесили! Попадешься ты мне, нравственный калека, на узкой дорожке, ой попадешься…

– Аркадий! – В комнату влетела раскрасневшаяся испанка, на лице которой было написано ТАКОЕ, что вздрогнувший вирусолог чуть было не решил, что Хайдена по дороге на первый этаж тихо прирезали… – Аркадий! – чуть не плача простонала девушка. – Фургон! Мой фургон! Его угнали!! Только мула оставили…

Капитан Дженг, подпрыгивая на облучке, довольно щурился на полную луну, низко висящую над дорогой. Он был не без оснований горд собой. Феникс, спеленутый веревками, как младенец, с заткнутым клювом и для верности посаженый в мешок, уже не трепыхался, молча перекатываясь по полу фургона. Задание выполнено, раскошеливайтесь, ваше величество! Вот он, ваш драгоценный феникс, через пару дней я вам его лично преподнесу… Что касается этой старой развалюхи на колесах – продам за пару золотых тележнику, пусть что хочет с ней делает. А умники, которые такого зверя редкого проворонили, пускай теперь пешком ходят… Или на своем припадочном муле ездят, насилу распряг бешеную скотину! Можно было и не утруждаться, и повозку не красть, да уж очень тому стриженому нагадить захотелось за обидные слова…

Дженг лениво подстегнул и без того ходко идущую лошадь и зевнул. Он просто еще не понимал, в КАКИЕ неприятности сам себя втравил несколько часов назад. И не догадывался, что испуганный паренек, в которого он всадил верный кинжал, все еще находится под действием заклятия и потому способен регенерировать, даже будучи смертельно раненным. И понятия не имел, что его «почерк» узнал не только Аркаша. Спорим на что угодно – если бы везучий капитан знал, чем обернется для него «заказ» на древний миф, уговорить его взяться за это дело не хватило бы и всей государственной казны Тайгета…

Белая Колдунья, вне себя от радости, потирала руки. Зеркальце, только что связавшее ее с лопающейся от счастья племянницей, в этот раз хозяйке угодило. Феникс пойман! Пойман и скоро будет во дворце – тот, кого посылали за птицей, прислал весточку с почтовым голубем… Ну наконец-то! А то все совсем из рук вон плохо было. И Маятник Вопросов и Ответов вел себя странно – на прямой вопрос, почему героя нельзя увидеть, выдал: «Не увидишь то, что не положено, ни отдельно, ни вместе». Вот и вся недолга. И думай, что хочешь… Маятник, он такой, его простыми словами говорить не заставишь и два раза один и тот же вопрос ему не задашь…

Старуха, не рассчитывая на особое везение, снова взяла в руки волшебное зеркало. И повторила уже набившую оскомину скороговорку:

– Границы сотри, сквозь стены смотри, того, что велю, покажи, не соври! Покажи мне нашего героя, имей же совесть…

И зеркало, вспыхнув, немедленно высветило четкую картинку! Неужто живое оно все-таки, как языки болтали? Как будто застыдилось своего поведения…

Глазам колдуньи предстала просторная комната, кровать, на которой лежал какой-то юнец с перевязанным плечом, стол со скособоченной скатертью… и – потерянный Настоящий Герой! Обнимающий, между прочим, какую-то рыдающую девицу.

– Ну что за день сегодня, удача на удаче! – радостно взвизгнула старуха, отрывисто приказав: – Звук дай, зеркальце…

И затаила дыхание – если хочешь послушать, то – молчок! Потому что и тебя по ту сторону услышать могут…

– Что же нам делать? – тихо всхлипывала девушка, уткнувшись носом в грудь героя. – Феликс пропал, фургон пропал… А если мы их так и не найдем, как моего Педро?! Ведь никаких следов нет…

– М-да… И денег почти нет, – задумчиво проронил молодой человек, механически поглаживая плаксу по блестящим черным волосам. – Карменсита, не убивайся ты так! Найдем! Всех найдем, и этого гада тоже… да я не про твоего жениха, я вора имел в виду. Из-под земли достанем! Я тебе обещаю.

– Да? А как? – подняла заплаканное личико девица.

Красивая, отметила колдунья, вот так герой! Губа-то не дура. Без году неделя как сюда попал, а уже вон какую зазнобу смуглолицую себе отхватил.