– Скажи лучше, что просто жрать хочешь!
– И хочу! И скажу!
Лир посмотрел на сердитых спутников и потихоньку склонился над неподвижной лошадью.
– Вставай, – сказал он. – Иначе съедят. Я не шучу, вон там впереди – мул. Поедем мы на нем. А тебя Барбуз съест, он голодный… Это Аркадий для порядку с ним ругается, а так отдаст ему тебя, и все! Сытый людоед сильнее и безопаснее…
Лошадь открыла один глаз. Он был круглый, как блюдце, и полный ужаса.
Лир кивнул:
– Да-да, я не шучу! Ты сама послушай…
Лошадь приподняла голову и навострила уши.
– Нет, бородавчатый, и не проси… Ты, значит, тут мясные деликатесы наяривать будешь, а мы с Лиром – слюной давиться?!
– Зачем? Лошадь большая, даже я всю не съем!
– А я сырое мясо не употребляю!
– Так ведь вкусно!
– Ага, пресное, несоленое, из рук выскальзывает, вся морда в кровище, а вокруг мухи зеленые – туда-сюда, туда-сюда? Спасибо, перебьюсь…
– А я?!
– Ну ладно, ешь… Только за камни отойди, чтоб я не видел! Что-то я больно чувствительный в последнее время… И Лиру опять же несколько рановато на такое смотреть! Ведь только жить начинает…
Лошадь, до которой наконец дошло, что ситуация явно развивается не в ее пользу, испуганно заржала и вихрем взвилась с песка на все четыре копыта, заткнув за пояс самого Джеки Чана с его трюками без каскадеров и страховки…
Барбуз приуныл. Аркаша развел руками – мол, извини, друг, тут уж я ничего сделать не могу!
Лир потрепал по шее вовремя одумавшееся животное и свистнул еще раз. Мог бы и не свистеть – мул уже перемахнул через невысокое нагромождение камней, посрамив легендарную Сивку-Бурку, в три прыжка достиг нашей компании и, ткнувшись мордой в лоб горе-проводнику, что-то торопливо зафыркал. Лир слушал и кивал, разбавляя это фырканье глубокомысленным:
– Угу… И что? А она? Да-а?! А потом? Сколько, двое? Угу… А по времени отсюда сколько получится? Какой туман? Черный? Угу… Угу… Я тебя понял…
Когда мул наконец успокоенно притих, нетерпеливо гарцуя на месте, паренек поднял голову и сказал:
– Плохо дело! Белая Колдунья большое зло затеяла! Мул говорит, весь Разлом туманом заволокло, да не простым, а черным, непроглядным, серой отдающим. В одночасье, говорит, видимость пропала…
– А Кармен? – высунулся вперед испереживавшийся вирусолог.
– Ее старухины слуги схватили, двое, огромные, страшные, но не убили, даже не укусили ни разу, просто во дворец уволокли. Мул помочь не смог, она его наверху оставила, у трещины, боялась, что ноги переломает, там спуск больно крутой. – Лир посмотрел на товарищей. – В общем, не все пока так страшно, но нам надо спешить!
– Это и ежу понятно! – нервно сказал молодой врач, лихо вспрыгивая на спину выражающей полнейшую боеготовность лошадки.
Лир оседлал мула. Расстроенный людоед вздохнул и смирился с тем, что пока придется немного поголодать…
– Ехать-то далеко? – уже подпрыгивая на спине четвероногого «транспорта», спросил Аркаша.
Лир замотал головой:
– Не очень! Мул сказал, что он на рассвете туман увидел – и сразу за подмогой бросился! А сейчас утро раннее, еще до полудня далеко… К обеду должны на месте быть!
– Это хорошо… – Ильин оглянулся назад и тихонько вздохнул: – Эх, Хайд… Ну где ты, старик?! Ты нам тут во как нужен! Лир, ты сэра Эйгона так и не нашел? Как же это вы с ним разминулись?
– Не знаю, – быстро ответил паренек, украдкой мигнув Барбузу, чтобы помалкивал. – Паника в городе началась…
Вирусолог опустил плечи.
– И чего вот ему тогда в голову стукнуло про диктатора правду-матку на весь квартал резать?! Дурак дураком, хоть и барон и друг мне… Может, догонит еще?
– Может быть, – поддакнул Лир и поспешно отвернулся. Ему не хотелось, чтобы Аркадий прочел по его лицу все, что он думает по поводу барона вообще и его дворянской чести в частности…
Впрочем, Аркаше было не до того. Он смотрел вперед, на уходящую вдаль пустынную Равнину, и думал о том, что героем диктатор с колдуньей называли его совершенно незаслуженно… Герой – это такой гибрид Джеймса Бонда с Суперменом, он высок, красив, крут как вареное яйцо, гнет мизинцем стальные рельсы и попадает в глаз белке с расстояния в два километра. Ну такие мелочи, как какая-нибудь волшебная палица или на худой конец ручной пулемет, вообще обсуждению не подлежат… А у него что? Меч, которым он умеет разве что высокохудожественно резать колбасу, диплом микробиолога, толку от которого и в прежней жизни никакого не было, голодный людоед, дрожащий перед собственной женой, временно усопший феникс и расколдованный недоросль, пускай даже не без способностей. Арсенал – зашибись! А Белую Колдунью, говорят, в этот самый Разлом дюжина продвинутых магов запредельно высокого уровня запихивала, и то насилу справились!
– Тьфу ты! – буркнул себе под нос расстроенный Аркаша. – И что мне в госпитале не лежалось, скажите, пожалуйста? Теперь вот… геройствуй как хочешь! А все Кармен – нужен ей был этот Гомес?! Сейчас бы все вместе были и Феликс живой…
– Вы что-то сказали, Аркадий? – обернулся скачущий рядом Лир.
Вирусолог хмуро поднял голову и ответил:
– Запомни, мелкий, все проблемы в этой жизни из-за баб!
– Все-все?!
– Абсолютно. Ева съела яблоко, Пандора открыла ящичек, из-за Елены началась Троянская война, а про Юдифь я вообще промолчу… Что им вечно все не так? Можно подумать, этот Педро чем-то лучше меня…
– A-a, вот вы к чему!
– А что ты ухмыляешься?! Тебе все эти радости еще предстоят… Если, конечно, из Разлома живыми уйдем. Эти женщины! Они, знаешь… как соль! С ними несладко, а без них – невкусно…
– И что же нам делать? – моргнул паренек.
Аркаша вздохнул, вспомнил ласковые черные глаза и сказал:
– Что-что… Терпеть!
Лир с недоумением посмотрел на своего «спасителя» и пожал плечами. Ход мыслей вирусолога ему был не очень понятен.
…Огромная трещина на песчано-безжизненной поверхности Равнины, протяженностью в несколько сотен метров, Зияющим Разломом именовалась не зря. Темный провал между рваных каменных краев тянул подойти поближе к краю и заглянуть… Хотя глядеть там, в сущности, было не на что. Мул ни на йоту не приврал – клубящийся в разломе угольно-черный туман выпирал из скважины, бугрился волнами, размазывался грязными потеками по невидимому куполу границы древнего заклятия и вызывал только одно желание – бежать отсюда куда глаза глядят и никогда обратно не возвращаться.
– Дас ист фантастиш, унреалистиш! – присвистнул Аркаша, окидывая взглядом конечный пункт назначения. – Так нам сюда? Что-то не вдохновляет, ей-богу…
– Это Разлом, – сказал Лир. – Аркадий, вы все еще уверены, что хотите спуститься туда один?
– Я уверен только в одном… Что вообще туда соваться не хочу! – честно ответил вирусолог, осторожно тыкая кончиком пальца в туман. Черная муть оживилась, завилась кольцами и облепила палец, как несвежий кисель с повышенным содержанием крахмала. – Фу, ну и гадость! – Он отдернул руку и оглянулся на спутников: – Говорите, герой я?
– Герой! – хором подтвердили оба, делая синхронный шаг назад, подальше от темной трещины.
Ильин нервно хмыкнул:
– Соратнички! Поддержки от вас – как от моего папани рассуждений о ядерной физике… Ладно! Сидите тут, я постараюсь быстрее. Одна нога – здесь, другая – там…
– Лучше чтобы здесь, и обе! – прогудел Барбуз. – Нехорошее это место! Может, пойдем лучше отсюда, а?
– Не сбивай с панталыку! – потребовал медик, собираясь с духом. – Елки-палки, ну и куда тут шагать?! Не видно же ни черта!
– А вы на ощупь! – подсказал Лир.
Аркадий смерил его недовольным взглядом:
– Ага! Уже полетел! Я не каскадер с узкой специализацией по прыжкам на тот свет…
Он прошелся туда-сюда по краю бездны, потыкал носком сапога рыхлый туман, пожалел про себя об отсутствии парашюта и застыл над Разломом, задумчиво грызя ноготь на большом пальце.
– Аркадий? – осторожно позвал его горе-проводник.
