У ворот багажного отделения никакой очереди не наблюдалось, видимо придурков, возжелавших отправить груз непременно в воскресенье, больше не нашлось.

Процесс сдачи, также, прошел на диво легко. Правда на вопрос клерка, что собственно предполагается перевозить, Ник абсолютно честно выдал.

— «Цирк».

Клерк озадачено посмотрел в окно, где стояли два фургона и недоуменно уточнил.

— Весь? — видимо по объему груз на весь цирк не тянул. Профессор тряхнул головой, разгоняя сон, извинился и огласил перечень отправляемого. Клерка ничуть не удивило чудачество клиентов, требующих отправить багаж именно сегодняшним поездом. Платят за срочность и ладно.

На попытку помочь с погрузкой, грузчики сначала возмутились, а потом, заметив покрасневшие глаза и усталые лица «помощников», махнули рукой. Бредущих домой на автопилоте отправляльщиков, встретил плотный круг фургонов, сонная тишина и нарезающий круги по крышам Невс.

После подъема, Марья сразу побежала прощаться с вдовой О*Малин, побоявшись, что потом просто не хватит времени. Казалось, по пабу пронеслась орда сумасшедших сборщиков металлолома, подчистую вынесших все до последней кованой полочки и прихвативших заодно массивную барную стойку. Хозяйка заговорщицки подмигнула гостье и женщины ушли на кухню, пить кофе с молоком, и секретничать. Вернулась завхоз, бережно неся чугунную сковороду полуметрового диаметра, а сзади сгибался под тяжестью двух распространяющих вкусный запах корзин, поваренок.

Меду фургонами притаилось почти все присутствующее население цирка и внимательно наблюдало за Федором и Цаглем выясняющим отношения на пустыре. Они махали руками, стучали себя в грудь, плевались, хорошо не друг в друга, а только под ноги, а под конец обнялись, и кажется, даже всплакнули.

Гари бегавший отоваривать «самый последний» список, притащил не значащиеся в списке, садовые лейки, парочкой связанные за ручки и перекинутые через плечо.

Следом появился Сонк, со связкой разнокалиберных брусьев на плечах и нанизанных на веревку, бренчащих на шее как экзотическое ожерелье, тройников из труб. Завхоз попыталась пойти выяснить, что это за сборное сооружение намечается возводить. Но ее поймала черненькая Таня с вопросом всю ли кухонную утварь переносить в грузовой фургон, назначенный под кухню?

Мама Иду, обустраивала дом на колесах для своего дорогого семейства. Кудахтала над Майки, диктовала невестке рецепт любимого сыном пирога и зорко следила, что бы зеленый коврик постелили непременно у двери. А плетеную циновку не лепили на стену, вот не для того она сплетена. В практически готовом фотосалоне Джоди расставлял кресла, сейчас соберется вся семья и он сделает свой первый профессиональный снимок. Парень был одет в темные брюки, и белую рубашку с галстуком бабочкой, и чувствовал себя очень важной персоной.

Люсиль, с помощью Аи и Зары, спешно дошивала наряды для первой фото сессии, и очень надеялась, что ее наряды понравятся чернокожему семейству. Лучше всех себя чувствовала Марина, она рисовала! Девочка открыла для себя мир красок и была безмерно счастлива. И неважно, что никто не понимал нарисованного ею. Может быть только Невс, уж очень внимательно он смотрел на рисунки и одобрительно мяукал басом.

Марью как завхоза интересовало, кто будет охранять фургоны во время выступления на сцене. Бросить такое количество весьма завлекательного добра без присмотра, это прям плакат написать: «Все даром! Заходи, бери!». Помощь неожиданно пришла от Федора, оказывается еще утром, после разговора по душам, он договорился с Цагелем, насчет охраны фургонов. Не за спасибо естественно, но что возьмешь с меркантильного немца, натуру по стене не размажешь. Своей собственной практичности, Марья естественно не замечала.

Молодежь под руководством Ло готовила сцену, которую пришлось не только отмыть, но и местами зачистить. Приколачиванием «гуляющих» досок, озаботился Кианг. Идти за гвоздями к завхозу почему-то никто не захотел, сославшись на всеобщую занятость. А наивный китаец огреб по полной бурчания на тему умников, которым не нужны в дороге гвозди, и получил требование после представления вернуть гвозди на место. Потому как они не нанимались за свой счет ремонтировать оплаченную сцену!

В разгар всеобщей беготни, как черт из коробочки появился лейтенант Роузи. Он сообщил Люсиль, что она может не бояться мести мистера Подлякофа, так как оный мистер уличен еще в ряде преступлений, о которых порядочной девушке не стоит даже знать, и отправлен в тюрьму. По делу серийных маньяков, доказательств было столько, что их очень быстро приговорили к смертной казни. О чем будет напечатано в сегодняшних газетах. Эту новость знали все на ярмарке, как известно, газеты всегда запаздывают с новостями, куда им угнаться за слухами. Параллельно докладу лейтенант тщательно выискивал взглядом доктора Ло, а увидев, радостно подхватил его под локоток и утащил за фургон. Через десять минут, Дени улетел в ближайшую аптеку с очередным списком, а злой как собственный тезка Ло готовил к работе синтезатор госпиталя. Дени вернулся, запыхавшись от быстрого бега, за что заработал неодобрительные взгляды, и обещание утренних кроссов минимум на десять километров. Однако это нисколько не огорчило парня, он просто сиял от восторга, пытаясь спрятать за спиной довольно объемный бумажный пакет. Причиной сияния и содержимым пакета, тут же заинтересовались, и на свет божий была извлечена пара примитивных очков предположительно, для подводного плавания и три здоровенные клизмы. Очки явно кустарных, и явно из чего-то переделанных.

— Что это они с жокейскими очками сделали? — удивился Робин.

— Там еще есть? — поинтересовалась Марья.

Дени развел руками. Очки эксперимент аптекарского сына, по задумке предназначались для защиты от мелкой пыли и потому делались герметичными. Пролежали невостребованными полгода, и если бы наивный восторг Денни был чуть потише, достались бы ему почти задаром. Марья, тут же озадачилась покупкой дюжины жокейских очков, и уплотнительной резины к ним. Сокрушаясь по ходу, отсутствию автомобильных очков, из которых получились бы отличные маски для ныряния. Половина присутствующих так и не поняла, кто и где собрался плавать под водой, и, причем тут эти странные штуки, а уж назначение клизм вообще осталось тайной. Но расспросить подробней никто не успел, потому, что появилось семейство мамы Иду. И начался форменный дурдом! Обкатка костюмов, плавно перетекла в спор какой цвет фона красивей, бледно голубой, или зеленый, причем у каждого взрослого члена семьи было свое мнение. Стоит ли приглашать фотографироваться с семьей господина лейтенанта полиции, или все же этот белый испортит своим ошарашенным лицом весь цимус? О цирковых никто не спрашивал, они были зачислены в семью, по умолчанию, во время свадьбы. И что примечательно, самозабвенно фотографирующийся народ, не заморачивался вопросом, а когда собственно они получат эти фото. Получат непременно! Марье между делом, сообщили, что семейство сняло три чудных флигеля вместе с двором, в котором даже, было место для огорода. Но мама Иду с дочками помогала тут в цирке, а переездом занимались мужчины, и теперь бедная женщина будет месяц разыскивать нужные вещи. А еще по совету массы Джонатана, заключили с хозяином домов договор на год, без увеличения арендной платы, несмотря на любые форс-мажорные обстоятельства. Девица оттараторила все заумные термины как из пулемета, запнувшись слегка только на форс-мажоре, чем вызвала уважение завхоза.

Лейтенант, ушел, встревожено косясь на полную экспрессии семейку, и прижимая к груди как родную баночку заветного крема. Оставшийся на столе пухлый конверт с документами на всех ходоков и даже лицензией, разрешающей медицинскую практику, был, конечно, нарушением закона. Но это была сущая мелочь в сравнение с вновь обретенным озорным блеском в глазах, любимой супруги!

Лейтенант, ушел, встревожено косясь на полную экспрессии семейку, и прижимая к груди как родную баночку заветного крема. Оставшийся на столе пухлый конверт с документами на всех ходоков и даже лицензией, разрешающей медицинскую практику, был, конечно, нарушением закона. Но это была сущая мелочь в сравнение с вновь обретенным озорным блеском в глазах, любимой супруги! Впрочем, лейтенант зря озирался, все были заняты мероприятием под название «Поймай Невса и уговори его позировать». Всеобщее веселье поломал Федр, ехидно поинтересовавшись, а собираются ли господа артисты давать представление, на той самой сцене, за которую деньги плачены. А может и в самом деле послать то выступление лесом, потому как все одно бесплатно работать. Ну, кто скажите на милость, будет добровольно платить то?! Эффект произведенный содиректором, можно было сравнить с неожиданным появлением лисы в курятнике, по крайней мере гвалт поднялся точно такой же. Только перья не летали. Переодевание прошло в рекордные сроки, но разогреться перед выступлением уже никто не успевал, что было чревато последствиями. Ло первым закончил с гримом, перекинувшись в процессе парой слов с Киангом. Вскочил на ходули и умчался охмурять будущую публику. Кианг метнулся в свой фургон и вернулся с бамбуковым шестом, к концам которого тут же привязал яркие платки. Сестричка Ю объяснила, что упражнение с шестом, это и есть для ее брата, разогрев перед тренировкой. А пока Кианг будет «греться» на сцене, остальные артисты могут сделать то же самое, внизу за сценой. Очередной парад-але порадовал зрителей несколько нервным шагом артистов и тележкой, нагруженной гирями, которую катили плечом к плечу Робин и Оле. Чернокожие братья остались у фургонов, озадаченные и построенные Ло, помогать охранять и заодно присматривать за охранниками, выделенными Цагелем. Марина, радостно улыбаясь, несла черную шляпу-цилиндр с пришитой к дну широкой резинкой. Зеваки быстро подтянулись к сцене, услышав музыку и выкрики зазывалы- матрешки, и представление началось. Команду ходоков никто не надоумил, а сами они просто не догадались примериться к сцене. Круг арены сильно отличался по размерам да, и по форме от помоста посредине ярмарки. Первыми крафт почувствовали жонглеры, для демонстрации веса гирь, привычно бухнувшие их на пол. Легкий треск и взвившаяся между досками пыль, заставила парней осторожно ставить инвентарь, дабы он не финишировал на земле под помостом. Потом Дени с большим трудом вернул на сцену, слегка потерявшую ориентацию сестру, и хотя зрители приняли это за очередной трюк, Оле и Робин расположились внизу для страховки. А номером позже, весьма элегантно, в четыре руки поймали и вернули на сцену, промахнувшуюся мимо края Марью. Тут уж зрители не обманулись, и неудачливая гимнастка получила свою порцию смеха и свиста, а страховщики наоборот восхищения слаженностью работы. Уверенней всего на сцене чувствовал себя Потапыч, медведь казалось, не замечая разницы, так же спокойно, как в шапито отработал номер и отвесил публике комплимент. Сбор денег превратился в продолжение представления, публика весьма оживленно приняла песенки про грошик с центиком, кое-кто пытался тут же по ходу запоминать слова. Больше всех собрала денег Марина с Невсом на поводке. Идея поставить шляпу на спину «котика», принадлежала именно ей, а техническое воплощение и уговаривание Невса взяла на себя Стаси. В результате цилиндр, изъятый из реквизита фокусника, как влитой стоял на спине рыжего паршивца, не преминувшего заявить всем могущим его услышать, что от этой сбруи настоящий кот уже давно бы сдох от удушья. И тем не мение разбойного вида зверюга на поводке у одетой в белое платье девочки, почему-то вызывала умиление зрителей и щедрую оплату труда актеров. А возможно причиной всему была мускулистая фигура Оле маячившая позади парочки. В общем, надежды старика Федора опять не оправдался, и представление принесло прибыли не меньше чем обычно, артистов не закидали гнилыми помидорами, в виду не сезона на данную ягоду и даже примитивной драки не случилось, в связи с ранним временем и практическим отсутствием пьяных. С территории ярмарки цирк выехал ближе к вечеру, как всегда окончательная упаковка вещей и реквизита заняла намного больше времени. А попытки помочь со стороны семейства мамы Иду, только добавляли суматохи. В конце концов, когда лошади уже стояли запряженные, верховые квотеры оседланы, а народ уже загружался в фургоны, выяснилось, что куда-то пропал Джоди. После получасовых поисков оказалось, что ни каких пропаданий не случилось, просто юное дарование закрылось в фургоне студии и занялось срочным проявлением пластин и печатью фотографий. Паренек весьма здраво рассудил, что пока суть да дело, он успеет осчастливить родню фотографиями, а себя избавит от головной боли с их отправкой с дороги. Криков и суматохи он просто не слышал, увлекшись процессом. Однако расчетное время немного не совпало с реальным, и срочный отъезд пришлось, толи поздним обедом, толи ранним ужином. К полному удовольствию отъезжающих, по пустой дороге успели уехать довольно далеко, догоняя малиновый, предвещающий ветреную погоду, закат. Лагерем по команде Федора встали у подножья довольно крутого холма, старые кострища явно свидетельствовали, что останавливались здесь довольно часто. Ходокам же был на руку холм, с которого можно было понаблюдать за горизонтом. Предыдущие пару суток выбили из колеи и утомили буквально всех. А команда по отправке грузов, уснула, как только обнаружился удивленный Джоди, напрочь проигнорировав обед и торжественное начало путешествия. Поэтому костер разжигать не стали, обиходили и напоили лошадей, быстро пожевали пирогов с чаем, любуясь при этом хорошо видным фейерверком, и тоже отправились на боковую. Утром фургоны гудели и вздрагивали от ветра. Сухой прошлогодний бурьян ломался под резкими порывами, и улетали в сторону покинутого цирком города. Наверно надеялся героически сгореть в топке пожара черным дымом застилающего горизонт.