Я вспомнил, все, что сегодня говорил о ней князь Иван и осторожно спросил:

– У вас что, с братом плохие отношения?

– Он меня ненавидит и хочет погубить, – ответила она. – Это Иван убил всех моих братьев и сестер!

Обвинение было слишком серьезно, даже для ее взволнованного эмоционального состояния.

– Ты в этом уверена? – спросил я. – Все-таки он твой брат! Ты можешь это хоть как-то доказать?

– Все мои старшие братья и сестры умерли в малолетстве, – заговорила Мария, – Иван нас всех ненавидел и убил, он и меня ненавидит!

– Ну и что, мало ли чего не бывает в семьях. Достаточно часто братья, и сестры не любят друг друга, это еще не повод для таких обвинений.

– Он всегда сидел взаперти и читал свои книги!

– Ну, это еще не самое большое преступление, не все кто читают книги, убивают своих родственников. Тебя же он до сих пор не убил.

– Ты напрасно мне не веришь. Когда один за другим умерли мои братья и сестры, маменька не захотела здесь оставаться, и мы переехали в звенигородское имение. То есть я не сама переехала, это было еще до моего рождения, маменька меня только носила. Родители поселились там, а брат Иван не захотел ехать с ними и остался здесь, – она помолчала, видимо собиралась с мыслями, потом продолжила рассказ.

– Мы летом всегда жили там, а зимой в Москве. Ивана я видела всего несколько раз. А когда пришли французы, мы оттуда бежали и все оказались здесь.

– Ну и что с того?

– Как только мы сюда приехали, у меня сразу же стало болеть сердце и я начала задыхаться!

– Погоди, ты выходит, болеешь недавно? – это было действительно странно, я, когда ее осматривал, решил, что порог сердце у княжны врожденный.

– Конечно недавно, с конца лета, как только оказалась здесь! – достучалась, наконец, Мария до моего тупого восприятия. – А я тебе что, целый час толкую!

– Ну-ка дай руку, – попросил я.

– Зачем? – после секундной заминки спросила барышня.

– Проверю, как ты себя чувствуешь.

– По руке? – хихикнула она.

– Могу проверить по шее или по груди, но тогда тебе придется раздеться, – не принимая шутливого тона, ответил я.

Она, похоже, вспомнила, что я ночью уже так делал и без разговоров, протянула мне руку.

Удивительно, но с пульсом у нее оказалось все в порядке, так, как будто недавно не было жесточайшего сердечного приступа, едва не сведшего ее в могилу. Я уже просто не знал что думать.

– Зачем ты меня за руку брал? – заинтересованно спросила девушка, когда я отпустил ее запястье.

– Проверял, как бьется сердце, у тебя все хорошо, ничего не болит?

– Ничего, а что по руке это можно узнать? Ты так гадаешь?

– Гадаю, – чтобы избежать расспросов ответил я, – теперь говори, твои родители знают, что ты уехала, да еще не одна?

– Конечно, нет, меня бы никуда не отпустили. Маменька не верит, что Иван хочет меня уморить. Потому я так торопилась, сейчас у нас гости и до ночи никто меня не хватится.

– Понятно, – сказал я, начиная осознавать в какую авантюру втравила меня девчонка.

Получалось, что она сбежала из дома с любовником и любовник это я. Как только обнаружится, что мы с ней исчезли, княжеское семейство организует погоню за коварным соблазнителем и невинной овечкой.

– И куда мы сейчас едем?

– В звенигородское имение, куда же еще! – спокойно ответила она. – Я не собираюсь жить в одном доме с Иваном!

– Ты с ума сошла, туда ехать нельзя, там сейчас французы!

– Ну и что? – удивленно спросила девушка. – Нам-то что до них?

– Ничего! Только если мы их встретим, то нас тотчас ограбят, лошадей отберут, тебя изнасилуют, а меня убьют!

Маша какое-то время обдумывала мои слова, потом сказала дрогнувшим голосом:

– Они не посмеют!

– Ты уверена?

– Не знаю, но оставаться с Иваном под одной крышей я не могу!

В этом она, пожалуй, была права, и я прекратил спор. Теперь в любом случае нужно было не ссориться, а искать какой-нибудь выход. У меня от всего этого даже заболела голова.

Княжна тоже молчала, кажется и до нее начало доходить, что с скоропалительным побегом она поторопилась.

– Что за ямщик нас везет? – переключил я разговор на конкретную частность.

– Обыкновенный, ямщик как ямщик.

– А откуда он взялся?

– Не знаю, наверное, из конюшни, – простосердечно ответила она.

Это мне совсем не понравилось, и я уточнил:

– Он из Звенигорода или местный?

– Что ты такое спрашиваешь, откуда я могу помнить всех мужиков! – возмутилась княжна. – Приказала горничной сходить на конюшню и велеть запрячь кибитку, а что за ямщик будет, что мне за дело?!

Я так разозлился от ее барского высокомерия, что захотел спросить, правда ли княжна такая дура или только прикидывается, но решил, что пустые оскорбления ничему не помогут и крикнул в форточку, что бы ямщик остановил лошадей. Тот, как можно было предположить, и ухом не повел. Лошади резво бежали, кибитку кидало по колее, и она мягко качалась на рессорах.

– Ты зачем хочешь остановиться? – спросила Маша.

– Проверить, не твой ли братец присватал нам ямщика, – спокойно ответил я и опять окликнул кучера.

Тот, вновь, не отозвался. Только теперь до Маши дошло, что дело нечисто и она с чисто женской логикой, сказала, что сама ему велит ему остановить лошадей.

– Попробуй, – сказал я, вытаскивая пистолет.

– Мужичок, останови лошадей, – крикнула девушка, – мне нужно выйти!

Понятно, что никакого ответа не последовало. Тогда за дело взялся я.

– Эй, ты, – крикнул я в маленькую, размером в половину почтовой открытки фортку, – не остановишься, пристрелю!

Кучер опять проигнорировал приказ, и я, когда заглянул в отверстие, понял почему. Козлы были устроены так, что толстая доска закрывал спину кучера, и стрелять в него было бесполезно.

– Как ты думаешь, куда он нас свезет? – испуганно, спросила Маша.

– Туда, куда ему приказал твой брат, – ответил я. – Погоди, я постараюсь с ним договориться.

Я открыл дверцу и попытался вылезти наружу, что бы добраться до козел, но кучер оказался начеку и хлестнул меня по лицу нагайкой со свинцовыми кольцами, так что я едва не лишился глаза. Это оказалось чересчур! Я вытащил кинжал и полоснул по кожаному верху кибитки. Обивка оказалась крепкой, сделанной из толстой, скорее всего бычьей кожи, но хорошей стали поддалась. Скоро я смог прорезать большую дыру и спина кучера оказалась прямо перед нами.