Виола вздохнула. Показаться в городе с оторванным подолом, да ещё и грязной как бродячая псина ей не хотелось. Но если для дела надо

На снятие сети у Ули ушло часа полтора. Большую часть времени он ходил вокруг да около, присматривался, делал осторожные пассы и отходил в сторону. Потом что-то сообразил, замахал руками энергичнее, произнёс несколько слов и вдруг воздух над шарабаном зарябил миллионом мелких блестящих точек. Затем они пропали, а на рогоже, прикрывавшей покупки, остался лежать простого вида тёмный камень в оправе самого невзрачного вида из серо-синего металла. Ули уверенной походкой приблизился к шарабану и сунул амулет в карман.

Затем изучил то, что оставалось под сетью и позвал Виолу.

— Стазис на продукты придётся наложить по-новой, он слетел вместе с сетью. Но это после еды, когда силы немного восстановятся. А твой короб невредим. Может, мы перекусим, а то я сейчас дракона бы слопал?

Виола рассмеялась и снова полезла под лавку. В этот раз всё прошло удачнее и вскоре они уплетали жареную рыбу, запивая пивом. Непрезентабельный вид их больше не смущал: ни свой собственный, ни друг друга. О произошедшем они не разговаривали. Виола не хотела услышать о судьбе преследователей, а Ульрих не спешил о ней поведать. Он впервые убил человека, и не одного, а целых трёх. При мысли об этом ему становилось не по себе и он гнал её прочь. Радовали два момента. Первый это то, что он сумел применить на практике науку, полученную в университете, а второй то, что он отказался от идеи стать боевым магом. Не слишком приятное дело людей убивать, пусть даже злодеев. При этом он гордился тем, что сумел защитить свою женщину и сейчас впервые смотрел на неё сверху вниз, а не снизу вверх как обычно.

Наевшись, он снова почувствовал в себе силу и быстро избавил и себя, и подругу от грязи. К сожалению, прирастить к юбке оторванный подол он не сумел. Такое бытовое заклинание Либерий тренировать не приказывал и Ули просто-напросто его не знал.

Кроме того выяснилось, что Малыш убежал. То ли грозы испугался, то ли магии, но сколько Виола его ни звала, сколько ни бегала по роще, но пони как в воду канул. Силы на то, чтобы заставить шарабан двигаться, у Ульриха не осталось. Пришлось им впрячься в оглобли и тащить его своим ходом.

Двигаться пришлось вперёд. На узкой дороге развернуться оказалось практически невозможно. К тому же Ульрих помнил, что за спиной остались три обгорелых трупа. Не хватало ещё чтобы Виола их увидела. Из своей практики он вынес одно убеждение: все здешние ответвления от главной дроги рано или поздно к ней же и выходят. Поэтому он упорно тащил шарабан вперёд, хотя Виола не раз предлагала вернуться.

Дорожка виляла по раскисшему краснозёму, в котором разъезжались ноги, шла то вправо, то влево, обходила рощи, сады, поля и виноградники. Через некоторое время совершенно выбившаяся из сил Виола перестала приставать к Ули с вопросами и предложениями. Она с трудом переставляла ноги и ей уже было безразлично, что её увидят грязной и рваной. Ближе к сумеркам упорство Ульриха увенчалось успехом. Дорога, вильнув вокруг яблоневого сада, внезапно вывалилась на платановую аллею в том месте, где она уже почти закончилась. До Эделя оставалось не более полутора лиг.

Они не успели сделать и десяти шагов по главной дороге, как их с криками: "Эгей, я их нашёл!" нагнал всадник. Это был Айвен, взгромоздившийся на Мельхиорову Красотку. Откуда ни возьмись выскочили пешие Лоран с Сильваном. Они оттолкнули Виолу и Ульриха, велели им сесть на скамейку и впряглись в оглобли.

— Малыш пропал, — пискнула Виола.

— Ничего не пропал, — весело забасил Айвен, — уже часа три назад домой прибежал и тех пор жрёт как не в себя.

Дома их ждала совершенно деморализованная потерей своей заступницы Регина и злой как оса Либерий. Он сходу попытался наорать на Ульриха, мол, его шашни ведут к непредсказуемым поступкам и безответственному поведению в целом. Но юный маг холодно объявил:

— На нас напали и мы вынуждены были защищаться. Пони убежал, поэтому нам пришлось идти пешком и ещё тащить все покупки за собой. А кроме того вот! — и он протянул Либерию руку, на которой лежал амулет из кармана Пино.

У Либерия глазки засверкали.

— Дай сюда! — крикнул он, — Откуда ты это взял?

— Вот с этим на нас и напали, — пожал плечами Ульрих, — Мне кажется, это какой-то древний артефакт. Ползучий стазис или что-то в этом роде.

— Ты прав, парень, — вдруг сменил гнев на милость Либерий, — Это древний артефакт. Очень древний. Такой древний, что те. Кто не имеют диплома мага, не должны его касаться. Так что извини, но я тебе эту игрушку не верну.

Он сунул камень в карман и усмехнулся. Артефакт не был древним, наоборот, Либерий узнал в нём одну из последних разработок валариэтанской лаборатории боевой магии. У обычных людей, не магов таких штучек быть просто не могло. Но если бы на Ули напали маги, то он так просто бы не отделался. Выходило что где-то произошла утечка. Кто-то продал секреты Острова магов для чёрного дела. Если явиться с этим в Совет, то можно будет Что именно, он пока не знал, но надеялся, всем сердцем надеялся, что удастся вернуться в Валариэтан и там остаться.

Тем временем Регина на кухне потчевала завёрнутую в одеяло Виолу горячим чаем, а та с горящими глазами пересказывала ей свои приключения. Служанка слушала, прикрывая рот от ужаса, а потом сппросила:

— Как ты думаешь, они тебя ловили или Ульриха? Кто на самом деле был им нужен?

— Думаю, что Ули, — беспечно ответила Виола, — Он всё-таки граф, за ним стоит гоняться. Я-то даром никому не нужна.

Она так устала бояться и переживать, что голова сама выбросила все тревожные мысли прочь. Даже когда за поздним ужином Ульрих в красках пересказал их приключение и упомянул, что всех троих преследователей на его глазах убило молнией, ничего в её душе не зашевелилось.

Зато парни пришли в возбуждение и заставили своего товарища повторить рассказ более детально. Каждый представлял себя на его месте и прикидывал, что и как стал бы делать. Выходило, что все достойны уважения. Ули как боевой маг, Виола за выдержку и хладнокровие, а более всех Малыш. Если бы он бежал не так быстро, то все попали бы в ловушку и сейчас валялись под стазисом где-то там, среди садов и виноградников. То, что он не пропал, а прибежал в родное стойло, восхищало ещё больше.

Ночь после этих приключений Ули с Виолой провели раздельно. Не потому, что так решили, просто каждый из них заснул сразу, как только голова на мгновение коснулась подушки. Сказалась и физическая усталость, и эмоциональная перегрузка. Зато на следующий день Ули ходил гордый. Молодые маги признали его. До сих пор переведшийся к ним с боевого факультета парнишка особо положительных чувств не вызывал, только болезненное любопытство. Ведь боевики считались элитой, просто так с этого факультета никто не уходил, тем более на общую магию. При этом про себя ребята с других факультетов считали их безмозглыми машинами с развитой мускулатурой. Ули своими действиями, особенно уловкой с молнией доказал, что мозги у него есть. Такой достоин даже Виолы, в которую все парни успели слегка влюбиться.

Правда, не все поверили, что студент Эгон умудрился уложить сразу трёх нападающих. Особенно сильно сомневался или изображал, что сомневается, Либерий. Да и Лоран морщил нос. Но через два дня рассказ Ульриха получил подтверждение.

В "Балинарском вестнике" написали, что позавчера лошади, которых папаша Рио сдал в аренду приезжим из столицы господам, вернулись домой в мыле и долго не давались конюхам. Их с трудом удалось успокоить, похоже, что они попали в переделку. Приезжие же исчезли. А вчера вечером в садах господина Горстье работник случайно обнаружил три обгорелых трупа со следами от молнии. Судя по всему, приезжие пытались укрыться от грозы под деревьями и их постигла печальная участь. Заметка заканчивалась очередным предупреждением всем: не прячьтесь от грозы под высокими деревьями.