Матушка Роза каждый день приходила и рассказывала, какие ужасы творятся в городе. Одно её радовало: женщин солдаты не трогали, им это было строго-настрого запрещено. Так что она могла считать, что находится в безопасности, тем более что до окончания этой жуткой истории кабачок свой прикрыла. Мужчин же выпускать отказалась и правильно сделала: никто бы не стал разбираться, повесили бы их ни за что, ни про что.

Только когда карательный отряд ушёл, а в город приехал новый наместник, она потихоньку вывела Тео и Ансельма за город. Тут уж молодой маг сумел слепить заклинание под названием "мольба о помощи. Через несколько часов прибыли маги и бывшие подчинённые Теодора.

Почему бывшие? Так пока он по подвалам рассиживал, гильдия прислала на его место нового человека.

Вообще факт спасения постарались скрыть. Теодора и Ансельма тайно отвезли в резиденцию миссии. Маги уже объявили их погибшими и на этом основании давили на императора, требуя компенсации за опасности, которые их подстерегали на территории империи. Поэтому возвращать Тео в строй никто не собирался. Раз считается погибшим, пусть скажет спасибо, что пока живой.

На этом месте рассказа Мельхиор вдруг гулко захохотал. Он хорошо изучил повадки валариэтанских архимагов и был полностью согласен с мнением Тео. Именно так: скажи ещё спасибо что живой. Даже странно, что ему дали возможность хоть как-то вылечиться и вернуться: маги добротой не отличаются и признавать свои ошибки не любят.

Тео же продолжил рассказ и всё стало ясно. Констан, из-за глупости которого чуть не погибли маги и пострадали люди, был ярым противником архимага Геронтия, того самого, который прислал Виоле письмо с соболезнованиями. Геронтий в империю не поехал, отсиделся на Острове магов, зато своего противника решил наконец утопить и выбрал для этого случай в Дайно. Теодор ему нужен был как свидетель глупости, самонадеянности и беспечности Констана. Ученик Геронтия целитель Лисимах специально прибыл в империю и тайно вывез оттуда и Тео, и Ансельма. Их поместили в особые комнаты на Острове магов и никого к ним не допускали до особого заседания совета. Приходил только Лисимах, лечил Теодора и приносил обоим еду. Тео много раз пытался его уговорить связаться с Виолой и сказать ей, чтобы она не плакала и не страдала: он жив. Но маг остался непреклонен.

Наконец собрали тот самый совет. Теодора на него пригласили и он изложил магам в точности то, что только что рассказывал Виоле и остальным. После этого его заставили принести клятву. К счастью, она не накладывала на него тотальный запрет, важно только, чтобы от него слухи не попали в газеты. Под это условие его и отпустили с острова магов. Не порталом, нет. От Валариэтана до столицы он добрался по воде. К нему приставили Лисимаха в качестве целителя и заодно надзирателя. За дорогу они спелись и договорились. Лисимах остался отдыхать и набираться сил в столице, а Тео отпустил за Виолой. Надо написать ему письмо, что из-за праздника приходится тут задержаться.

— А что дальше? — спросила вдруг Виола, — Тебе ведь надо лечиться, ты пока не здоров. Правильно? Где мы будем жить и на что? Ты что-то говорил про дом…

— Молодец! — обрадовался Тео, — Запомнила! Да, в качестве компенсации мне дали денег, жалованье тоже выложили в двойном размере. Думаю, это чтобы я молчал. А кроме того дедушка одного из магов, которые удрали в портал, подарил мне за спасение внучка свой дом в Кассене. Объяснить старичку, что я тут ни при чём, не получилось. Так что я теперь домовладелец.

— В Кассене? — переспросил Мельхиор, — Это действительно щедрый дар.

После чего обратился к Виоле:

— Ваш отец знает, где это, а я вам на карте покажу. Кассен — богатый торговый город. Речной порт в трёх лигах к югу от Элидианы. Через него в столицу завозят всё. Цены на дома там ничуть не ниже чем в самой столице.

Виола и сама об этом знала. Выяснила, пока готовилась уезжать. Больше всего ей хотелось поселиться в самой Элидиане, так что соседние города она изучала более чем внимательно, Кассен не просто в том числе, а первым номером. От этой идеи она отказалась, денег у неё не хватило бы не то что на дом в таком месте, даже на сарай. А теперь она поселится там, где мечтала! И не одна, а с Тео и Региной!

Так что на услужливо подсунутую ей под нос карту она глядела с нежностью. Частичка этого чувства досталась и Мельхиору, вернее, его руке, которая держала карту.

— А куда подевался Ансельм? — вдруг спросила молчавшая до этого Регина.

— Не знаю, — пожал плечами Теодор, — Кажется, ему засчитали практику и он вернулся в университет. Он обещал меня найти и я надеюсь, что так и будет. Этот парень меня спас, а я не привык быть неблагодарным. Да, вы ведь Регина? Вилечка мне о вас писала, — улыбнулся он женщине.

— Она едет с нами, папа, — сказала вдруг Виола.

Она так обрадовала Тео тем, что впервые назвала его папой, что он взял бы с собой и каменную виверну, если бы Виола попросила. Эта тощая, длинноносая особа была совсем не в его вкусе, но если Вилечке надо, то пусть. Дом, судя по описанию, большой, места всем хватит. Кто-то же должен помогать дочке по хозяйству. Тем более что женщина вела себя скромно и услужливо, а на Вилечку смотрела как на живое воплощение божества. Уже за это Теодор готов был Регину любить и уважать. Поэтому он ответил:

— Отлично. Я рад. В нашем новом доме для неё всегда найдётся место.

И тут вспомнил то, что терзало его больше всего и о чём он на минуту забыл, радуясь встрече с Виолой.

— Я главного не сказал. Маги как-то договорились и теперь я в гильдии не числюсь. Даже среди отставников. Как будто я и вправду умер. Если честно, это очень обидно. Столько лет гильдия была для меня единственной семьёй, я так надеялся, что до старости буду в ней служить. Уже не ездить по заданиям, а сидеть где-нибудь в трактире и координировать задания других. И вот такой поворот… Меня вычеркнули. В общем, денег много, а положения никакого.

Виола на это достала из кармана расчёску и стала приглаживать непослушные седые кудлы на голове приёмного отца. Произнесла с убеждённостью:

— Папа, я люблю тебя не за то, что ты уважаемый член гильдии. Плевать мне на неё. Ты — это ты. У нас есть всё для счастливой жизни. И положение у тебя будет: кассенского домовладельца и хозяина дела. А они ещё пожалеют.

До сих пор Виола никак не могла себя заставить называть Тео папой. Отцом — и то через силу. А тут это слово стало вылетать будто само. В этом были жалость, нежность и желание дать как можно больше тепла тому, что так сильно пострадал не по своей вине. Если для Теодора она стала родной буквально на второй день их общего путешествия, то сама Вилька только сейчас наконец-то полностью приняла бывшего наёмника в своё сердце.

Мельхиора эта пастораль раздражала: получалось слишком трогательно, просто до слёз, а он такого терпеть не мог. Поэтому он поднялся и вышел, давая отцу с дочерью пообщаться без свидетелей. За ним вышла Регина.

— Ну вот, — сказала она, — Теперь уж недолго. Праздник закончится и мы все уедем. Как вы без нас будете, господин маг?

— Плохо, — честно сознался Мельхиор, — Плохо, но недолго. Сразу, как вы уедете, начну увольняться и искать себе новое место. Еду пока в трактире буду брать. Ничего, перебьюсь. А когда найду подходящую работу, напишу вам. Скажу, где устроился. Вы ведь мне ответите, Регина? Пусть Виола мне отказала, я всё равно хочу знать как она и где она. Вдруг ей понадобится помощь мага?

Женщина кивнула.

— Обязательно пишите. Я вам уже об этом говорила. Мне кажется, Вилечка ещё повернётся к вам лицом. Не было бы поздно.

Теодор провёл в доме мага три дня. Ел, пил, спал и общался с Виолой. Между делом Мельхиор его осмотрел и пришёл к выводу: работу, которую проделал Лисимах, он не то что повторить, даже понять не в состоянии. Зато способен влить силу в уже существующие узлы, чтобы процессы регенерации не увяли на корню. Целитель не планировал отпускать Тео надолго и не стал надрываться: его заклинания надо было подпитывать ежедневно.