Виола снова пустила в ход хлыст.

Если бы на неё напали наёмники или простые парни из низов, то против них у неё не было бы ни единого шанса. Но Вильке повезло: "золотые мальчики" Эделя, папенькины сынки, бездельники, прожигающие жизнь по кабакам не привыкли к отпору. Хлыст и острые зубы Малыша быстро остудили их пыл и шарабанчик вырвался из ловушки без ущерба. Пострадали только нападавшие.

С девушками получилось много хуже. Вилька и в этот раз заметила их издалека. Она удивилась, что история с парнями получила такое продолжение, но спускать девицам не собиралась. Если надо, она готова была натравить на них Малыша. Тот, пусть ростом не вышел, но потоптать мог, а уж кусался как!

Но девицы победили себя сами ещё до боя. Они в ожидании Виолы успели так набраться, что толком не смогли привести свой план в действие. Всю заготовленную грязь они вывалили кто куда, но по большей части себе на платья. Пара гнилых кочанов капусты всё же полетела в Виолу, но разбилась о борта шарабана, не причинив никакого вреда. Но когда девушка, проехав засаду, оглянулась, ей в лоб прилетела не тухлая репка, и не гнилой помидор, а увесистый камень. Вилька охнула и без сознания свалилась на дно шарабана.

Пьяные девки, увидев, что их враг упал, побежали к ней, желая добить. Сейчас они не способны были рассуждать и напрочь забыли, что им за это может быть. Сердца горели жаждой мести и только она определяла их действия. На этом бы и закончилась Вилькина история если бы не Малыш. Пони злобно оскалился на преследователей и лязгнул зубами как заправский хищник, отчего девицы попятились, после чего взял в галоп и рванул к городу что есть духу. Гнаться за ним на заплетающихся ногах никто попросту не смог.

А Малыш бодро проскакал мимо городских стен по улицам Эделя и остановился только на родном дворе. Благо Жером издали его заметил и поспешил распахнуть ворота во всю ширь. Мельхиор тоже увидел из окна, что запряжённый в шарабан пони несётся во всю прыть по улице, а вожжи никто не держит, и поспешил спуститься. Он и вытащил бессознательную Виолу из повозки. На лбу девушки был след от камня: ссадина и огромный синяк, с каждой минутой наливающийся чернотой.

— Убийцы! — прошипел маг, — Я этого так не оставлю!

И он потащил девушку в дом. Жером пытался ему помочь, но Мельхиор рыкнул на слугу, велев заниматься своими делами. Кто тут маг и целитель? Он займётся пострадавшей, а конюх пусть позаботится о героическом пони.

Прибежала Регина, которую тут же отправили разбирать покупки. Она было предложила магу свою помощь в выхаживании Виолы, но тот зарычал и на неё: занимайся своими делами! Когда Виола очнётся, всё должно быть в лучшем виде. Она не обрадуется, если её покупки так и останутся валяться в шарабане, вместо того, чтобы лежать на леднике и где там ещё им положено находиться.

Несмотря на худобу, маг оказался крепким парнем и донёс Виолу до комнаты легко, как пушинку. Хотя она на эту самую пушинку уже давно не походила. Конечно, во время путешествия с Тео и Ули Вилька сильно похудела, но потом быстро отъелась и последнее время радовала глаз округлостью форм. Но не зря говорят, что своя ноша не тянет: Мельхиор даже не заметил, как затащил бесчувственное тело экономки на второй этаж.

Уложив её на кровать поверх покрывала, принялся за дело. Для начала мокрым полотенцем обтёр раненый лоб, удалив с него кровь и грязь. Затем положил сверху руки и провёл диагностику, в результате которой издал вздох облегчения. Удар не пробил череп, вероятно, ударили её не со всей силы или камень был уже на излёте. Виола получила ушиб и сотрясение мозга, к счастью в лёгкой форме. Сейчас он проведёт лечение, снимет отёк, запустит регенерацию, потом пять дней строгого постельного режима и больная опять станет здоровая.

А пока она будет отлёживаться, он разберётся с теми, кто это сделал. У Мельхиора были подозрения и он собирался из проверить. Зря преступники недооценивают магов: те способны по остаточным отпечаткам ауры установить, кто последним держал в руках орудие преступления. Особенно если действие сопровождалось сильными чувствами. А на Виолу напали те, кто её ненавидел. Пока он обрабатывал её лоб, почувствовал тень лютой злобы. Теперь бы найти то, чем её ударили. А там Он весь этот поганый городок на уши поставит.

Маг сидел у кровати и наблюдал, как с лица девушки уходили признаки ушиба. Рассасывался страшный синяк, спадал отёк, тонкой розовой кожицей зарастала ссадина. Внешние проявления всегда уходили первыми, а вот то, что внутри, держалось дольше. Поэтому Виола и не приходила в себя. Зато сейчас лежала перед Мельхиором такая, какую он никогда не видел: слабая, трогательная, беззащитная. Милое личико сердечком побледнело, улыбчивый ротик жалобно приоткрыт Сердце мага сжалось от внезапной нежности.

Он попытался прогнать неуместное чувство как назойливого комара, но оно возвращалось помимо воли. Хотелось погладить пушистые волосы, провести рукой по округлой щёчке, обрисовать пальцем губы Мельхиор уже было потянулся, чтобы так и сделать, но в дверь постучали. Регина убрала все покупки и пришла узнать не нужно ли чем помочь.

Она долго вглядывалась в бледное лицо Виолы, затем спросила:

— Это нормально что она до сих пор без сознания?

Маг кивнул.

— Я её немного полечил, а целительные чары лучше всего действуют на сонного человека. Вот и пришлось усыпить. Часа через два она проснётся и её нужно будет покормить чем-нибудь лёгким. Куриным бульоном, например. У нас есть бульон?

— Я сварю! — вскинулась Регина, — Бульон это просто, это я сумею. А на ужин белую булочку с молоком, да?

Она с надеждой глядела на Мельхиора.

— Молоко, — подтвердил он, — И булочка. Думаю, у пекаря найдётся.

— Я испеку! — снова выразила готовность женщина, — Тесто-то Виола с утра поставила, осталось в печь посадить. И не беспокойтесь, вы голодный не останетесь. Она на два дня наготовила впрок, под стазисом стоит.

Заметив удивление на лице мага, залепетала:

— Она часто так делает, если хочет заняться чем-то другим. Уборкой или обустройством Вот мы и огород разбивали, и палисадник, и все комнаты в порядок привели, и в Балинар она ездила, а вы всегда еду вовремя получали.

Маг мгновенно устал от общения со служанкой и почёл за благо оставить комнату Виолы. Ясно же: пока он тут, Регина никуда не уйдёт, хотя дел у неё целая куча. Предупредил только:

— Сейчас иди готовь бульон, а через два часа напомни мне: госпожа Виола должна будет проснуться и я должен при этом присутствовать.

Затем вышел во двор и направился к Жерому. Тот старательно мыл борт шарабана и ругался себе под нос:

— Проклятые девки, демоновы отродья!

Маг прислушался: слова показались ему занятными.

— О каких девках речь? — спросил он конюха.

— Так о тех, кто на нашу Виолочку напал! — тут же среагировал Жером, — Дряни проклятущие! Чтоб их никто никогда замуж не взял!

— Почему ты думаешь, что это были женщины? — задал второй вопрос маг, хотя был уверен: слуга прав.

— А кто же ещё? — удивился Жером, — Кто кроме баб станет кидаться тухлой капустой? Этакой вонючей гадостью? Ишь как хорошую вещь изгадили! Хорошо, присохнуть не успело. И ведь не стоял наш шарабанчик, шибко ехал: видите, какие следы длинные! Хорошо ещё руки у поганок кривые, ни в Малыша, и в госпожу не попали, а то своими овощами могли и хуже повредить!

Маг резко выдохнул:

— Мне нужны доказательства того, кто это сделал.

Жером развёл руками:

— Так чего проще? Вы маг, вы и определить можете. По ауре, вроде так?

— Боюсь, что ничего не выйдет. Пока Виола придёт в себя, пока нам расскажет где и как всё произошло Следы рассеются и эти дряни останутся безнаказанными.

Конюх почесал в затылке.

— А если сейчас сходить на то место? Сейчас следы должны быть свежими. По какой дороге госпожа ехала гадать не надо, известно, в Балинар путь один. А бабы вряд ли отошли далеко от ворот. Вы же почуете где они стояли?