– Он мертв, Диллон?

Сэвич, обернувшись, посмотрел на Ральфа, склонившегося над лежащим Марлином.

– Пока нет, но ему, похоже, уже недолго осталось, – ответил Сэвич. – Пуля Шерлок угодила ему в живот.

– Машины «скорой помощи» сейчас прибудут. Вы все здорово сделали, Шерлок, но я согласен с Сэвичем. Вы едва не погибли. После всего того, что с вами проделает Сэвич, я, пожалуй, посажу вас в свою лодку, выйду в океан и выброшу за борт.

– Надеюсь, эта тварь не выживет, – сказала Лейси, с улыбкой глядя на Сэвича. – Если он не умрет, он докажет, что у него не все дома, а это так и есть, а если ему попадутся либеральный судья и покладистые психиатры, он вполне может убедить всех, что выздоровел. Потом выйдет из психушки и через семь лет опять возьмется за свое… Знаешь, у меня в самом деле болит рука. Господи, ты только взгляни, сколько крови.

Взгляд Лейси потух, все тело ее разом обмякло.

– Проклятие, – прошептал Сэвич и попробовал затянуть повязку потуже.

– Пропустите! «Скорая помощь»! Пропустите! – донеслись голоса.

Сэвич вынул «кольт» из ослабевших пальцев Лейси, посмотрел на револьвер, такой маленький, покачал головой и сунул его в карман. К окровавленному ножу он больше и не притронулся.

Лейси очнулась в «скорой помощи». Она лежала на спине, укрытая до самого подбородка двумя одеялами. К руке была подсоединена капельница. У ее ног сидела женщина-медик, Сэвич устроился рядом с Лейси, его лицо находилось в каком-то дюйме от ее лица.

– Все в порядке, Шерлок, – сказал он, как только Лейси открыла глаза. – Миссис Джеймсон наложила нормальную тугую повязку, и кровотечение почти остановилось. В больнице сначала проверят, не задеты ли у тебя крупные кровеносные сосуды, потом наложат швы, введут антибиотики. Так тебе и надо. Я попрошу доктора не давать тебе обезболивающих, а для инъекиий взять самые толстые иглы. В капельнице только вода и кое-какие соли, так что не волнуйся. Нож тебя всего лишь поцарапал, так что ничего страшного не произошло.

Рука у Лейси горела огнем, однако она попыталась улыбнуться.

– Значит, мне не следует хныкать и жаловаться?

– Верно.

– У вас прекрасные вены. Как вы себя чувствуете, агент Шерлок? – подала голос миссис Джеймсон.

– В самом деле хорошо, – ответила Лейси и едва сдержала стон.

– Она врет, ей наверняка чертовски больно, – сказал Сэвич, обращаясь к миссис Джеймсон. – Послушай меня, Шерлок, как раз в тот момент, когда Марлин метнул в тебя нож, ты рванулась в сторону. Если бы ты этого не сделала, нож попал бы тебе прямо в сердце, и тогда уже никто из нас ничем не смог бы тебе помочь. Твой поступок меня просто взбесил. Мне с самого начала не следовало тебе доверять. Я был уверен, что ты знаешь, что делаешь, но ошибся. Ты загипнотизировала меня своими зелеными глазищами и сладким голоском, вот я и купился. Я знал, что мне не следует поддаваться, но все же не выдержал, поэтому во всем случившемся есть и моя вина. Черт возьми, тебя совсем не заботило, что ты попала в крайне опасную ситуацию – ты дразнила и дразнила этого ублюдка. Ведь он мог плюнуть на подготовленное им представление и просто убить тебя без всякого сценария. Ты сделала страшную глупость. Это меня просто убивает, Шерлок.

– Вам больно? – спросила миссис Джеймсон, оттесняя Сэвича от Лейси. – К сожалению, я не могу дать вам обезболивающее. Этот вопрос должен решить врач. Давление у вас просто прекрасное. Потерпите, осталось совсем немного. Еще несколько минут – и мы прибудем на место.

– Извини, Диллон, но я должна была это сделать, – с трудом вымолвила Лейси, страдая от жгучей боли в руке.

– Почему ты выстрелила ему в живот? Почему не в грудь?

В глазах у Лейси мелькали какие-то темные тени, мозг то и пело заволакивала туманная пелена, но она знала, что теперь ее сознание свободно от призраков, мучивших ее. Да, подумала она, теперь все в порядке. Она снова услышала голос Диллона, только на этот раз он звучал откуда-то издалека. О чем он ее спросил? Ах да. Она облизнула губы и прошептала:

– Я хотела, чтобы он помучился. Если бы я выстрелила ему прямо в сердце, это была бы слишком легкая смерть.

– Договаривай все до конца, Шерлок.

– Ну хорошо. Он ведь не все нам рассказал. Если бы мне удалось вытащить из него все, тогда бы я прикончила его сразу. Наверное, прикончила бы. Мы должны заставить его рассказать все, и тогда я выстрелю ему в грудь, я обещаю.

Лейси говорила совершенно серьезно, но нельзя было не учитывать, что она находилась в шоковом состоянии.

– С другой стороны, – улыбнулся Сэвич, – если бы твоя пуля не отшвырнула его на добрых три фута, в него угодило бы по меньшей мере еще пуль тридцать. Получается, ты спасла ему жизнь, Шерлок.

– Черт побери, – выругалась она и улыбнулась.

– Если он выкарабкается, ты сможешь допросить его и вытащить из него всю информацию, которая тебе нужна. Мы сделаем это вместе. А теперь успокойся. Когда ты поправишься, я буду швырять тебя по всему залу, как мячик, но тем не менее не могу не сказать, что ты молодец – добралась-таки до этого подонка.

И все же она грубо нарушила приказ и подвергла себя чрезмерной опасности, причем без всякой необходимости, подумал Диллон. Впрочем, он был почти уверен, что Лейси никогда не повела бы себя подобным образом, если бы маньяк, которого они брали, не был убийцей ее сестры. В итоге Сэвич пришел к выводу, что в отношении Шерлок ему следует ограничиться хорошей головомойкой, отложив ее, разумеется, до того времени, когда Лейси оправится от ранения. Он искренне надеялся, что это время наступит достаточно скоро.

– Спасибо тебе, Диллон, – с трудом выговорила Лейси. – Дай мне прийти в себя, а уж потом швыряй меня, сколько твоей душе угодно. Просто сейчас я что-то неважно себя чувствую.

Она приподняла голову, и ее вырвало в тазик, мгновенно подставленный заботливой рукой миссис Джеймсон.

– Все будет в порядке, агент Шерлок. Кстати, вы, случайно, не родственница Мохаммада Шерлока, известного сыщика с Ближнего Востока?

Когда ей накладывали шесть швов на раненую руку, боль была такой сильной, что Лейси хотелось кричать, но она не издала ни звука. Перед процедурой врач ввел обезболивающее, однако оно не слишком помогло. Кричать, однако, было нельзя: рядом, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди, сидел Сэвич, глядя на нее испытующим взглядом.

– Это одна из лучших острот, которую мне когда-либо доводилось слышать, доктор Ашад, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Закончив шить, врач быстрым движением завязал узел.

– Я горжусь тем, что не злоупотребляю избитыми шутками, – довольно сказал он. – Ну вот и готово. А теперь давайте зальем вашу руку вот этим – извините, будет здорово щипать, а потом всадим вам в ягодицу еще три инъекции: противостолбнячную, антибиотик и еще одну обезболивающую. Ну а после этого вы можете быть свободны. Через пару дней зайдите к вашему врачу в Вашингтоне. Швы через некоторое время рассосутся сами собой, можете о них забыть. Думаю, такому великому детективу, как вы, не потребуется брать с собой в дорогу анальгетики?

– У меня пока еще достаточно сил, чтобы дать вам хорошего пинка, доктор. Если вы не введете мне еще одну дозу обезболивающего, я это сделаю.

– Я был уверен, что для такого выдающегося агента ФБР, да еще с такой замечательной фамилией, одной инъекции местной анестезии будет вполне достаточно.

– Я недавно начала работать в ФБР, и мне потребуется некоторое время для того, чтобы достичь такого уровня невосприимчивости к боли, который характерен вот для этого парня, – съязвила Лейси, указывая на Сэвича. – Даже если ему отстрелить голову, он будет петь и острить как ни в чем не бывало.

Сэвич рассмеялся:

– Вот что, док, вколите ей что-нибудь такое, от чего она вырубится. А то, боюсь, так заведется, что придется засовывать ей в рот кляп, чтобы заставить замолчать.