Никто из учеников не поднимал головы. Класс сидел почти неподвижно, внимательно изучая крышки парт. Как будто там было что-то такое, от чего ни один из них ни за что на свете не хотел отрывать глаз.

— Так, так, только не вссе вмессте, — издевательски проговорила Таксус. — Не могу же я сспроссить вссех одновременно! К досске пойдет… сскажжем…

Взгляд ее снова заскользил по классу и остановился на Франциске Турини. Франциска побледнела. А это кое-что значило, так как от своего отца-итальянца она унаследовала не только черные как смола волосы, но и очень смуглую кожу.

Лаура выдохнула. Фу-у — слава богу, обошлось!

Франциска начала медленно, с выражением полного отчаяния на лице подниматься со стула и уже сделала первый шаг к эшафоту, как Пинки Таксус вдруг передумала.

— Нет, Францисска, подожжди, — сказала она. — Твоя очередь ещще не пришшла.

Франциска была, несомненно, одной из «любимых» учениц Таксус. Пинки издевалась над ней как могла. Наверное, потому, что Таксус терпеть не могла пирсинг. А Франциска носила сразу два кольца: одно в правой брови, а второе — в носу. Хотя и без пирсинга Франциске скорее всего пришлось бы ненамного слаще. Ребекка Таксус умела превратить жизнь любого ученика в ад. И кому, как не Лауре, было об этом знать.

Взгляд Таксус нацелился на Лауру.

О нет!

Учительница как будто почувствовала страх девочки, потому что глаза ее загорелись странным огнем. Казалось, она не сомневалась, что нашла правильную жертву.

— Я, кажжется, ззнаю, кому мы досставим ссегодня это маленькое удовольсствие. Нашшей дорогой… Лауре! Пожжалуйсста, Лаура, прошшу!

Лауре стало плохо. Двойка по математике сегодня обеспечена.

Или нет!

— Эй, — зашептала Кая, пока Лаура медленно поднималась с места. — Все время смотри на меня, я буду подсказывать!

На подгибающихся, словно ватных, ногах Лаура подошла к доске. Учительница торжественно вручила ей кусок мела.

На Лауру пахнуло духами Пинки Таксус. Они источали приторно-сладкий аромат мускуса, к которому примешивался еще какой-то слабый затхлый запах, который Лаура в шутку окрестила «могильная плесень». Девочка вдруг вспомнила — тот же самый запах, пусть даже едва уловимый, витал вчера вечером в спортивном зале. Значит, это она, Ребекка Таксус, следила за ней и Перси во время тренировки. Оставалось только выяснить — зачем?

— Лаура, пожжалуйсста, — послышалось шипение Таксус, вернувшее Лауру к действительности. — Не исспытывай нашше терпение. Мы жждем правильного решшения.

Лаура судорожно соображала. Золотое правило, как же оно звучит? Надо каким-то образом отобрать нужные компоненты и составить их в правильную пропорцию. Хорошо бы еще знать, где здесь нужные компоненты и какая пропорция правильная. Лаура бросила растерянный взгляд на Каю.

Кая с готовностью кивнула.

— Так, значит, — сказала Лаура и вздохнула.

— Ужже хорошшо! — прокомментировала Пинки Таксус, и ядовитую иронию, прозвучавшую в ее голосе, не услышал бы только глухой.

— Сначала… э-э-э… сначала нужно составить отношение… — неуверенно протянула Лаура, на что Кая согласно закивала. — Отношение… шоколадных конфет…

Кая перестала кивать и демонстративно нахмурила брови. Что бы это значило? Правильно или нет?

— …И его мы умножаем на… отношение… отношение… э-э-э… девочек?

Кая в отчаянии закатила глаза, а Таксус посмотрела на Лауру и задумчиво улыбнулась.

— Оригинально, вессьма оригинально! — сказала она. — Но обычно девочки не всступают в отношшения друг сс другом.

Класс разразился дружным хохотом. Вонючка Макс ржал, как дикий осел, а Ронни Ридель хрюкал, как поросенок, не сводя насмешливых глаз с Лауры. Только Мистер Кул не повел даже бровью, он продолжал сидеть с невозмутимым видом, демонстрируя тем самым, как он далек от подобных детских шуточек.

Лаура почувствовала, что краснеет, и разозлилась сама на себя. Пошлое замечание Таксус на самом деле было не повод, чтобы краснеть!

— И что жже дальшше, Лаура? — продолжала издеваться Таксус. — Ты меня ззаинтриговала!

Лаура попыталась продолжить, но уже забыла, с чего начала. Как утопающий в поисках спасительной соломинки, она покосилась на Каю. Подруга делала ей какие-то знаки рукой, но Лаура не понимала, что та имеет в виду. Что это: два или, может быть, шесть? Что нужно делать: делить или умножать? Лаура не знала, а Пинки Таксус не унималась.

— Решшай жже наконец! — рявкнула математичка. — Мы напрассно теряем время!

Лауре не оставалось ничего другого, как действовать наугад. Вдруг повезет и задача решится сама собой. Ну а если нет, ничего не поделаешь. В любом случае это лучше, чем просто молчать. Она сделала глубокий вздох и продолжила:

— И все это… все это умножаем на… на…

Она замолчала и бросила Кае последний, отчаянный взгляд. Вдруг ее осенило, она как будто поняла, что показывала ей подруга. Шесть — ну конечно же шесть! Как она раньше не догадалась!

— Все это умножаем на шесть, — выпалила она.

Кая театрально сползла вниз по стулу, и Лаура поняла, что села в лужу. Она медленно подняла глаза на Таксус.

Но на лице учительницы не дрогнул ни один мускул. Ни улыбки, ни ядовитого смеха — ничего.

— Так, так, ззначит, на шшесть? — спокойно поинтересовалась она. — Не ссоблаговолишшь ли ты нам объясснить почему?

Лаура была в отчаянии.

— Э-эм… — начала она, но тут же замолчала, угрюмо качая головой.

— Так я и думала, — заявила учительница. — И ззнаешшь почему? Во-первых, вссе, что ты тут бормочешшь, лишшено вссякого ссмыссла. А то, что не имеет ссмыссла, мы, ссамо ссобой, объясснить не можжем, иначе это не было бы бесссмыссленно, не так ли? А во-вторых — во-вторых, у тебя хватает времени на вссе, только не на то, чтобы как сследует ззаниматьсся. Я права?

Лаура не отвечала. Что Пинки Таксус хочет этим сказать? На что она намекает?

— Поззволь мне дать тебе один ссовет, Лаура. Было бы горазздо лучшше, ессли бы ты побольшше ззанималассь, вмессто того чтобы сслонятьсся ноччью по территории интерната!

Ах вот оно что! Значит, Таксус каким-то образом стало известно, что Лаура делала прошлой ночью. Черт! Теперь точно настучит Шварцу! Но в ту же секунду девочку осенила другая мысль: если Ребекка Таксус действительно видела ее сегодня ночью в парке, значит, все, что произошло, ей вовсе не приснилось… Все это было, было на самом деле! И она ничего не придумала.

Лауру бросало то в жар, то в холод. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. Мысли путались в голове. Только одно было ясно — она действительно одна из стражей Света!

Ничего себе!

Ребекка Таксус холодно смотрела на нее:

— Ты что, не сслышшала ззаявления Квин… э-э-э… доктора Шшварца, которое он ссделал вчера вечером за ужжином? Любое нарушшение режжима будет каратьсся ссамым жжесстоким образзом!

Лаура откашлялась.

— Я знаю, — тихо сказала она.

— Да? И почему жже тогда вссе равно нарушшаешшь?

Лаура молчала.

— Что жже прикажжешшь мне теперь делать? Расссказать обо вссем директору? Или на первый разз просстить? — Тут она повернулась к классу. — Как вы думаете — расссказзать директору или просстить?

В классе воцарилась гробовая тишина. Лаура робко смотрела на одноклассников. Найдется ли кто-нибудь, кто выступит против нее? Не исключено. Ряба, например, или Вонючка Макс. В них она ни капельки не сомневалась. И уж конечно, Каро Тиле. Каро точно имела что-то против нее, только она никак не могла понять почему.

— Итак, — проговорила Пинки Таксус, — кто зза то, чтобы я расссказзала директору. Поднимите руку!

К огромному удивлению Лауры, в классе не поднялось ни одной руки. Ряба, правда, порывался поддержать предложение Таксус, но сидевшая позади него Кая со всей силы треснула его кулаком по спине и так зло на него зашипела, что он благоразумно решил оставить эту затею.