Скрип двери пробудил Параваина ото сна. Он резко выпрямился и растерянно осмотрелся — вскоре ему стало ясно, что он сидит на стуле за большим столом в тронном зале. Усталость взяла свое — несмотря на мучившие его тревоги и заботы, он, видимо, все-таки заснул, пока дожидался Морвену, которая должна была доложить ему о состоянии здоровья господина.

Целительница вышла из опочивальни Элюзиона и с непроницаемым выражением лица направилась к Параваину. Увидев надежду в его глазах, она замедлила шаг и опустила глаза. Лицо ее омрачилось. Не дойдя до стола, она повернула в сторону, к окну, и остановилась там, молча глядя в ночную темноту.

Надежда оставила Параваина. Он вскочил, приблизился к Морвене, остановился рядом с ней у окна и тоже рассеянно стал глядеть в темноту, опустившуюся над Геллиниатом. Они молча стояли рядом друг с другом, но рыцарь недолго мог выносить гнетущую тишину.

— Как он?

Морвена едва заметно вздохнула:

— Совсем не приходит в себя. Мои настои и отвары больше не помогают.

Рыцарь в смятении затряс головой:

— Всего один день! Остался всего один день и одна ночь! И никакой надежды, что кубок Озарения будет найден. — Он попытался заглянуть целительнице в глаза. — Ты знаешь, что это значит, Морвена?

— Да. Элюзион умрет, и всех нас поглотит Вечная Пустота.

Она замолчала, Параваин тоже не решался нарушить воцарившуюся тишину, оживляемую только потрескиванием дров в камине. Целительница и рыцарь бок о бок стояли у окна и смотрели вниз на Кальдеры, над которыми, как обычно, висели две луны. Но свет их теперь был такой тусклый, словно ему приходилось пробиваться сквозь густую завесу.

Возвышенность почти целиком была окутана плотным облаком черного тумана. Вдали уже ничего нельзя было разглядеть — ни Поганых топей на востоке, ни Драконьих гор на юге, ни Дикого леса на западе. Вместо них одна сплошная темная пустота. Еще чуть-чуть, и черный туман, а вместе с ним и Вечная Тьма доползет до стен Геллиниата и поглотит крепость Грааля.

Лаура медленно повернулась и посмотрела на доктора Шварца. Исполняющий обязанности директора все еще продолжал гипнотизировать дверь. Напряжение на его лице сменилось широкой самодовольной улыбкой, когда он заметил укоризненный взгляд Лауры. Неожиданно он разжал свои клешни и отшвырнул Каю в сторону. Девочка потеряла равновесие и полетела прямо в объятия Лауры. Той с трудом удалось удержать подругу, чтобы она не шлепнулась на пол.

У Каи в глазах были слезы.

— Прости, — проговорила она, чуть не плача, — но все произошло так быстро, у меня просто не было возможности тебя предупредить.

— Знаю, Кая, знаю. — Лаура обняла подругу и ласково погладила ее по спине, пытаясь улыбнуться. — Не бойся, все будет хорошо. — Затем повернулась к злодеям и бесстрашно взглянула им в глаза. — Что вам надо?

Доктор Шварц, который все это время стоял у шкафа со скрещенными на груди руками, двинулся к Лауре. Смерив ее непроницаемым взглядом холодных как лед глаз, он задумчиво почесал свой мощный подбородок.

— А ты разве не догадываешься? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ну конечно! — презрительно бросила Лаура. — Вам нужен кубок — это же понятно! И еще, наверное, вы собираетесь довести до конца то, что хотел сделать Жестокий Рыцарь.

Директор злорадно ухмыльнулся и обменялся с учительницей математики ехидными взглядами. Та все еще продолжала стоять в центре комнаты под самой люстрой, и ее огненно-рыжие волосы блестели на свету.

— Ребекка, ты понимаешь, что она тут бормочет? — спросил доктор Шварц, давясь от смеха.

Ребекка, как всегда в розовом, сделала несколько шагов по направлению к директору. Ее глаза пылали ненавистью, когда она заговорила.

— Ни единого слова. Эта дрянь говорит загадками! — сказала она, качая головой.

Доктор Шварц повернулся к Лауре и с наигранным сожалением развел руками:

— Вот видишь. Мы понятия не имеем, о чем ты. Я уже говорил тебе сегодня утром, что ничего не знаю ни о каком таинственном кубке, о котором ты так упорно твердишь. И единственный рыцарь, которого я видел, стоит в парке — это статуя из гранита, если не ошибаюсь.

— Хватит ломать комедию! — закричала Лаура, с трудом сдерживая негодование. — Я прекрасно знаю, зачем вы пришли. Вам нужен кубок!

— Мне очень жаль, Лаура, но ты ошибаешься, — покачал головой доктор Шварц. — Мы пришли только для того, чтобы исполнить свой долг.

«Что они задумали?» — промелькнуло в голове у Лауры.

— Мы же не можем сидеть сложа руки и спокойно наблюдать за тем, как вы гуляете все ночи напролет, — продолжал исполняющий обязанности директора, — в то время как ваша успеваемость, к сожалению, оставляет желать лучшего.

— Мы проссидели зздесь полночи. Предсставьте ссебе наши чувства, — поддержала его Ребекка, чуть не задыхаясь от смеха, — когда мы решшили, что сс вами что-то случилоссь.

— Чего, к счастью, как мы только что убедились, не произошло! — вмешался доктор Шварц. — И все-таки есть одна маленькая проблема. Я думаю, вы понимаете, что совершили серьезный проступок, нарушили устав интерната? И, как нам стало известно от Альбина Эллеркинга, это происходит уже далеко не в первый раз!

Лаура и Кая обменялись понимающими взглядами. Было ясно, что они попались и теперь будут наказаны. Вопрос только — как?

Словно прочитав их мысли, доктор Шварц продолжил:

— Полагаю, вам известно, какое наказание предусматривает устав интерната в подобных случаях. А, Кая? Или я ошибаюсь?

Кая молча изучала пол.

Тогда доктор Шварц обратился к Лауре.

— А что ты мне скажешь, Лаура? — спросил он. — Известно ли тебе это?

Лаура тоже молчала, поскольку, так же как и Кая, не знала ответа.

Театрально вздохнув, учитель повернулся к коллеге.

— Может быть, ты, Ребекка, поможешь нашим забывчивым подопечным и освежишь немного их память? — сказал он с разочарованным видом.

Таксус злорадно усмехнулась:

— С превеликим удовольсствием! За многократное нарушшение усстава интерната полагаетсся, нассколько я помню… карцер!

Лаура нахмурила брови. «Карцер? — удивилась она. — Разве время карцеров не осталось в далеком прошлом?» А она-то боялась, что им влепят письменный выговор или еще что-нибудь похуже.

Доктор Шварц злорадно ухмыльнулся. Тут девочке стало ясно, что все не так просто.

— Ты абсолютно права, Ребекка, — карцер, — проговорил он, не спуская с Лауры глаз. — И к сожалению, мы не можем ограничиться краткосрочным арестом, нам придется… — тут в глазах его вдруг вспыхнул красный огонь, а голос сорвался, — нам придется посадить наших милых дам в карцер не менее чем на двадцать четыре часа!

Лаура испуганно вскрикнула и в ужасе уставилась на доктора Шварца, который спокойно достал из кармана спрей от астмы и, не выказывая никаких чувств, с безразличным выражением лица несколько раз вдохнул лекарство. Красный огонь в его глазах погас, они снова стали черными и смотрели на девочку хладнокровно и безжалостно.

Лаура поняла, что он твердо решил привести приговор в исполнение, даже если наказание это не совсем соответствует уставу интерната. Еще бы, ведь тем самым он добьется желаемого — в течение всего следующего дня Лаура будет обречена на бездействие. Она пропустит день зимнего солнцестояния и не сможет найти Магические врата, а значит, не сможет доставить кубок на Авентерру — если только ей не удастся придумать что-нибудь, чтобы вырваться из лап Темных сил.

Но для этого, наверное, должно случиться чудо.

Когда железная дверь камеры захлопнулась за Лаурой, в душе девочки погас последний лучик надежды. Она, правда, не знала, в каком точно месте подземелья находится этот мрачный, лишенный окон каземат, но внутренний голос почему-то подсказывал ей, что она вряд ли может рассчитывать здесь на чью-либо помощь. Прежде чем бросить их с Каей в темницу, доктор Шварц предусмотрительно завязал им глаза. Хотя Лаура ничего не видела по дороге, она все-таки попыталась запомнить тот путь, которым они шли. Безрезультатно — уже спустя несколько минут она потеряла всякую ориентацию. Единственное, что она с уверенностью могла сказать, так это то, что они определенно находятся в подземелье замка. Прежде чем доктор Шварц развязал наконец им глаза и втолкнул в отвратительную темную камеру, они очень долго спускались по лестнице, потом шли по какому-то длинному коридору.