– Я собирался подать жалобу в «Великий Гонконг мистера Ли» на их проконсула в Порт-Шермане, – шутит Хиро. – Он сегодня утром никак не желал мне посодействовать, когда я настаивал на том, чтобы увести этот корабль у вас из-под носа.

Хиро сидит в столовой первого класса. По ту сторону накрытого белой льняной скатертью стола – мужчина, которого Хиро поначалу счел собравшимся в круиз придурком от шоу-биза. Он одет в безупречный черный костюм, и один глаз у него стеклянный. Он даже не представился, будто полагал, что Хиро и так известно его имя.

И этого человека шутка Хиро, похоже, совсем не забавляет. Он, скорее, в замешательстве.

– И?..

– Теперь не вижу причин для жалобы, – улыбается Хиро.

– Почему?

– Ну, потому что сейчас мне понятно его нежелание лишать вас корабля, ребята.

– Почему? У вас ведь есть деньги, так?

– Ага, но…

– О! – говорит стеклянноглазый и позволяет себе натянуто улыбнуться. – Вы хотите сказать, потому что мы мафия.

– Ага, – откликается Хиро, чувствуя, как заливается краской. Ничто не сравнится с тем, когда ты выставляешь себя полным идиотом.

Орудийная канонада снаружи доносится сюда лишь глухим ревом. Эта гостиная звукоизолирована, а также защищена от воды, ветра и летящего раскаленного свинца двойным слоем замечательно толстого стекла, а пространство между стеклами заполнено каким-то прозрачным гелем. Рев теперь, кажется, не такой равномерный, как раньше.

– Чертовы пулеметы, – говорит стеклянноглазый. – Ненавижу их. Может, одна очередь из тысячи и попадает во что-нибудь стоящее. Но мои уши они просто убивают. Выпьете кофе?

– Было бы неплохо.

– Скоро будет небольшой шведский стол. Бекон, яйца, фрукты, вы даже не поверите, что у нас тут есть.

В кабинку засовывает голову мужик, который на верхней палубе бил по лопаткам парня с биноклем.

– Прошу прощения, босс, но мы вроде как вступаем в третью фазу плана. Просто подумал, вы захотите узнать.

– Спасибо, Ливио. Дайте мне знать, когда Иваны доберутся до пирса. – Стеклянноглазый прихлебывает кофе, замечает растерянность Хиро. – Видите ли, у нас есть план, и этот план подразделен на различные фазы.

– Н-да, это я понял.

– Первая фаза – обездвиживание. Мы сбили их вертолет. Фаза вторая: заставить их думать, будто мы собираемся перестрелять их в отеле. Думаю, эта фаза завершилась существенным успехом.

– Я тоже.

– Спасибо. Важной составляющей этого плана было перетащить сюда вашу задницу, что тоже было проделано.

– Я – часть этого плана?

Стеклянноглазый энергично улыбается.

– Не будь вы частью плана, вы бы были уже трупом.

– Так вы знали, что я приеду в Порт-Шерман?

– Знаете девчонку И.В. ? Ту, которую вы использовали, чтобы шпионить за нами?

– Ага. – Нет смысла запираться.

– Ну так вот, мы в свою очередь использовали ее для того, чтобы шпионить за вами.

– Почему? С чего это вдруг вам есть до меня дело?

– Ответ отвлек бы нас от основной темы, а именно от фаз плана.

– О'кей. Мы только что покончили со второй.

– Так вот, в третьей фазе, в которую мы сейчас вступили, мы позволяем им думать, будто они совершают невероятно героический прорыв, когда бегут по улице к пирсу.

– Четвертая фаза! – кричит лейтенант Ливио.

– Скузи, – говорит стеклянноглазый и, отодвинув стул, кладет на стол салфетку. Встав, он выходит из столовой. Хиро следует за ним на палубу.

Сотни две русских пытаются с боем пробиться через ворота заграждения на пирс. Ворота узкие, и за раз пройти могут только двое, поэтому подход к воротам забивается на сотню метров: все бегут к спасительному убежищу «Королевы Кодьяка».

Но человек десять движутся плотной группой: отряд солдат, образовавших человеческий щит вокруг небольшой кучки людей в центре.

– Крупные шишки, – говорит, философски качая головой, стеклянноглазый.

Эта группа зигзагами бежит по пирсу, пригибаясь насколько возможно, и время от времени разражается очередями автоматного огня прикрытия в сторону Порт-Шермана.

Стеклянноглазый щурится на внезапно налетевшем прохладном ветерке. Потом с намеком на улыбку поворачивается к Хиро.

– Ну что, посмотрим, – говорит он и нажимает на кнопку небольшой черной коробочки, которую держит в руке.

Взрыв напоминает одинокий удар в барабан: звук несется со всех сторон одновременно. Хиро чувствует, как звук идет из-под воды, отдается вибрацией в ступнях. Нет ни вспышки пламени, ни облака дыма, только из-под «Королевы Кодьяка» вдруг вырываются два гейзера, выбрасывая широкие волны белой от пара воды, точь-в-точь разворачивающиеся крылья. Крылья опадают внезапным каскадом, а «Королева Кодьяка» страшно оседает в воде. Оседает и продолжает опускаться.

Все, кто бежал по пирсу, застывают как громом пораженные.

– Давай, – бормочет себе в лацкан парень с биноклем.

Дальше по пирсу гремит взрыв послабее. Весь пирс прогибается и начинает извиваться, будто змея. Один сегмент, тот, на котором стоят большие бонзы, качает особенно сильно, он яростно ходит вверх-вниз, с обоих его концов поднимается дым. Взрыв оторвал этот кусок от остального пирса.

Все стоявшие на нем разом валятся набок, когда он резко дергается и, сорвавшись с места, начинает двигаться. Хиро видит, как из воды поднимается и натягивается трос, идущий к небольшому открытому катеру с мощным мотором. Катер тащит за собой кусок пирса в открытое море. На сегменте осталось еще с десяток телохранителей. Один из них, оценив ситуацию, нацеливает свой АК-47 на катер и вдруг лишается головы. На верхней палубе «Каулуна» засел снайпер.

Остальные телохранители бросают автоматы в воду.

– Настало время для фазы пять, – говорит стеклянноглазый. – Чертовски большой завтрак.

К тому времени, когда они с Хиро снова садятся за стол в столовой, «Каулун» уже отдал швартовы и движется по фьорду, следуя параллельным курсом с катером, который тащит кусок пирса. За едой они могут смотреть в окна, за которыми на расстоянии нескольких сотен метров двигается вровень с ними эта «льдина». Все шишки и их телохранители сидят теперь на пятой точке, как можно ниже опуская центр тяжести на этом гадко дергающемся плотике.