– Что такое изотоп?

– Радиоактивное вещество, испускающее жар. Это источник энергии.

– Как его выключить?

– Никак. Оно испускает жар, пока не расплавится.

До Крысопса теперь остается всего пара футов, и лицо И.В. обдает жаром. Крылья развернулись насколько возможно. У основания они теперь ярко-оранжевые, но краснеют и коричневеют по хрупким краям, которые пока остаются темными. Едкий дым горящей травы затеняет часть деталей.

Она думает: что-то мне эти края напоминают. Они похожи на крохотные лопасти по краю кондиционера, те, на которых можно написать свое имя, просто проводя по ним пальцем.

Или как радиатор у машины. Вентилятор нагоняет воздух через радиатор, чтобы охлаждать мотор.

– У него есть радиаторы, – говорит И.В. – У Крысопса есть радиаторы для охлаждения.

Она собирает инфу прямо на ходу. Но Крысопес не остужается. Он становится все горячее. И.В. летает в потоках машин ради заработка. Подмять под себя эти потоки – вот экономическая ниша. И она знает, что, когда машина несется по пустой трассе, мотор не перегревается. Он перегревается, когда она застряла в пробке. Потому что когда она стоит на месте, через радиатор проходит слишком мало воздуха.

Вот что происходит сейчас с крысопсом. Он должен двигаться, должен нагонять, в радиатор воздух, иначе он перегреется и расплавится.

– Круто, – бормочет она. – Интересно, он взорвется?

Туловище заканчивается головой, а та – остроносой мордой. Всю голову закрывает купол из черного стекла, круто изогнутый, точно лобовое стекло штурмовика. Если у крысопса есть глаза, то он должен смотреть через этот купол.

Ниже, на месте челюстей – остатки какого-то механизма, развороченного взрывом гранаты.

В затемненном лобовом стекле – или лицевой маске, забрале или как там это еще назвать – зияет дыра. Настолько большая, что И.В. могла бы просунуть в нее руку. За осколками стекла темно и почти ничего не видно, особенно если учесть, что И.В. стоит слишком близко к свечению от раскаленных радиаторов. Но она видит, что изнутри льется что-то красное. И это не «Дексрон II». Крысопес ранен, у него идет кровь.

– А он ведь живой, – говорит она. – По венам у него течет кровь.

И думает при этом: это инфа. Это инфа! На этом мы с моим партнером заработаем денег.

А потом она думает: это несчастное существо сжигает себя заживо.

– Не делай этого. Не трогай его, И.В., – говорит Хиро.

Подойдя еще ближе, она сдвигает вниз гоглы, чтобы защитить лицо от жара. Лапы крысопса перестают конвульсивно подергиваться, словно он чего-то ждет.

Наклонившись, И.В. хватает крысопса за передние лапы. Пес реагирует, напрягая поршнемускулы, противясь ее усилиям. Это все равно как взять собаку за передние лапы, заставляя ее танцевать на задних. Эта штука живая. Она на нее реагирует. И.В. знает.

Она поднимает глаза на Хиро, чтобы удостовериться, что он все снимает на цифровую камеру. Именно этим он и занят.

– Идиот! – бросает она. – Я первая делаю шаг, говорю, что хочу быть твоим партнером, а ты отвечаешь, что подумаешь? Что с тобой? Я тебе не гожусь?

Откинувшись, она пятится, таща за собой крысопса по газономатрице. Тот невероятно легкий. Неудивительно, что он так быстро бегает. И.В. могла бы взять его на руки, конечно, если бы согласилась сжечь себя заживо.

Пока она тащит тело пса к собачьей дверце, оно прожигает черный, дымящийся след в дерне. И.В. видит, как от ее комбинезона поднимается пар: из ткани выпариваются застарелый пот и все такое. Она достаточно худенькая, чтобы пролезть в собачью дверцу – еще одно кое-что, что ей под силу, а Хиро нет. Обычно эти дверцы заперты, она уже пыталась одну такую открыть. Но эта должна быть открыта.

Внутри франшиза ярко освещена, стены белые, пол натерт роботами. В нескольких футах от собачьей дверцы – что-то, похожее на черную стиральную машину. Это будка крысопса, где это существо может отлеживаться в темноте, пока не подвернется работа. К франшизе будка подсоединена уходящим в стену черным кабелем. В настоящий момент дверца будки висит на петлях, такого тоже И.В. раньше никогда не видела. Из люка вырываются клубы пара.

Нет, не пара. Чего-то холодного. Такое бывает, когда в жаркий день откроешь морозилку.

И.В. заталкивает крысопса в люк. Из стен бьют струйки холодной жидкости, превращаясь в пар еще до того, как капли достигают туловища крысопса, а пар вырывается из люка с такой силой, что сбивает И.В. с ног.

Длинный хвост свисает из люка, тянется через коридор, теряясь где-то за собачей дверцей. И.В. поднимает одно кольцо, и острые края позвонков насквозь протыкают ее рукавицу.

Внезапно хвост напрягается, оживает, секунду вибрирует. И.В. отдергивает руку. С хлопком натянутой и отпущенной резинки хвост втягивается в будку. И.В. даже не уследила за его движением. Потом с лязгом закрывается сам люк. В дверях зала появляется, гудя, хозяйственный робот-уборщик, чтобы подтереть с пола кровавый след.

Над головой у И.В. на стене – обращенный ко входу постер в обрамлении вялых гирлянд жасмина. С постера энергично улыбается мистер Ли, а ниже обычное заявление: