— Да и мне тоже. Жаль, что Лоуренса нет на месте. У меня как раз есть два билета на “Риголетто” сегодня вечером. Хотела предложить один ему.

— Он не любит оперу. — Слова вылетели машинально, Дебра сразу же сообразила, что допустила ошибку.

— Ах вот как! Откуда ты знаешь, дорогуша? — Трейси злорадно прищурилась.

— Он просто когда-то обмолвился об этом, —как можно равнодушнее произнесла Дебра. — Послушай, мне надо идти. У меня сегодня свидание.

Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы ведущая колонки светских новостей, пронырливая и вездесущая Трейси, догадалась, что она влюблена в шефа. Дебра уже имела возможность убедиться в том, что он очень неохотно рассказывает о своей личной жизни. Если он узнает, что она сплетничает об их отношениях за его спиной, то… Она покинула редакцию в подавленном настроении. Теплившаяся надежда увидеть Лоуренса или поговорить с ним по телефону уступила место горькому разочарованию.

Лос-Анджелес… Каким ветром его занесло туда? Кто рядом с ним там сейчас? Ревность и недоверие — две губительные силы, разрушающие человеческие жизни. Дебра знала и всегда помнила об этом. Но что же делать, если они являются и оборотной стороной любви, ее вечными спутницами?

На улице было промозгло, по-прежнему дул холодный ветер. А что, если ей взять отпуск?

Наверное, она устала и нуждается в отдыхе. И тут же Дебре представился теплый, уютный остров, по песчаному берегу которого бредут они с Лоуренсом, взявшись за руки, и никого нет вокруг… Да, мечты — приятная вещь. Но ох как трудно полностью абстрагироваться от действительности и забыть о том, что в данный момент она в Эдинбурге, а он в Лос-Анджелесе!

Роберт заехал за ней, как и обещал, в восемь. Они направились в небольшой тихий ресторанчик, специализирующийся на восточной кухне.

— Я помню, что он один из твоих самых любимых, — сказал Роберт, когда они вошли.

Обстановка в ресторане была спокойная и приветливая, кухня почти домашняя и изысканная. Но, несмотря на все это, за столом чувствовалось напряжение. После нескольких неудачных попыток Роберту удалось наконец выяснить причину нервозно-депрессивного состояния Дебры, деликатно заставив ее поделиться с ним своими опасениями и переживаниями.

— Ни на минуту не сомневаюсь, что Лоуренс не недооценивает твои способности, — успокоил он. — Возможно, он обеспокоен тем, что ты можешь надорваться. Я видел его в минувшее воскресенье, и он не произвел на меня впечатления человека, обеспокоенного твоей работой. А как у вас складываются отношения в личном плане?

— В личном? — Дебра метнула испытующий взгляд на собеседника и решилась: — Думаю, я влюбилась в него. По-настоящему влюбилась, не так как в Брайана. Забавно, да? Я ничего не знаю о нем, и вот…

— Понимаю, о чем ты. Так было и у нас с Жеки. Она олицетворяла для меня все, что претило мне: и дочь шефа, и цельная натура, волевая и умная — словом, все, что я не любил в женщинах. Я сам создал себя и, честно говоря, знаю почем фунт лиха. В первый раз, когда я увидел ее, она показалась мне страшным снобом и делала все для того, чтобы выглядеть в моих глазах именно такой.

— И как же так случилось, что вы оказались вместе? — не выдержала заинтригованная Дебра.

— Шон приложил к этому руку, — усмехнулся Роберт. — Он упорно сводил нас вместе, пока все не прояснилось.

— Ты обожаешь свою жену до сих пор? — поинтересовалась она.

— Да, и с каждым днем люблю все сильнее и сильнее. Я не думал, что можно так безоглядно влюбиться. Мои чувства к Жаклин коренным образом изменили мой характер. До этого момента я относился к женщинам предвзято и был крайне сдержан в проявлении эмоций. Когда мне было очень мало лет, мои родители развелись и… Но хватит обо мне. Ты сказала, что влюбилась в Лоуренса…

— Он говорит, что тоже испытывает ко мне нежные чувства.

— И что же беспокоит тебя?

— Я совсем не знаю его! — с жаром воскликнула девушка. — Он всегда отгораживается от меня, замыкается в себе, когда я спрашиваю его о прошлом. Такое впечатление, что он специально напускает туман.

— И ты надеешься, что я помогу тебе рассеять его? — спросил Роберт, качая головой. — Прости, Дебра, это не в моих силах. И ты должна понять меня.

— Да… Я понимаю. Скажи хоть, это правда, что его воспитал твой тесть?

— Дорогая, тебе надо обо всем спросить самого Лоуренса, — твердо ответил Роберт.

— Я пыталась несколько раз, но он все время уходит от ответа или умышленно меняет тему разговора.

— Ты очень эмоциональная натура, может быть, слишком эмоциональная для того, что бы стать хорошим журналистом, — задумчиво сказал Роберт, глядя на собеседницу и подыскивая нужные слова. — Ты должна уметь отделять чувства других людей от своих личных. Лоуренс же, напротив, привык отгораживать себя не только от чужих переживаний, но и от своих собственных. — Услышав ее горькое восклицание, он мотнул головой. — Боюсь, это правда. И если ты действительно любишь его, то с этим придется считаться. Я не вправе раскрыть для тебя чужие секреты.

Он на мгновение задумался, а потом продолжил:

— Ты говоришь, что влюбилась в него, и я не сомневаюсь в твоих словах. Он из породы тех людей, которые легко привлекают женщин. Но любишь ли ты его по-настоящему? Надеюсь, что да, потому что Лоуренс как никто нуждается в сильной и чистой любви. Все зависит только от тебя, Дебра. Сможешь ли ты безболезненно для него преодолеть или сломать воздвигнутые им барьеры? Уверен, он просто так не сдастся. Иногда события в нашей жизни оставляют незаживающую рану в наших сердцах на многие годы…

— Ты говоришь сейчас о Лоуренсе? В его жизни была трагедия…

— Я уже и так много рассказал тебе о нем. Подумай хорошенько, прежде чем решишься связать свою жизнь с ним. — Роберт сочувственно посмотрел на нее. — Устранение барьеров займет много времени и сил, дорогая.

— У меня все получится, — хвастливо заверила девушка, наивно полагая, что одного ее страстного желания быть с ним вместе будет достаточно, чтобы заставить Лоуренса вмиг сдаться.

Они проговорили не один час, и в ресторане уже почти не осталось посетителей. Холодный резкий ветер на улице заставил их поскорее забраться в машину.

— Смотрю, ты превратился в добропорядочного семьянина, — по-дружески подтрунивая над ним, сказала Дебра, оглядывая просторный салон семейного автомобиля.

— Знаешь, до того как я встретил Жаклин, мне импонировал спортивный стиль журналиста-трудяги, но потом… — Он застенчиво улыбнулся и покачал головой, иронизируя над собой. — Прошло меньше месяца после моего увольнения, но уже сейчас, приезжая в Эдинбург, я всякий раз чувствую себя неотесанной деревенщиной и начинаю ненавидеть этот город. За последние недели я провел с детьми больше времени, чем за все предшествующие годы. И если бы кто-нибудь раньше сказал мне, что моя жизнь будет протекать спокойно и размеренно в кругу семьи, я бы не поверил. Понимаешь, я хочу сказать тебе, что человек может меняться и никто не знает всех его способностей.

— То есть все-таки можно накормить волка так, что он не будет смотреть в лес?

— Многое зависит от стимула.

Они подъехали к ее дому, Роберт остановил машину. Наклонившись к Дебре, он запечатлел братский поцелуй у нее на щеке.

— Хочу воодушевить тебя на прощание. Шон Мак-Манус предпочитает семейных сотрудников, он говорит, что это повышает у них чувство ответственности и сильнее привязывает к месту работы, чем что-либо другое. Он прав: человек, обремененный семьей, сто раз подумает, прежде чем оставить насиженное место.

— Спасибо за намек, — съехидничала Дебра. — Даже если мои отношения с Лоуренсом зайдут далеко, то меньше всего меня будет интересовать мнение начальства по вопросу брака и семьи.

— Но Лоуренс не тот человек, который позволит манипулировать собой, — засмеялся Роберт. — Однако мне пора ехать. Я обещал Жеки позвонить, когда приеду домой.

— Спасибо за все! — Дебра порывисто обняла его.