Дни складывались в недели, недели в месяцы. К концу второго месяца Дебра вошла в новый для себя ритм жизни. Никто в журнале не знал, где она. Она написала тете о том, что сменила работу. Письмо с заявлением об увольнении было послано предварительно издателям Ванессы и отправлено ими уже в Эдинбурге, что позволяло сохранить в тайне местонахождение Дебры.

Обе женщины прекрасно ладили между собой. Однажды Ванесса спросила Дебру, что она будет делать, если вдруг приедет Лоуренс. Та с сомнением покачала головой и уверенно ответила:

— Этого никогда не случится.

— По-моему, ты ошибаешься, — возразила Ванесса. — Как только он узнает правду…

— Он никогда не узнает.

— Полагаю, все-таки узнает. Наши поспешные, подчас жестокие суждения о людях имеют обыкновение бумерангом возвращаться к нам. Подумай сама, — убеждала писательница, глядя на сомневающуюся Дебру. — Тебе разве никогда не приходилось несправедливо критически отозваться о человеке, а потом узнать, что ты была не права?

Вынужденная согласиться с Ванессой, Дебра тем не менее осталась при своем мнении, что Лоуренс никогда больше не встретится с ней.

— Но если все же такое случится? — упорствовала Ванесса.

Вместо ответа Дебра пожала плечами. Сидевшая напротив пожилой женщины худая, измученная переживаниями девушка являла собой безмолвный ответ на все вопросы, и Ванесса не стала настаивать.

Работа над второй частью книги продвигалась легко. Писательница утверждала, что Дебра очень помогла ей в розысках и отборе различных документов, касающихся исторической эпохи, описываемой в романе. Дебра хорошо знала материалы книги и стала незаменимой помощницей в работе.

Абердин, в который они часто наведывались, был очень красивым городом. Но для Дебры он, как и многое другое, был словно отгорожен стеклянной стеной, отделявшей ее от всего остального мира. Эта стена защищала ее от жестокой реальности. Писательница с тревогой наблюдала за ней: внешне поведение девушки было вполне обычным, но в ее душе явно царил хаос, и это беспокоило Ванессу. Лоуренс постоянно являлся Дебре в сновидениях: она, завидев его, бежала к нему с распахнутыми объятиями и останавливалась, заметив непримиримую ненависть у него на лице. Подобного рода кошмары неотступно преследовали ее.

Где-то в середине ноября во двор особняка писательницы въехала машина с неместными номерами. У Ванессы было много друзей в различных частях страны, и поэтому появление этого автомобиля не вызвало у Дебры никакой тревоги. Она просто собиралась предупредить посетителя о том, что в данный момент писательница очень занята, работая над заключительной главой. Не дожидаясь стука, она открыла дверь и замерла на месте, увидев Роберта, выходящего из машины и уверенно направляющегося к дому. Он тоже остановился, пораженный неожиданной встречей.

— Так вот где ты скрываешься?! — воскликнул Роберт.

— А ты искал меня? — слабо улыбнувшись, спросила она.

— Везде, где только можно предположить. Об этом месте мы подумали в первую очередь, но нам ответили, что тебя здесь нет. Я был в Абердине по делам, и вдруг меня осенило, что Ванесса Бернард может что-нибудь сообщить о твоем местонахождении, и я приехал. Дебра, у тебя нездоровый вид… Мы можем зайти в дом и поговорить? — Заметив на лице девушки боль и сомнения, он мягко, но настойчиво произнес: — Пожалуйста, Дебра. Это очень важно.

Она хотела было отказаться, но неразбериха, царившая в ее душе в последние дни, определила непоследовательность ее поведения. Безмолвно развернувшись, она направилась в глубь дома. У нее было лишь одно желание: поскорее обрести покой и забвение.

— О чем ты хочешь поговорить со мной? — со вздохом спросила Дебра, усевшись в кресло и устремив взгляд куда-то в пространство.

— Ты должна знать: Лоуренс рассказал нам обо всем.

Она не ответила, лишь сердце в волнении забилось быстрее. Она захотела встать, но —Роберт, быстро подойдя к ней, усадил обратно в кресло.

— Пожалуйста, выслушай меня.

— Это Лоуренс попросил тебя поговорить со мной? — неожиданно злобно осведомилась она.

— Нет, он сейчас в Лос-Анджелесе и не знает, что я тут. Ты даже представить себе не можешь, как мы с Жаклин были потрясены, узнав о его уверенности в том, что мы с тобой завели любовную интрижку. Мы старались разубедить его, но он сначала никак не верил.

— В этом я не сомневаюсь, — с горечью согласилась Дебра, кивнув головой.

— Но постарайся понять все… Есть смягчающие обстоятельства…

Роберт запнулся, когда она вдруг зло рассмеялась.

— Ты просишь меня быть снисходительной?! — Ее голос дрожал, а боль, таившаяся все эти дни внутри нее, мощным фонтаном вырвалась наружу. Гнев и страдание беспощадно жгли ей сердце. Да как Роберт осмелился приехать сюда и просить о понимании?!

— Дебра, пожалуйста, выслушай меня. Совсем недавно ты говорила мне, что любишь его. — Заметив, что она вздрогнула, Роберт настойчиво продолжал: — Заклинаю тебя именем любви выслушать меня. Ради тебя самой, если не ради кого-то… Ты думаешь, я не понимаю, что произошло с тобой? Неужели ты собираешься прожить так вот всю жизнь, холя и лелея свою боль и печаль? Или ты хочешь повторить ошибку Лоуренса?

Дебра стала внимательнее прислушиваться к словам Роберта и слегка расслабилась. Воспользовавшись ее молчанием, он тихо продолжил:

— Как-то ты просила меня рассказать тебе о прошлом Лоуренса, но я отказался. Возможно, мне и следовало пойти тебе навстречу, но тогда… — Он в раздумье пожал плечами. — Я намерен все рассказать тебе о нем сейчас. Не ради него, а только ради тебя, Дебра. Отец Лоуренса был весьма преуспевающим канадским промышленником. Он был тщеславным и пользующимся успехом у женщин мужчиной. Так мне говорил мой тесть. Когда Лоуренсу было десять лет, у отца завязался бурный роман с одной из его сотрудниц, и он бросил жену и сына. Вполне обычная история, но мать Лоуренса не могла смириться с этим и попыталась покончить с собой, вскрыв вены. Он, вернувшись домой из школы, нашел ее лежащей в луже крови.

Дебра ужаснулась, не сдержав вздоха.

— Да, не очень-то приятная картина для взора впечатлительного десятилетнего ребенка. Они уехали из Канады и перебрались на западное побережье Штатов. Несмотря на все попытки отгородиться от прошлого, мозг матери все чаще и чаще возвращался к давним событиям, в такие моменты ее вновь одолевали суицидальные настроения. Но порой она была нормальным человеком. Шон видел, что происходит с ней, и просил ее отпустить Лоуренса пожить с ним. Он пытался объяснить, что такая жизнь лишь вредит мальчику. Но она была непреклонна. Постоянные заботы о матери изолировали Лоуренса от своих ровесников. Тесть говорит, что тот всегда был очень гордым и независимым и отказывался от любой финансовой помощи, даже при поступлении в колледж.

Роберт внимательно посмотрел на хранившую молчание девушку и продолжил:

— Ты права: когда-то Мак-Манус и отец Лоуренса были деловыми партнерами. Но после развода Райделла их бизнес расстроился. Мой тесть тоже переехал в Америку, в Лос-Анджелес. У отца Лоуренса дела всегда шли хорошо, но он никогда не поддерживал сына материально, присылая лишь подарки ко дню рождения и на Рождество. Мать же, естественно, во всем винила его вторую жену. Впитав, как говорится, с молоком матери неприязнь к таким ситуациям, Лоуренс действовал в касающемся нас случае запрограммировано. Ошибочно полагая, что между мной и тобой роман, он старался всеми силами предотвратить мой возможный развод с Жаклин.

— Да, я понимаю, — бесцветным тоном согласилась Дебра.

Ей стало теперь ясно, почему Лоуренс пришел к этому опрометчивому заключению: она не отрицала, что встречалась с женатым мужчиной, но ни разу не назвала его имени. Естественно, узнав о семейных проблемах Жаклин. он пришел к выводу, основываясь на своем личном опыте, что тут замешана другая женщина. Нежелание же ее, Дебры, называть имя своего “любовника” было связано с тем, что она стремилась как можно скорее забыть Брайана. Она и подумать не могла, что Лоуренс посчитает ее любовником Роберта.