- Кто это? - спросила Марисса внезапно охрипшим голосом, указывая на гроб.

- Рамиль, - ответил ей Арсан.

Губы девушки побелели. Тело покрылось гусиной кожей. В широко распахнутых от ужаса глазах застыл вопрос, который она не решалась задать.

- Тайгер приказал разделиться. Кому-то залечь на дно, кому-то уходить заграницу. Наша группа попала в засаду, - напряженным голосом объяснил мужчина Мари, поняв, что она все равно пристанет к нему с расспросами. - Там... бойня была.

Голос Арсана пересекся, и он быстрым шагом ушел в дом.

- Рамиль просил похоронить его на родине, - неизвестно к кому обращаясь, произнес Рахим.

Это было последнее, что услышала Марисса, оседая под копыта лошади. Нервы, натянутые до предела весь последний месяц с момента ее прибытия в аул, не выдержали, и она провалилась в спасительную темноту, где не было ничего: ни боли, ни страха, ни тревоги.

Саид поднял девушку на руки и унес в ее комнату.

После похорон Рамиля Мари тяжело заболела. Несколько дней она провалялась в бреду, а потом впала в состояние прострации, отказываясь от пищи, не двигаясь. Ухаживающим за ней дочерям Зарины едва удавалось уговорить ее выпивать настои целебных трав.

Арсан долго стоял у постели Мариссы. На следующий день он уехал, объяснив Рахиму, что должен попытаться все разузнать о Ринаре.

- Нужно вернуть девушку домой, - наставляла его, собирая в дорогу, Зарина. - Здесь у нас она совсем зачахнет. Дома, говорят, и стены помогают.

Она опять сидела на своем любимом месте. На улице было прохладно. Камень хорошо прогрелся за утро солнцем, и было приятно ощущать его тепло. Холодный ветер забирался под одежду, играл прядками волос, выбивающимися из-под головного убора, хлестал по лицу внезапными резкими порывами, принося с собой мелкую противную пыль, попадающую в глаза. Но девушка не обращала внимания на этот дискомфорт. Померкший взгляд ее лазурных глаз, в которых стояли неподвижные, словно застывшие слезы, остановился на извивающейся среди гор узкой дороге, уводящей в туманную даль.

Наступила осень. Три месяца, уже три месяца она здесь. Одна в чужой стране, далеко от родины, родных, друзей, знакомых и близких ей людей. Казалось, про нее все забыли, и ей придется всю оставшуюся жизнь провести тут, среди народа, чуждого ей своими обычаями и нравами, говорящего на грубом чужом языке. Больше она не увидит милых ее сердцу берез, не услышит шума лесов, не вдохнет запах трав и полей родимого края.

И больше никогда не увидит Ринара. Жив ли он? Что с ним? Она готова была бежать к нему, не жалея ног. Но куда? Она потеряется в этих мрачных холодных горах, среди бездушных мертвых камней и скал. Умрет от голода и жажды, но так и не найдет мужа. Возможно, ему нужна ее помощь? Она была согласна на все, лишь бы не бездействовать. Лишь бы не сидеть здесь и не ждать непонятно чего.

Рахим на ее просьбу о возвращении только покачал головой и сказал одно слово: "Жди". Это все, что она смогла от него добиться. И вот она сидела и ждала, не сводя покрасневших раздраженных глаз с дороги, петляющей между скалами.

Вдалеке показался внедорожник. Черный джип сверкал лаком в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь тучи. Он выглядел как инопланетянин в этой чужой дикой стране.

Никольский вышел из машины. К нему стремительно неслась какая-то женщина в ярких шароварах и тунике, накинутом сверху цветастом теплом распашном платье, полы которого вместе с концами повязанного на голове изумрудно-зеленого шарфа, развевались за ней на подобии хвоста. Она была похожа на маленькую экзотическую птичку в своих порывистых движениях и пронзительном визге, который она издавала.

Девушка бросилась Лану на шею, уткнулась носом в плечо и судорожно разрыдалась, тут же намочив слезами его легкий хлопковый джемпер.

- Лан. Лан, - всхлипывала она, лепеча по-русски. - Почему так долго? Ну, почему так долго?

Он отстранил от себя и осмотрел это причудливое создание. На смуглом лице сверкали влажные глаза цвета морской волны, алые губки счастливо улыбались, а на лбу лежали выбившиеся из-под шарфа вьющиеся светло русые пряди.

- Марисса, - удивленно выдохнул Алан.

Она опять расплакалась и уперлась лбом в его широкую грудь. Лан гладил девушку по голове, пытаясь успокоить, и говорил:

- Все хорошо. Все хорошо, маленькая. Я приехал. За тобой. Я заберу тебя отсюда.

Они сидели за столом в доме Рахима. Никольский рассказывал, как на Ринара и его людей началась охота, как конкурирующими группировками, так и госслужбами. Велась настоящая травля. Как загнанные звери, они были вынуждены бежать из города. Рен принял решение разбиться на группы. Так было легче исчезнуть, чтобы избежать истребления или плена. Те, кому было, где скрываться, должны были затаиться. Остальные продвигались в сторону границы. Война шла на их полное уничтожение, и Рен, таким образом, решил спасти жизни тех немногих, оставшихся ему верными, друзей.

- Но, как же так, - взволновано начала расспрашивать Марисса, - ты же говорил, что завладев акциями Верховского, вы создадите мощную империю и станете неуязвимы.

- Меня никто и не трогает, - объяснил Алан. - Мне нечего предъявить. Ничего противозаконного в моем бизнесе нет. И, учитывая мои связи, и на меня нападать просто опасно. Что касается Рена...

- Что с ним? - Марисса дрожащим голосом, наконец, решилась задать этот вопрос, вся внутренне сжавшись, не ожидая ничего хорошего в ответ.

Возникла продолжительная пауза. Алан, как будто бы, подбирал слова, что еще больше напрягало.

- Он в тюрьме, Марисса, - наконец, тихо произнес он. - Рен сам сдался властям. У него не было выхода. Его просто бы завалили без суда и следствия.

- Кондор? Тушкан? Арсан? - выстреливала в него бессвязными вопросами разволновавшаяся девушка. - Его выпустят? Я его увижу?

Ее колотило. Она вскочила со своего места и металась по комнате, как дикий зверь. Алан поймал ее взгляд, и она остановилась. Выражение его глаз впрыснуло страх в ее вены, кровь застыла в жилах. Она стояла, испуганная, оцепеневшая, раздумывая о том, что лучше: тревожное неведение относительно судьбы любимого или неприкрытая горькая истина.

- Месяц назад состоялся суд, - сухим бесстрастным тоном повествовал Никольский. - Обвинители вытряхнули все грязное белье, которое сумели отыскать. Основательно перепахали всю его мутную биографию, нашли свидетелей. Большая часть предъявленных обвинений сфальсифицирована: факты подтасованы, улики сфабрикованы, свидетели запуганны и загнаны в угол. Но так ловко, что Алекс ничего не смог доказать.

После непродолжительного молчания, во время которого все присутствующие не отрывали от него глаз, Алан продолжил:

- Ринару дали пожизненный срок без права амнистий. Все апелляции были отклонены. Тимуру и Арсану - по двадцать лет лишения свободы. Тушкан погиб в перестрелке.

- Неужели ты не мог ничего сделать!? - в запале воскликнула Марисса.

- Мари, ты много не понимаешь. В частности, какие силы задействованы. Неофициально нам было объявлено, что если мы не согласимся на подобный исход дела, то до суда они, скорее всего, не доживут. В конце концов, удалось придти к соглашению. Им выделили отдельную камеру, обеспечили самые комфортные условия существования настолько, насколько это вообще возможно на зоне.

Марисса упала на скамью, уронила лицо в ладони и не двигалась, не издавая ни звука. Зарина присела рядом с ней:

- Доченька, доченька. Не переживай ты так. И в тюрьме люди живут. Живой, ведь - это главное. Вот ты и думай об этом.

Позади остались неприветливые обнаженные горы, показались сначала заросли кустарников, одетых золотой и красной осенней листвой, а потом они поехали среди зеленеющих деревьев. Солнце весело сияло в безоблачном небе. Толстые деревья с причудливо изогнутыми ветвями останавливали на себе внимание, привлекая своей необыкновенной живописностью. Здесь лес лишь немного пожелтел на верхней своей границе. В воздухе пахло осенью.