Маленькие кулачки замолотили по его твердой груди. С приглушенным рычанием он зажал руки девушки между своим и ее телом и попытался ласкать и гладить ее. Она судорожно вырывалась, но это только разжигало его страсть.

Как и в их первую встречу, Кэтрин сознавала всю опасность своего положения, но как и тогда, руки Джейсона заставили ее забыть здравый смысл – ей хотелось совсем иного. И внезапно она удивила Джейсона, затихнув в его объятиях. Рассмеявшись, он сбросил на землю плащ и опять потянулся к ней. Но она уже пересилила мгновенную слабость и в последней попытке ударила его коленом между ног. Взрыв боли потряс его, но он не выпустил из рук ее сопротивляющееся тело.

– Ну, маленькая дрянь, ты заплатишь мне за это!

Швырнув Кэтрин на плащ, он навалился на нее своим тяжелым телом.

Ее прелестное лицо оказалось совсем рядом. Чувствуя, как она дрожит под ним, и, улыбаясь прямо в сердитые глаза, он в упоении разорвал до конца алое платье.

В состоянии, близком к безумию, она видела его лицо, и мысли ее путались. В этот момент воедино смешались самые противоречивые чувства: женское любопытство, желание узнать, во что все выльется, и страх перед неведомым. Меньше всего она была готова к тому взрыву наслаждения, которое принесли теплые губы, прильнувшие к ее твердой молодой груди.

Они лежали на плаще: перекинув свою ногу через ее бедра, он пресекал слабые попытки избежать его рук, исследовавших ее тело.

Бог мой, как она прелестна, думал он, и желание мстить исчезло, оставив неутоленный голод обладания. От груди он перешел к впадинке на горле, потом снова надолго прильнул к губам, и, хотя поцелуй принес наслаждение, она еще упрямо сопротивлялась его домогательствам. Схватив ее за подбородок, он потребовал:

– Прекрати эту борьбу! Ты слишком долго меня дразнила, и на этот раз я тебя не отпущу. Увидишь, тебе будет лучше, чем с Клайвом, так что не изображай из себя испуганную девственницу!

Кэтрин хотела крикнуть, что она действительно глупая девственница, но не успела, почувствовав, как его язык проникает ей в рот, а руки ласкают застывшее тело. Пальцы его скользнули вниз по плоскому животу, и вдруг в ней взорвалось пламя, когда они, коснувшись шелковистого треугольника, проникли между ее бедер. Она перестала сопротивляться и бессознательно делала то, чему сама удивлялась, подчиняясь ласковому диктату его рук и напряженному, возрастающему желанию.

На какой-то момент, почувствовав, как он раздвинул ее ноги настойчивыми сильными руками, она вдруг опомнилась и, обезумев, пыталась вцепиться в его смуглое лицо, но было уже поздно. Кэтрин закричала от боли, когда он безжалостно разрушил ее девственность. Крик был заглушен его поцелуем, но он почувствовал изумившее его препятствие. Оторвавшись от ее губ, оторопело посмотрел в затуманенные болью глаза девушки и задвигался осторожно, тихо прошептав:

– Прости меня, дорогая. – Не в силах сдерживаться, ускорил темп, пока взрыв наслаждения не захватил его целиком.

Физическая боль, которую испытала Кэтрин, была ничто по сравнению с нанесенным ей унижением и оскорблением. С помутневшими от этой пытки глазами она лежала на плаще, как сломанная брошенная кукла, даже не пытаясь прикрыть наготу остатками разорванного платья. Потрясение было таким сильным, что она не заметила, как он встал и привел в порядок свою одежду.

С растерянной смущенной улыбкой, чувствуя неприятный осадок, Джейсон смотрел на девушку. Его гнев и оскорбленное самолюбие перегорели. Теперь он понимал, что цыганка не притворялась, она действительно защищала свою честь, он же поступил как последний негодяй. Встав на колени, Джейсон осторожно прикрыл ее тело остатками платья. От его прикосновения она вздрогнула и с криком ужаса сжалась, как напуганный зверек. Джейсон тихо выругался, чувствуя к себе отвращение, и осторожно поднял ее с плаща, мягко говоря какие-то утешительные слова.

Она безмолвно лежала на его груди, пока он вез ее в гостиницу. Оба молчали, и Кэтрин только слушала, как рядом бьется его сердце. Поставив лошадь в конюшню, он плотнее завернул Кэтрин в плащ и понес ее в свою комнату. Там положил свою ношу на кровать, крикнул Пьера и распорядился приготовить ванну. Налив бренди, заставил ее проглотить немного огненной влаги. Горячее тепло разлилось по онемевшему телу, и Кэтрин немного пришла в себя. Первая же ее мысль была о побеге, но в это время в спальню уже внесли медную ванну, и она поспешно укрылась плащом, чтобы не заметили ее изорванного платья. Джейсон исчез в соседней комнате, и, пока слуги наполняли ванну водой, Пьер и Кэтрин украдкой изучали друг друга. Лицо камердинера показалось ей добрым и внушало надежду, что он поможет ей убежать отсюда. А Пьер подумал, что это самая красивая девушка из тех, что побывали у его хозяина.

Слуги показались ей незнакомыми, но на всякий случай она отвернула лицо, надеясь, что никто ее не узнает, и моля Бога, чтобы они побыстрей закончили свои хлопоты и ушли до того, как вернется Джейсон. Мысль о побеге не давала ей покоя, но едва слуги ушли и не успела она подвинуться к краю огромной постели, как появился Джейсон. Бросив на постель кучу женской одежды, он внимательно посмотрел на Кэтрин, с облегчением заметив, что с лица ее исчез беспокоивший его отсутствующий взгляд, хотя так и не разгладились страдальческие складочки у губ.

Он не знал ни чувства жалости, ни сострадания, и неожиданное их появление вызывало смутное беспокойство. Вот с разъяренными женщинами ему приходилось иметь дело, и он широко улыбнулся, когда, увидев его, она вспыхнула от негодования. Все становилось на свои места. Он склонился в шутливом поклоне:

– Ванна ждет вас, миледи!

Одарив его разгневанным взглядом, она презрительно сказала:

– В таком случае, уходи, я не хочу, чтобы ты смотрел на меня!

Джейсон рассмеялся, потом сделал то, что она меньше всего в этот момент ожидала, – бросился рядом с ней и привлек к себе. Мягкая перина, в которую они погрузились, свела на нет все попытки сопротивления. Он и здесь распоряжался, улыбаясь прямо в сердитое лицо Кэтрин. Нежно убрав со лба растрепавшиеся локоны, он удивил ее неожиданным признанием:

– Любовь моя, я действительно сожалею, что так грубо обошелся с тобой. Если бы знал, то выбрал бы более удобное место и постарался причинить тебе как можно меньше боли. Надо было довериться мне.

– Тебе? Довериться тебе?! – От ярости она чуть не лишилась дара речи.

Он кивнул, убежденный в собственной неотразимости, но потом вдруг нахмурился, черные брови сошлись над переносицей:

– Как случилось, что Клайв не лишил тебя девственности? – И еще до того, как она успела ответить, он сам ответил на этот вопрос: А, знаю. Клайв, вероятно, любит мальчиков, и он использовал тебя другим способом.

Кэтрин непонимающе уставилась на него, но он этого не заметил, так как от ее движения плащ раскинулся, и его взору предстало ее нагое тело, которое она судорожно попыталась хоть чем-то прикрыть. Эта прелестная Картина в очередной раз потрясла его, он приник к шелковой коже, и Кэтрин вдруг застыла от пронзительного и приятного чувства.

– Клайв просто дурак, – сказал он проникновенно, – ты так великолепно сложена, моя дорогая, что просто грех путать одно с другим!

Наклонив голову, он обхватил губами похожий на бутон розовый сосок, сначала один, потом другой, затем метнулся к ее губам и замер в продолжительном поцелуе. У Кэтрин было время не только затихнуть, но даже робко ответить на него. Джейсон убрал с нее лоскутки платья и на руках отнес в ванну, подняв длинные волосы. Теперь ничто, даже ею присутствие, не имело значения блаженная теплая вода снимала боль и напряжение с ее истерзанного тела.

Джейсон лег на кровать, с живым интересом наблюдая за Кэтрин Она явно сбивала его с толку какая-то фантастическая смесь знойной соблазнительницы и неразбуженной девственницы. Против своего желания он был по-настоящему заинтригован. Можно прожить с ней год, но так и не узнать, какие мысли бродят в этой головке. Такая, она ему вряд ли скоро наскучит, думал он, улыбаясь своим мыслям. Настроение у нее подобно ртути, возможно, временами она и будет раздражать его, зато тело ее всегда будет для него источником наслаждения., Видя ее восхитительный профиль, он снова поразился его сходству с кем-то, кого он встречал раньше. Где он видел это лицо? Пока он терзался этой загадкой, Кэтрин тоже тихонько рассматривала его сквозь опущенные ресницы. Невозможно отрицать, он действительно красив. Распахнутая до пояса белая шелковая рубашка обнажала крепкую загорелую грудь с полоской вьющихся черных волос, это сильное тело только что прижималось к ней. Она почувствовала, что дрожит, если не от желания, то уж не от страха. Ее тоже ошеломила внезапная мысль, что где-то она видела это красивое лицо, еще до бала у тети, но где именно? Все случившееся с ней напоминало теперь страшный сон, и ей хотелось проснуться, чтобы оказаться дома, в собственной постели.