Лудорика так и не подняла головы, не в силах оторвать взгляда от Короны. Когда она ответила, ее голос был пронзительный и лишенный всякой теплоты, словно говорила откуда-то издалека, причем – о вещах, которые ее совершенно не волнуют.

– С тех пор как я стала королевой, как вы все изволили догадаться, – она криво усмехнулась, – пусть их объявят изменниками, ибо они осмелились приблизиться к Короне!

Реддик улыбнулся. Но на лице полковника и его людей появилось выражение глубочайшего потрясения, словно они не поверили своим ушам.

– Король умер, а наша королева сказала свое слово, – произнес Реддик торжественно, точно выступая на официальном судебном разбирательстве и вынося справедливый вердикт. – Давайте их обвиним в связи с изменниками. Моя королева… – снова обратился он к Лудорике, – эта пещера – совсем не подходящее место для вас. Давайте уйдем отсюда, чтобы показаться вашему народу и объявить ему, что вы – действительно их истинная королева.

На лице Лудорики появился слабый намек на какие-то чувства, как будто маска, отталкивающая от нее Роану, немного изменилась.

– Да, – сказала она, и на этот раз ее голос прозвучал более мягко. – Пусть будет так! Это – Ледяная Корона, и она у меня. Я владею ей, и я надену ее во славу королевства Ревеньи!

И, не глядя ни вправо, ни влево, и тем более – на людей, несправедливо приговоренных к смерти, она степенно прошла через недавно прорубленное отверстие наружу, а человек, одетый в черное, бережно поддерживал ее под руку. Ибо она не обращала внимания, куда ступали ее ноги, поскольку все время смотрела лишь на Корону у себя в руках. Но Реддик ненадолго задержался в пещере, наблюдая, как его люди связывали по рукам и ногам оставшихся в живых приверженцев полковника Имфри. Когда они закончили, он обратился непосредственно к полковнику:

– Корона сказала сама за себя, мой храбрый полковник. Думаю, что над королевством Ревеньи расцвел новый день, но по-моему вам это совсем не по вкусу. Так что самым лучшим для вас будет покинуть нас в очень скором времени. Что касается часа и способа вашего ухода, то последнее слово за ее величеством. Полагаю, она скоро объявит о своем последнем решении. И убедительно прошу вас, не вздумайте надеяться на вашу старую дружбу с ее величеством. Ни для кого не секрет, что короны всегда изменяют тех, кто увенчивает ими свою голову. И намного интереснее будет наблюдать за тем, какие перемены воспоследуют после того, как наша августейшая леди прочно укрепится на своем троне.

– Магический шар, воздействующий на разум, не сможет управлять ею вечно, – сдавленным голосом промолвил полковник, еще до конца не пришедший в себя от удара.

– Шар, воздействующий на разум, говорите? Ах, да, конечно, нам пришлось воспользоваться этим, с позволения сказать, ключиком, чтобы привести ее сюда, ибо лишь она может носить Корону. Но уверяю вас, мой храбрый и мятежный полковник, что так происходило всегда с тех пор, как родился тот один, кто может носить Корону. Управлять и царствовать – два очень разных понятия. И оба никогда не играли главенствующей роли в жизни нашей высокочтимой наследницы прошлых славных побед. Думается мне, что больше мы не увидим принцессу такой, какой вы ее знали всегда, ведь теперь она королева! Нам пора в путь. Заберите этих с собой, но ничего с ними не делайте, – небрежным тоном приказал он своим людям. – Для ее величества будет несомненным удовольствием приговорить их к смерти, ибо эта казнь будет превосходнейшим примером в назидание другим.

Роану так напугала столь резкая перемена отношения Лудорики к преданному ей полковнику, что она наблюдала за ужасной сценой, даже не думая о том, чтобы предпринять какие-либо действия. Зато когда люди герцога приготовились выволочь пленников наружу, она выхватила станнер. Ее словно разрывало на две части. С одной стороны она больше не могла выступать на стороне той, которая так подло отреклась от своего верного друга, но с другой стороны не могла просто наблюдать за тем, как Реддик собирается отправить полковника на казнь.

Но когда она подняла свое оружие, кто-то набросился на нее ее сзади и словно клещами сжал руку, не давая ей пошевелиться. И она услышала тихий-тихий голос, даже скорее шепот, который произнес ей прямо в ухо:

– Только не сейчас, дура! Это тебе не игрушки!

Сандар! Как он очутился здесь… или зачем? Роана попыталась высвободиться из стальных объятий, но не смогла сделать ни единого движения. Будучи много сильнее ее, Сандар повалил ее на спину, и Роана ударилась о каменный пол пещеры. Когда она немного утихомирилась, Сандар силком потащил ее обратно. Больше она не видела ни пещеры, ни Короны.

Собравшись с силами, она продолжала отчаянно вырываться до тех пор, пока они не достигли того места, где проход стал шире. Там он больно прижал ее спиною к стене и придавил всем своим весом. В пещере стояла кромешная тьма, но когда он заговорил, она услышала в его голосе угрозу.

– Ты хочешь, чтобы я оглушил тебя из станнера и отволок назад? Знаешь, сестренка, я с удовольствием сделаю это, если понадобится. Ты ведешь себя глупо, если не сказать большего. Я просто удивляюсь тебе! Ведь ты же уже проходила подобные штучки. И прекрасно знаешь: то, что происходит с этими марионетками, не твоего ума дело. Это тебя не касается, усекла? Они марионетки , и мы достаточно нагляделись на них, чтобы понять это. Они запрограммированы точно так же, как андроиды с Адрианиана, чтобы точно исполнять то, что прикажут им приборы в том самом зале! Так какая тебе разница, что станется с этими тряпичными куклами? Разве тебя интересует, в какие игры они играют? Мы очень многому научились от тех приборов…

– Они не марионетки! – гневно вскричала Роана. – Они намного больше нас похожи на людей, когда мы проходим тренировки в Крам-брифе. Если бы у них не было этих треклятых корон… если бы эти приборы перестали работать – они бы стали свободны! Ведь они – люди!

– Но они не люди, – мрачно промолвил Сандар, по-преж­нему больно сжимая ее руку. – Все что они делают, решают за них эти приборы. И это нас не касается. Если через какое-то время Служба решит вмешаться, когда там получат наш рапорт, тогда – другое дело. Но сейчас это нас не касается. Повторить еще раз? – Роана не проронила ни слова. – Ну, а теперь нам пора идти. Или ты хочешь, чтобы я оглушил тебя и отволок назад?

Роана больше не сопротивлялась, ибо понимала, что Сандар выполнит свою угрозу.

– Я пойду, – угрюмо проговорила она.

Они возвратились в широкий коридор, и всю дорогу он крепко сжимал ее правое плечо. Как только они оказались в коридоре, то чуть не угодили под заряд энергетического луча. И тотчас же Роана услышала, как с облегчением вздохнул дядя Оффлас.

– Скорее! – громко приказал он. Дядя Оффлас даже не спросил у сына, где тот пропадал. Роане он тоже не проговорил ни слова. Луч повернулся в сторону, указывая им путь к выходу. Сандар грубо толкнул Роану туда.

Когда они медленно продвигались по какому-то открытому пространству, то их тела обволакивал густой туман, стелящийся по земле, обвивающий небольшие скопления деревьев и, похоже, накрывший своим белесым одеялом всю страну. Несмотря на это и дядя и племянник шли уверенно прямо к лагерю. Они не проронили ни слова, проходя мимо человека, оглушенного Роаной из станнера. Сандар по-прежнему держал ее за плечо, не давая ей сбежать.

– Все рассеиватели вырубились… все, кроме одного, – сказал Сандар, доставая из пояса какие-то инструменты.

– Этого и следовало ожидать, – кивнул дядя Оффлас. – Их батареи следовало перезарядить. – Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. Не знаю, сколько глупостей ты успела понаделать здесь, – он наградил Роану своим знаменитым ледяным взглядом, который часто надолго приводил ее в глубочайшее смятение. – Нам остается только надеяться, что, когда мы будем взлетать, нам не придется взрывать это идиотское укрытие, потому что…