– Почему ты идешь с нами? – услышала девушка.

Застигнутая этим вопросом врасплох и к тому же уставшая от собственных мыслей, путающихся у нее в голове, она слишком устала, чтобы ходить вокруг да около и честно ответила:

– Из-за сна.

– Сна?

И, чувствуя дружескую теплую руку на своем запястье, она ощутила небывалую легкость. И от этого тихого вопроса во тьме она почувствовала такое облегчение от возможности кому-то рассказать, словно сбросила с плеч тяжеленную ношу, которую тащила несколько дней подряд. В эти минуты Роану совсем не волновало, поверит ли ей полковник или нет. Ей было достаточно облечь все в слова.

И она начала со сна, стараясь рассказывать его как можно яснее, не забывая о самой ничтожной подробности. Она рассказала о зале, а блюдах, стоящих на столе, о церемонном появлении Лудорики вслед за слугою, об ее придворной даме, о приходе Реддика…

– Я не слышала, о чем они говорили, но я все понимала по движениям их губ. Это было так… словно я смотрела испорченное трехмерное кино… – тут она вкратце пояснила Имфри, что это значит в их далеком мире. – Словно у этого изображения кто-то стер звук. Но это было словно наяву! – Она почувствовала, что начинает путаться в своих воспоминаниях. Ей отчаянно хотелось лишь одного: чтобы он понял, как ей удалось все это увидеть. – Я и прежде видела сны, а кто их не видит, верно? Но ни разу еще со мной во сне не случалось такое!

– Правдивое послание, – промолвил он тихо. Его слова донеслись до нее из темноты. Теперь она почувствовала, что он крепче сжимает ее запястье, до тех пор пока ей не стало больно. И тогда она резко высвободила руку.

– Послание? – изумленно спросила она.

– Ты обладаешь даром предвидения…

– Нет, – возразила она. – Я проходила проверку, и при испытаниях выяснилось, что я не обладаю силой эспера. Это был сон.

– Сон, в котором ты видела малую залу в главной башне замка Уркермарк, королеву, одетую в царственный траур, ее подпись под моим смертным приговором. Когда ты в последний раз побывала в главной башне замка Уркермарк, леди Роана?

– Я там никогда не была.

– Время настало… – очень тихо, почти шепотом промолвил полковник Имфри. – Да, для нас настало время поговорить начистоту. Если сейчас ты солжешь мне, а этого не бывало еще ни разу… – он замолчал и пристально посмотрел на нее. – Мы должны знать правду! Ты понимаешь?

Он давал ей последний шанс. И она увидела в темноте, отчетливо, словно это было наяву, длинный ряд жужжащих приборов и их управляющих устройств – короны, венчающие их верхушки. И еще она увидела Лудорику, которую не узнавала, совершенно незнакомую Лудорику, которую боялась. Лудорика держала в руках корону.

– Кто ты? – спросил полковник. – Или – что?

Роана глубоко вздохнула. И сначала ответила на его последний вопрос.

– Я… я – женщина, – сказала она. – Еще я – Роана Хьюм. Но я не с этой планеты…

И она бросилась в пучину воспоминаний, чего раньше ни за что не осмелилась бы сделать, и ее захлестнул глубокий поток правды, который не только мог унести прочь ее самое, но и то, чему выучилась за долгие годы космических странствий. И все ради того, чтобы он поверил ей.

Она рассказала ему о Службе, о том, зачем они прибыли на Клио, о своей случайной встрече с принцессой, о зловещих таинственных приборах и о том, что те означали для полковника и его народа. Когда она закончила рассказ, то чувствовала себя выжатой, как лимон, и совершенно опустошенной. И тем сильнее обрадовало ее теплое прикосновение его руки к запястью, которое связало ее с миром живых людей.

– В твой рассказ невозможно поверить, – начал он, и Роана, испугавшись, попыталась выдернуть руку – ведь больше всего она боялась, что Имфри ей не поверит. Но он тотчас же сдавил ее руку еще крепче. – И все же, – продолжал он, – я знаю, что это правда. Ты отрицаешь, что обладаешь даром предвидения. Возможно, по меркам твоего народа так оно и есть. Но на моей планете – все мы частично обладаем этим даром. Помимо всего прочего, у нас есть странная традиция. Это тайна, и она надежно охранялась в течение многих поколений.

Имфри замолчал на какое-то время, затем продолжил:

– Об этом я не стал бы разговаривать с кем попало, будь он даже моим ближайшим родственником, если ему не известно о тайне по праву рождения. Но поскольку то, что ты поведала мне, очень близко к ней, то буду говорить с тобой об этом. Хранители… мы поклоняемся им по традиции, как поклонялись всем сверхъестественным существам. Однако в моем Доме бытовал рассказ, что основатель нашего рода непосредственно приходился Хранителям слугою… и что они не были бессмертными, как считали все, а состояли из плоти и крови. А он с самого начала выполнял для них определенную задачу, связанную с управлением жизнью в королевства Ревеньи.

Когда люди узнали о распоряжении Хранителей и стали рассказывать друг другу о жизни, установленной здесь, мой предок хранил смутные воспоминания о другом времени и месте. Он сохранил их для себя, рассказав о них только своему сыну, тот в свою очередь рассказал своему, и так все передавалось в моем роду из поколения в поколение. Мы знали и о других вещах. Потому нас и называли предсказателями. Вот почему я был уверен, что королева стала совершенно не такой, как раньше, когда она нашла Корону и приговорила меня к смерти.

Сейчас тебе ясно, что Лудорикой управляет не магический шар, а что она, герцог и все мы являемся частями некоей игры, которая управляется при помощи какого-то чудовищного плана, придуманного давно умершими людьми, которые не имели никакого права втягивать в нее наших предков. Но ты боишься, что, разрушив эти приборы, можешь уничтожить вместе с ними и нас.

– Этого опасался мой дядя, – пояснила Роана. – Ему хотелось доставить сюда специалистов из Службы. Они как следует изучили бы приборы, проверили бы их и… – она махнула рукой. – Если эти специалисты вообще сюда когда-нибудь прибудут…

– Если они вообще когда-нибудь сюда прибудут… – медленно повторил полковник, и в голосе его прозвучала горечь. – Тогда они проверят, а не разрушила ли ты их образец, чтобы обречь нас на вечную жизнь под управлением дребезжащих кусков металла! Специалисты… Неужели ты и вправду могла бы поверить им? Какое же они имеют право разрешать подобное рабство?! Или они сами рабы каких-то иных моделей поведения и тому подобного? И так происходит повсюду. Ты можешь мотаться со звезды на звезду и нигде не обнаружить истинную, не ограниченную свободу!

Этими словами он словно вторил ее собственным мыслям.

– К тому же, людям из Службы, если они прибудут, понадобится очень много времени, возможно – годы, чтобы изучить эти приборы. Разве не так?

– Да.

– И все это время мы будем жить под тайным управлением. Лудорика, прелестная девушка, станет истинным дьяволом. Реддик, который думает только о войне, обязательно развяжет ее, и в Ревеньи разразится хаос, а если Лудорика вдруг очнется и попытается помешать ему, он просто убьет ее. Ведь с ее смертью Корона перейдет к нему, вместе с ее властью. Я… я обязательно должен сделать все возможное, чтобы помешать этому. Но если эти приборы возжелают обратного, то они уничтожат меня до того, как я успею сделать первый шаг!

– Их надо разрушить.

– Есть история об Арознере, которое лишилось своей короны…

– Принцесса мне об этом рассказывала, – призналась Роана.

– Значит, тебе известно, что произошло там. Чтобы пойти на такой риск… ради Ревеньи… ради всей планеты!

Роана задумалась. Спустя некоторое время она тихо сказала:

– Не обязательно, что все будет так же, как с Арознером. Утрата короны изменяет воздействие… но если приборы замолчат.

– Но риск! Он очень велик!

– Вам выбирать, – промолвила девушка. Она и без того сделала, все что смогла. Если сейчас он скажет, что Клио должно оставаться в рабстве, то так тому и быть.

Она пошевелила запястьем, и на этот раз он отпустил ее руку. Когда он это сделал, она ощутила себя настолько одинокой, словно полковник неожиданно встал и покинул ее навсегда. Обратной дороги не было. Она была заперта в тюрьме, которую камень за камнем выстроила сама для себя. И все-таки она ничуть не сожалела о том, что ей довелось пережить.