Взметнув песчаную волну, ветер торжествующе взвыл над его бесчувственным телом.
16. 7 ДНЕЙ ДО ЛЕТНЕГО ПРИЛИВА
АРТЕФАКТ: СЛОН ВКА N_859
ГАЛАКТИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ: 27548,762/16297,442/-201,33
НАЗВАНИЕ: Слон
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ (ЗВЕЗДА/ПЛАНЕТА): Кэм Х'птиар/Эмзерин
УЗЛОВАЯ ТОЧКА БОЗЕ-СЕТИ: 1121
ПРИБЛИЗИТЕЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ: 9,223 +- 0,31 мегалет
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ. Открыт в ходе приборной разведки в 4553 г. до Э. Кекропийский исследовательский флот совершил первичный облет С. и его непосредственный осмотр в 3227 г. до Э. Участники той же экспедиции осуществили высадку и проникновение внутрь С., а также измерили его физические параметры (см. ниже). Последующие экспедиции совершили первый траверс С. (2068 г. до Э.), пытались наладить связь с ним (1997, 1920, 1883 гг. до Э. безуспешно), отбирали для исследования пробы его вещества (1882, 1551 гг. до Э.). При каждом последующем посещении отмечались медленные изменения физических параметров и внешнего вида. Постоянная кекропийская станция наблюдения (станция «Слон») основана на Эмзерине (на расстоянии четырех световых минут) в 1220 г. до Э. Наблюдатели-люди впервые появились на станции через 2900 лет, в 1668 г. Э. Этот артефакт находится под постоянным наблюдением в течение пяти тысяч стандартных лет.
ФИЗИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ. С. представляет собой удлиненную аморфную газообразную массу длиной приблизительно четыре тысячи километров. Ширина его нигде не превышает девятисот километров. Однако фактически это не газ, а сложная структура, состоящая из взаимосвязанных стабильных полимерных волокон и проводящих каналов. Как целое, она обладает высокой электро- и теплопроводностью (некоторые части – бесконечной, т.е. являются сверхпроводящими).
Опыты по активному воздействию позволили установить, что С. реагирует на любое внешнее возмущение, но затем возвращается в первоначальное состояние с временем релаксации около двадцати лет. Физическое восстановление или ремонт производится за счет посекционного репродуцирования с использованием любых внешних материалов (например, кометных фрагментов), катаболически и анаболически превращаемых в нужные компоненты. Местные перепады температуры выравниваются до температуры основного тела 1,63 К, что соответствует применению в качестве теплоносителя жидкого Не-II. Механизм поддержания температуры ниже 2 К неясен.
Отверстия в С. (включая скважины после отбора образцов длиной до двадцати километров, а также сквозные продольные каналы) замещаются изнутри, с соответствующим небольшим изменением внешних размеров. Внешняя форма поддерживается постоянно. Впечатление о том, что С. аморфен, явно ложное. Если никакого вещества не добавляется или не удаляется из основного тела, размеры, и форма С. остаются неизменными с точностью до долей миллиметра в любом направлении.
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАЗНАЧЕНИЕ. Является ли С. живым существом? Имеет ли С. сознание? Споры об этом продолжаются по настоящее время. Сегодня общее мнение склоняется к тому, что С. является единственным действующим артефактом с ограниченной способностью к самовоспроизводству. Любая удаленная его часть медленно становится инертной, по мере того, как уменьшается проводимость, и система теряет свой сверхстабильный характер. Если С. живое существо, то полный отклик его на внешнее воздействие слишком велик (сотни лет), что подразумевает чрезвычайно медленный метаболизм.
Независимо от того, обладает ли этот артефакт самосознанием, следует отметить, как явление безусловное, что С. способен функционировать и как целое, и как фрагмент в качестве компьютерного устройства общего назначения. После пионерских работ Демерля и Трассига С. широко используется для решения задач, связанных с накоплением и хранением громадного объема информации и ее обработки со средней компьютерной скоростью.
Если С. является разумным и осознает себя как единое целое, то понятие «назначение», «цель создания» к нему неприменимы. Необходимы более тонкие тесты его способности к самосознанию.
– Это похоже на охоту за сокровищами, – сказал Грэйвз, медленно шагавший впереди с заложенными за спину руками и напоминавший сейчас задумчивый скелет на полуденной прогулке. – Старая игра детских праздников. Помните?
Макс Перри уставился ему в затылок. Он вырос на планете слишком отдаленной и суровой, чтобы позволять себе роскошь детских игр и праздников. Главным сокровищем для него была еда. А самой замечательной игрой, о которой он только и мог сейчас думать, несомненно, выживание.
– У вас есть улики и подсказки, – продолжал Грэйвз. – Первая из них – маяк. Затем указатель, затем тайные пещеры. А затем… если вам повезет… само сокровище!
Аэрокар приземлился на разрушенном эрозией плато, в пустынном районе между тысячей Озер и внешней границей Пятиконечной впадины. Мягкие скалы были изъедены здесь глубокими туннелями и округлыми ямами, словно податливая глина, которую месил стареющий гигант, тыкая то туда, то сюда ревматическими пальцами. Эти метровые дыры были хаотично разбросаны по поверхности плато, некоторые почти вертикальные, глубокие, а некоторые такие мелкие и сглаженные, что их перешагнешь и не заметишь.
– Будьте осторожны! – Перри страшно не нравилась беспечность Грэйвза. – Вы не представляете, как легко их края осыпаются… и не знаете, что там на дне! Вся эта местность кишит разными тварями.
– Успокойтесь, здесь вполне безопасно. – Грэйвз шагнул к краю одной из ям и тут же ловко отскочил назад, когда камень стал крошиться и скользить под его ногами. – Абсолютно безопасно. Это, вообще, не та яма, которая нам нужна. Идите за мной.
Он снова пошел вперед, обходя опасные участки. Перри следовал за ним на безопасном, как он надеялся, расстоянии. Они ожидали, что найдут рядом с маяком аэрокар, возможно, поврежденный при аварии, и были оба удивлены, когда там ничего, кроме самого маяка, не оказалось. Рядом с ним на белом меловое утесе была проведена черная стрела. Она указывала прямо на темный, круто спускающийся вниз туннель, у входа в который Грэйвз остановился и заглянул внутрь. Рядом со стрелой была неуклюжая надпись: «Сюда!»
– Необычайно интересно. – Грэйвз наклонился ниже. – Мне кажется…
– Не подходите так близко, – воскликнул Перри, когда Грэйвз двинулся вперед. – Этот край… что, если он такой, как у той ямы?
– А-а, чепуха. – Грэйвз попрыгал несколько раз. – Видите, твердый камень, как на Альянсе. Перед тем, как прибыть на Добеллию, я читал отчеты… на Тектоне нет опасных животных.
– Ну, конечно, вы читали отчеты, а я их писал. Мы еще очень многого о Тектоне не знаем. – Перри осторожно подобрался к входу в туннель и заглянул вниз. Скала казалась достаточно прочной и старой. Для Тектона это хороший признак, означающий, что поверхность здесь вполне стабильна и выдержала не один удар Летнего Прилива. – Во всяком случае, дело не только в животных. Если там окажется грязевая яма, тоже ничего хорошего. Вы ведь не знаете глубины туннеля. Прежде чем лезть туда, давайте хотя бы прослушаем его.
Он поднял кусок белого камня с кулак величиной и бросил его вдоль туннеля. Оба они наклонились вперед, ожидая услышать удар по дну… Две секунды тишины, а затем глухой стук, протестующее фырканье и удивленный свист.
– Да-а! Это не камень и не грязевая яма. – Грэйвз щелкнул пальцами и пополз вниз по крутому склону, светя фонариком перед собой. – Там внизу близнецы Кармел. Я же говорил вам, командор, чего ждать… маяк, стрелка, пещера и затем… Ну и ну! Мы оба были не правы.
Перри, следовавший за ним в нескольких шагах, изогнул шею, стараясь заглянуть вперед. Узкий луч фонарика отразился от полоски блестящих черных глаз. Навстречу им по склону медленно двигалось маленькое, покрытое черным мехом тельце. Мех был густо припорошен белой пылью и казался серым. На их глазах хайменопт потер среднюю секцию своего брюшка передней лапкой и отряхнулся, как собака при выходе из воды. Облако белой пыли поднялось к потолку туннеля.
