Сумерки на Тектоне… если можно назвать сумерками внезапный и зловещий приход ночи, красной, как драконья кровь.

Мэндел взойдет через три часа. Амарант висел низко над горизонтом, и его красноватый диск закрывали тучи пыли. Только сверкающий Гаргантюа одиноко красовался посреди неба, словно мраморный шарик, покрытый оранжевыми и лососево-розовыми полосками.

Аэрокар стоял на ровной полоске гравия, готовый взлететь в любую минуту. Дари Лэнг посадила его между двумя маленькими водоемами. На карте этот участок местности обильно украшали голубые пятнышки проточных озер.

Вскоре стало ясно, что карта врала по меньшей мере в одном. Атвар Х'сиал приникла к первому же из прудов и шумно всосала хоботком воду. Ж'мерлия объявил, что ее можно пить. Дари глотнула из того же источника и с отвращением стала плеваться, удивляясь кекропийскому вкусу и обмену веществ. Вода была горькой и жесткой, сильно щелочной. Она пить ее не могла. Оставалось рассчитывать только на запасы в аэрокаре.

Вернувшись в него, Дари приготовилась ко сну. Напряженное, даже при автопилоте, путешествие вокруг Тектона страшно утомило ее. Хотя планета под ними казалась безвредной, она не осмеливалась расслабиться ни на минуту. А теперь когда было можно отдохнуть, она не позволяла себе расслабиться.

Слишком многое надо было увидеть, слишком о многом поразмыслить.

По словам Перри, Тектон на пороге Летнего Прилива должен был представлять собой сущий ад, где земная кора трескается, вздымаясь и опускаясь, на поверхности бушуют пожары, растения высыхают на глазах от обжигающе жаркого воздуха, дышать которым почти невозможно. Животные должны были давно скрыться или погибнуть, или спрятаться где-то глубоко под землей.

Вместо этого она и дышала, и ходила, и сидела, причем достаточно легко, а вокруг хватало признаков продолжающейся жизни. Дари вынесла свою раскладушку наружу, поставила около одного из озер в тени высоких камышей и стала слушать, как пробираются сквозь них, не обращая на нее внимания, какие-то мелкие животные. Судя по испещренности прибрежного песка дырками разной формы и разного размера, масса всевозможных существ устроила на берегу свои норы.

Когда вдали замерло грохотание вулканов, она даже расслышала, как они возились и шуршали, зарываясь поглубже в сохнущую землю.

«Здесь очень тепло», – подумала она. Уход Мэндела с небосвода облегчения не принес. Капли пота стекали по шее в ложбинку на груди.

Она прилегла на свою раскладушку. Хотя Тектон казался вполне безопасным, она тревожилась по поводу предстоящего. Космический корабль, наверное, прилетел с Опала, чтобы забрать их. Продолжи они свой путь, их поймают и выдворят с Тектона. Если же они останутся на месте, то не достигнут своей цели.

Пока она раздумывала над этим, подошла Атвар Х'сиал и, что было удивительно, предложила еду: захваченные с Опала фрукты и воду. Дари взяла их и поблагодарила кивком – жестом, общим для обеих рас. Кекропийка кивнула в ответ и исчезла внутри аэрокара.

Дари начала есть, продолжая удивляться своим спутникам. Она ни разу не видела, чтобы кто-то из них ел. Возможно, как люди в некоторых мирах Альянса, они считали прием пищи интимной функцией организма. А может, были похожи на черепах Опала, которые, по словам служащих космопорта Звездной стороны, запросто существовали целый год на одной воде. Но тогда почему Атвар Х'сиал пришло в голову покормить единственного в их группе человека?

Она откинулась на раскладушке, натянула до подбородка водонепроницаемую простыню и стала глядеть в крутящееся над головой небо. Звезды здесь двигались очень быстро… На Вратах Стражника, с его тридцативосьмичасовым днем, движение звезд на небе было еле заметно. Где, в какой стороне небосвода лежал ее родной мир? Она разглядывала незнакомые созвездия. Там… или там… Мысли унеслись к звездам. Усилием воли она заставила себя вернуться в настоящее. Еще предстояло принять решение.

Продолжать ли им движение к месту, где по ее расчетам находится центр, фокус активности при Летнем Приливе? Можно полететь туда, зная, что и остальные тоже будут двигаться туда постепенно… с остановками…

Наверное, надо с остановками…

Дари погрузилась в сон без сновидений, такой глубокий, что ее не разбудил ни шум по соседству, ни вибрация. Наступил краткий рассвет, прошел день, и снова настала ночь, а за ней пылающий день. Шорохи зарывающихся в землю зверьков прекратились. Опал и Тектон завершили два полных оборота друг вокруг друга, и только тогда Дари проснулась.

Она просыпалась медленно. Амарант лил слабый свет. Прошла целая минута, пока сознание не подсказало, где она. Затем она почувствовала, что готова встать и оглядеться. Атвар Х'сиал и Ж'мерлии нигде не было видно. Аэрокар исчез. Небольшая кучка припасов и оборудования лежала под тонкой водоотталкивающей пленкой рядом с ее раскладушкой. Ничто вокруг, от горизонта до горизонта, не указывало на то, что здесь когда бы то ни было появлялись люди или чужаки.

Она упала на колени и стала перебирать оставленное имущество в поисках письма. Не было ни записки, ни пленки с записью, ни какого бы то ни было знака. Ничего, что помогло бы ей, кроме небольшого количества еды и питья, миниатюрного радиомаяка, ружья и фонаря-вспышки.

Дари посмотрела на часы. Еще девять добеллианских суток. Семьдесят два часа до худшего из всех Летних Приливов. А она оказалась на Тектоне, одна, за шесть тысяч километров от спасательной Пуповины. Паника, которую она ощущала, покидая в первый раз Врата Стражника, снова охватила ее.

… Оранжевое зарево на горизонте тлело и тлело, горящая земля бросала свой отблеск на высокие облака пыли и сама освещалась ими. Они глядели и не могли наглядеться. В это время новый столб алого света вспыхнул на расстоянии не более километра и, становясь все выше, распустил свои дымные щупальца. Вскоре он дотянется до самого неба. Когда лава запузырилась почти у края кратера, он обернулся к Эми.

Несмотря на его предупреждения, она все еще стояла около машины. При виде того, как вспышка взрыва перешла в калено-красное свечение лавы, она захлопала в ладоши, восторгаясь изумительными переливами цвета и изменчивостью форм.

Громовые раскаты взрыва достигли дальних холмов и эхом вернулись обратно. Поток огня, показавшись на вершине, пополз к ним. Нет, не пополз, покатился, полился легко и стремительно, как бегущий ручей. Там, где он коснулся холодной земли, взметнулись белые фонтанчики пара и заиграли, засверкали…

Макс не мог оторвать глаз от ее лица. На нем был не страх, а только восторженное наслаждение ребенка на своем дне рождения.

В этом было все дело… Она воспринимала происходящее как праздничный фейерверк. Осторожность должен был проявить он… Свесившись с переднего сиденья аэрокара, он подергал ее за рукав.

– Забирайся. – Ему пришлось кричать, чтобы быть услышанным. – Нам надо в обратный путь к Стволу. Ты же знаешь, это пять часов лета.

Эми гневно взглянула на него и выдернула руку. Он так хорошо знал эти надутые губки.

– Не сейчас, Макс. – Он прочел слова по ее губам, потому что расслышать их было невозможно. – Я хочу дождаться, когда лава достигнет воды.

– Нет! – заорал он. – Категорически нет. Я больше не хочу рисковать! Там все кипит, и здесь скоро будет также.

Она отходила, не слушая его. Он почувствовал стеснение в груди, его бросило в жар, несмотря на воздушный экран, который задерживал холодный воздух в кабине. Это только воображение, он знал это… его сжигало в огненной топке беспокойства за нее. Но снаружи… снаружи жар был настоящим. Спотыкаясь, он выбрался из аэрокара и последовал за ней по дымящейся почве.

– Перестань дергать меня. Я через минуту вернусь. – Эми оглядывалась кругом, чтобы впитать в себя все великолепие этого адского зрелища. Слава Богу, не было видно никаких признаков другого извержения, но оно могло начаться в любую секунду.