«Я готов подстригать вашу лужайку целую неделю две недели подряд… Но только не на этой неделе…»

«Симпсоны»

— Тебе что, нравятся блондинки? — спрашивает Яна.

Я мешкаю с ответом. Блондинки мне нравятся. Но так же мне нравятся брюнетки, шатенки и рыжие. В студенчестве я был влюблен в девушку с синими волосами, и когда она обрилась наголо, любил ее не меньше.

Родной цвет волос Яны — каштановый, но в данный момент она жгучая брюнетка.

— Мне не важен цвет волос. И не важно, кто мне нравится! Последние… э-ээ… четыре года я люблю только тебя.

Сам понимаю, насколько неестественно это прозвучало. Яна недоверчиво хмыкает:

— Ну да, как же. А в книге ты пишешь о блондинке. Хорошо хоть помнишь, сколько мы вместе.

Я давлюсь только откушенным куском бутерброда с сыром и колбасой. Действительно, в книге главный герой влюбляется в блондинку. Но то главный герой, а тут — я. Откашлявшись, прожевав и проглотив, отвечаю:

— Это не я так считаю. Это главный герой.

— Гер-р-рой — штаны с дырой, — тянет она.

Все это время она сидит нога на ногу напротив и красится, смотря в зеркальце. Недокрашенный глаз придает ей черты Двуликого, бывшего окружного прокурора Готэм-сити. С ее носка слетает тапок — нервничая, она всегда раскачивает ступней.

— Герой книги, ты же понимаешь? Просто я пишу от первого лица, мне так удобнее.

— Врешь ты все, Панфилов. Я тебя насквозь вижу, вон уже краснеешь, и рука дрожит.

Рука дрожит не поэтому, это тремор с похмелья, но она права. Вру.

— Ладно, пейсатель, — она намеренно делает ударение на первый слог, — мне пора на работу.

Обдает меня приторно-возбуждающим шлейфом духов, чмокает в губы и уходит. Хлопает дверь.

Я смотрю на бутерброд в руке. Есть совершенно не хочется. Хочется спать.

Кладу голову на руки и осматриваю нашу кухоньку съёмной «двушки», в которой воцарился дух уныния и нищеты. Над раковиной обвалилась плитка, из крана с убийственной монотонностью капает, сломанная дверца духовки всегда открыта. Плита в бурых разводах, а рыжевато-серый от табачного дыма потолок так нависает, что хочется прямо сейчас выйти через комнату на балкон, сесть на его рассохшиеся деревянные перила, свесить ноги на улицу, поболтать ими и спрыгнуть.

Жизнь не удалась. К тридцати с лишним годам я обзавелся женой, нерегулярными подработками на фрилансе, хорошим мощным компьютером, рогой 100-го уровня[1] в популярной онлайн-игре и пивным брюшком. Раньше мне льстило, когда меня называли писателем, но с возрастом пришла горькая правда — я не писатель. Называют меня так лишь потому, что другим социальным статусом я не обзавелся.

Кто я? Бывший менеджер по продажам десятка компаний с задатками пиарщика? Сегодня каждый второй в сети может назвать себя блогером, интернет-маркетологом или пиарщиком. Да и продажник из меня не вышел. Мне надо верить в то, что я продаю, а как в это верить, если точно знаешь, что впариваешь клиенту ненужное ему говно?

Я продавал спутниковое ТВ дачникам, чьи огороды кормили их семьи весь год; продавал сверхмощные пылесосы впечатлительным пенсионерам; фильтры питьевой воды тем, чей основной рацион составляла лапша быстрого приготовления; веб-сайты начинающим предпринимателям, которые делали первые шаги в бизнесе на деньги, взятые в кредит под залог единственной квартиры. Я продавал интернет-рекламу, туристические путевки, препараты для похудения и таблетки для очищения организма от паразитов.

Продавал плохо и нигде долго не задерживался. В свободное, да и в рабочее время я вел блог и писал небольшие рассказики на потеху своей немногочисленной публике. Это дало мне основание полагать, что я — хороший интернет-маркетолог.

Я даже нашел работу в этом направлении, но первая же очная ставка с директором, запросившим данные по конверсии, среднему чеку, отказам, проценту вовлеченности, LTV[2] и прочему цифровому срезу показателей интернет-магазина компании обнаружили мою некомпетентность. Быть интернет-маркетологом оказалось не просто вести блог компании, собирая лайки и комментарии. Испытательный срок? Мне даже не дали его доработать.

Оскорбленный и возмущенный, решил погрузиться в профессию и всему научиться. Я накачал кучу курсов, учебников, видеоуроков, записался на несколько вебинаров.

Меня хватило на неделю, причем первые дней пять я просто радовался тому, что я молодец, скоро все изучу, вникну, стану крутым спецом, и меня на рынке оценят так высоко, что карьера пойдет в гору, а там машина, квартира, отпуск у моря и все такое. Радовался, но начало обучения откладывал, пока эйфория от мнимых будущих успехов не закончилась, и я не оказался там, где и был. А когда все-таки титаническим усилием воли заставил себя сесть и начать обучение, вдруг загрустил, приуныл, а на второй день понял, что не мое.

Следующий год перебивался случайными заработками — что-то от рекламы в блоге, что-то с биржи фриланса. Яна все еще верила в меня и мой потенциал, но уже как-то слабенько. Молодость уходит, а когда подружки в который раз обсуждают, кто и куда в отпуск, где лучше шоппинг, а где — пляжный отдых, а ты в лучшем случае сходишь с мужем в кино на предпоказ для блогеров, меркнет любая вера в кого бы то ни было.

Хотя вот Маркес, который Габриэль Гарсия, много лет сидел на шее жены с целым выводком; технически, только сношался, жрал и писал «Сто лет одиночества», и ничего, не выветрилась, не померкла вера его жены в него.

С Яной иначе. Она и моложе, и детьми мы так и не обзавелись, а потому все чаще в ее словах мелькал сарказм и ирония, когда речь заходила о моей будущей книге.

Вообще, с каждым месяцем я словно терял ее уважение — понемногу, капля за каплей. Это проявлялось в мелочах, которые я поначалу не замечал.

А с книгой вышло так. В какой-то момент я вдруг осознал, что мне скоро тридцать, за спиной никаких особых достижений и, собственно, жизнь уже на пике, и скоро пора с ярмарки. Хорошо помню этот момент — после какой-то адовой гулянки я проснулся и решил написать книгу. Думал, что это легко, тем более такому таланту как я.

Это оказалось непросто. То ли переоценил отмеренную мне долю таланта, то ли его у меня отродясь не было, но мозги скрипели, нехотя выдавая строку за строкой, а потом руки удаляли все написанное. Первую страницу писал три месяца, при этом докладывая в блоге, как у меня замечательно идет работа над книгой, и что дошел уже до двенадцатой главы. Знакомые просили дать почитать, но, уверен, даже если бы мне было что дать, и я бы дал, они бы не прочли. Но дать мне было нечего, и я отговаривался тем, что не буду выкладывать недописанное.

Помню, как я, наконец, закончил третью главу и, не сдержавшись — захотелось дозы лайков, комментариев и оценок — выложил все в сеть. Перед этим я просил почитать Яну, но она отказалась:

— Не, Панфилов, ты уж допиши книгу, а я все целиком прочту. Не люблю читать и смотреть незаконченные вещи.

Много позже всё-таки прочла то, что было. Видимо уже не верила, что книга вообще будет дописана.

Я выложил написанное не у себя в блоге, а на популярном литературном портале под псевдонимом. Спать в ту ночь ложился как в детстве перед рыбалкой с отцом, в предвкушении радости, грядущего успеха и счастья. Так и представлял себе, как просыпаюсь утром, неспешно принимаю душ, чищу зубы, бреюсь, завариваю чашку крепчайшего кофе, закуриваю и открываю страницу с первой главой — а там восхищенные комментарии читателей и требования скорее выложить продолжение.

Проснувшись к обеду, даже не почистив зубы, кинулся к компу.

Два прочтения. Ноль лайков. И один комментарий: «Не смог дочитать. Автор, больше не пиши!».

Признаюсь, именно назло этому комментатору решил, что писать буду! Скурив полпачки сигарет, я тут же сел за продолжение.