Лорен прикрыла ладонью глаза и зажмурилась, бессильно покачиваясь в седле, пряча от чужих взглядов закипающие в глазах слезы. Нет, она не в силах больше бороться с тягостными мыслями, с сомнениями, отчаянием, болью.

Отец устыдился бы, что его дочь оказалась так слаба.

При этой мысли Лорен выпрямилась и упрямо вскинула голову.

Отец всегда считал ее сильной. Отец никогда не баловал ее. Он даже не считал, что его дочь должна слепо подчиняться традициям. Отец гордился ее вольнолюбием и поощрял ее стремление к независимости.

Когда восьмилетняя Лорен, освобожденная из заточения Арионом Морганом, добралась до прибрежной деревни, где жили ее сородичи, отец с громким криком бросился к ней и крепко обнял, расцеловал, не скрывая радостных слез. Когда унялись крики и замешательство и она поведала во всеуслышание обо всем, что с ней случилось: как ее схватили враги, как сам дьявол Морган приходил к ней в темницу, как черноволосый мальчик спас ее и она бежала всю ночь по глухому лесу, — отец повернулся к людям, обступившим их, и воскликнул: «Вот какая у меня чудесная дочка! Вот какая она умная и храбрая!»

Он учил дочь всегда быть честной и гордой, как вести за собой других. Неужели Лорен могла позабыть эти уроки? После смерти отца она поступила именно так, как он бы хотел, — возглавила сородичей, покуда не оправится от раны новый лэрд, и боролась с опасностями, которые угрожали клану. Лишь сейчас Лорен с изумлением поняла, что именно к этому всю жизнь готовил ее отец. Хеброн Макрай оставил своей дочери драгоценный дар, и будь она проклята, если растратит его впустую!

Лорен выпрямилась в седле, заметно приободрившись и телом и духом.

Кони замедлили шаг, и вскоре всадники сгрудились там, где горная тропа расширялась, вливаясь в крохотную лесистую долину.

— Отсюда мы пойдем пешком, — объявил один из англичан. Лорен вместе со всеми спешилась, подвела коня к ближайшему дереву и обмотала поводья вокруг крепкой ветки. Лорен поплотнее запахнула плащ и присоединилась к воинам, тесно обступившим Ариона.

— Вот здесь начинается след, — сказал один из шотландцев, указывая на едва видную полоску притоптанной травы. Вокруг густо росли деревья и кустарник. Теперь Лорен поняла, почему им пришлось оставить коней внизу. Эти места, как и большая часть Шота, до сих пор не были освоены людьми. Даже снизу было видно, что подъем окажется нелегким, а кое-где придется едва ли не ползти, прижимаясь к обрывистому склону.

Лорен услышала, как Арион приказал нескольким своим людям остаться у коней и держать ухо востро. Она тут же огляделась и, выбрав нескольких своих сородичей, знаком приказала им последовать примеру англичан.

Граф Морган наблюдал за ее действиями с непроницаемым видом, а затем подошел ближе, якобы затем, чтобы посовещаться перед тем, как пойти по следу.

— Я не прошу тебя идти с нами, Макрай, — уставясь в землю, еле слышно проговорил он. Голос его был так тих, что Лорен пришлось подойти вплотную — иначе бы она не разобрала ни слова.

— Ты и сюда-то едва добралась, — продолжал граф, — я же видел, что ты борешься со сном. Пожалей меня и себя — останься здесь и жди нашего возвращения.

Лорен вскинула голову и едва заметно усмехнулась:

— Нет.

Судя по всему, Арион ждал именно такого ответа. Лицо его осталось бесстрастно, зато в голосе появились злые, отрывистые нотки:

— Ты будешь только помехой. Мы не знаем, что нас ждет впереди. Ты слишком устала и отлично это знаешь.

— Я иду с вами, Морган, — ответила Лорен, все так же усмехаясь. — Я чувствую себя прекрасно.

Он вздохнул, явно стараясь сдержать гнев. Затем коротко кивнул и, повернувшись, первым двинулся вверх по тропе. Воины гуськом потянулись за ним. Наконец, кроме Лорен, внизу остался только Фуллер. Улыбнувшись, он жестом предложил Лорен идти перед ним, и она подчинилась.

Подъем, спору нет, оказался на редкость тяжелым, но Лорен вопреки подозрениям Ариона говорила чистую правду: она уже нисколько не чувствовала усталости. Она была бодра, полна сил и готова лицом к лицу встретить любую опасность.

Колыхались предрассветные сумерки. До Лорен доносилось тяжелое, прерывистое дыхание тех, кто шел впереди. Порой из-под ног срывались камни и падали вниз, грохоча по обрывистому склону. То и дело тишину нарушало сдавленное проклятие.

Фуллер в отличие от других двигался совершенно бесшумно, и Лорен втайне радовалась тому, что замыкающим идет именно он. Его неслышный, уверенный шаг вселял в ее душу спокойствие. Этот человек силен, опытен и ловок. Если враги попытаются подкрасться к ним сзади, он наверняка обнаружит опасность вовремя.

Шум реки становился все сильнее. Далеко внизу, на дне ущелья Лорен различала извилистую, дымчато-лиловую в сумерках полоску воды. Примерно на середине подъема она заметила, что непроглядно-черное небо чуть посветлело на востоке — верный знак того, что скоро закончится, быть может, самая долгая ночь в ее жизни.

Тропа постепенно стала шире, ровнее и наконец вывела их на небольшую круглую поляну. Среди деревьев ясно были видны остатки вражеского лагеря.

Мужчины разом, как по команде, обнажили мечи, и Лорен последовала их примеру. С мечом в руке она, осторожно ступая, двинулась вперед. Что-то тут было не так, а что — она не могла понять. Тревожное, неприятное чувство нельзя было выразить словами, поэтому Лорен молчала, пристально озираясь по сторонам.

Уже понемногу светлело, но в этом мягком розоватом свете лес был все еще полон густых теней, в которых без труда могли укрыться враги. Лорен вышла на середину поляны, к кострищу. Здесь уже стоял Арион. В черном остывшем пепле торчали обугленные кости — овечьи, вне сомнения. Опустившись на колени, Арион потрогал золу.

— Холодная, — заметил он и вопросительно глянул на проводника. — Вы так и не выяснили, куда могли податься викинги?

— Тогда было слишком темно, — пояснил тот. Арион выпрямился, пристально оглядывая землю вокруг кострища. Прочие воины последовали его примеру, по-прежнему держа наготове мечи.

И все впустую. По крайней мере, Лорен так ничего и не обнаружила. Правда, следопыт из нее был аховый, но и ее скудных познаний хватало, чтобы понять: отыскать людей, которые жгли этот костер, будет совсем непросто. Они хорошо замели следы — ни протоптанных тропок, ни сломанных сучьев, ни единого отпечатка ноги в грязи, ни с одного камня не содран мох. Дозорные, однако, упорно продолжали поиски, а небо между тем заметно светлело.

Тревожное чувство не покидало Лорен, однако видимых причин для него пока что не находилось. Воины обшарили каждый уголок поляны, но безрезультатно. Кое-кто из них даже рискнул углубиться в лес, но и там ничего не нашли. Арион не желал сдаваться. Шотландцы вопросительно поглядывали на Лорен. Она кивнула, давая понять, что согласна с графом, хотя в глубине души считала, что вражеских следов им уже не отыскать.

Гнетущая тишина нависла над поляной. С каждой минутой напряжение усиливалось. Солнце поднялось выше, хоть теплей от этого не стало.

В ветвях деревьев рассыпалась звонкая трель одинокой птицы.

— Довольно ломать комедию! — со злостью выкрикнул Родрик с другого края поляны. — Нет здесь никаких викингов, а скорее всего, и не было.

— Что ты хочешь этим сказать? — осведомился один из людей графа.

— Я хочу сказать, англичанин, — зло и внятно продолжал Родрик, — что северян здесь вовсе не бывало. Это ваш драгоценный лорд, смазливый хитрюга, воровал наших овец, а потом смастерил вот это кострище, чтобы заманить нас сюда и оставить деревню без защиты. Мы ведь уже во владениях Морганов — не думайте, что я этого не заметил!

— Родрик… — предостерегающе начала Лорен, шагнув к нему.

— А ты не смей его защищать! — Родрик круто развернулся к ней. — С самого начала, Лорен Макрай, ты держала его сторону. По мне, так это омерзительно! Твой отец сгорел бы со стыда, если б видел, как ты позоришь его честное имя!

Лорен остолбенела, ошеломленная ядовитым плевком человеческой злобы.