Но его личная жизнь… Эрни завидовал Родерику и Вивиан. Лорин видела это по его глазам во время помолвки и понимала, что и второй ее сын жаждет такой же любви — чтобы его принимали таким, какой он есть, и любили просто за то, что он существует на свете.

— Ну что ж, тогда у нас будет настоящий праздник, Эрни, — сказала Лорин, убедившись, что сын выполнит ее просьбу и не станет сегодня воевать с Алекс.

— Конечно. Самый радостный день. Особенно для Родерика.

Пусть для тебя этот день тоже станет самым радостным, мысленно пожелала сыну Лорин, а вслух сказала:

— Ну, мне пора к Вивиан.

— Не беспокойся. — Эрни нежно погладил мать по щеке. — Все будет хорошо. Обещаю тебе. Я улыбнусь даже разъяренному тигру, когда он бросится на меня!

— Спасибо тебе, Эрни.

К невесте Лорин шла с легким сердцем. Она сделала что могла. Теперь дело за Эрни и Александрой, шафером и подружкой невесты.

Наверняка сегодня, в день свадьбы, они оба осознают, чего им так не хватает в жизни, и попытаются преодолеть разделяющие их барьеры. Никакая гордость не может возместить потерю любви.

3

Точно по расписанию, ровно в пятнадцать сорок пять, Эрни и Родерик сошли вниз по ступеням террасы, предоставив вести невесту к алтарю Джозефу. У Вивиан не было семьи, но теперь она никогда не будет одна, поклялся себе Родерик.

Они направлялись к белым резным воротцам, от которых шла алая ковровая дорожка. По обеим сторонам ее росли бугенвиллеи, усыпанные словно ради этого торжественного дня розово-лиловыми соцветиями. Дорожка вела через зеленую лужайку к большой белой беседке, украшенной цветами. Великолепные старые деревья, переплетаясь раскидистыми ветвями, дарили своей тенью три сотни гостей, съехавшихся на торжественную церемонию бракосочетания чуть ли не со всех концов Новой Зеландии.

Самая большая свадьба в наших краях, подумал Эрни. Должно быть, сейчас рождается очередная легенда о Принсах. Немало преданий о них дошло из прошлого, но это будет что-то новенькое, и Эрни гордился, что без его авиакомпании никогда не удалось бы собрать, а без его курорта разместить здесь стольких приглашенных.

Когда они, миновав ажурные воротца, ступили на ковровую дорожку, гости пришли в движение. Те, кто еще не успел занять места, поторопились сделать это. Уголком глаза Эрни заметил Маделин Рамзи, которая не спешила сесть, видимо желая привлечь его внимание.

Между ними все было кончено — насколько дело касалось Эрни, поэтому он сделал вид, что не заметил молодую женщину. Он надеялся, что Маделин не станет сегодня пытаться возродить их интрижку. Проблема заключалась в том, что она любила выпить. Пока была слегка навеселе, все шло замечательно, но стоило лишь чуть перебрать, как Маделин становилась просто невыносима.

Если на глазах у всех эта особа устроит сцену, то-то Алекс обрадуется! Обрушит на него град язвительных комментариев, а ему придется все это безропотно сносить, держа данное матери обещание. Хоть бы Маделин нашла себе кого-нибудь еще на празднике! Терпению Эрни и так предстояло подвергнуться испытанию: поддерживать Алекс в сносном расположении духа — совсем непростая задача!

Ранимая? Что ж, возможно. По слухам, Вивиан взгромоздила свою подружку на высоченные шпильки, и теперь та наверняка боится растянуться на ковровой дорожке. А Алекс очень не любит, когда с чем-то не справляется. Да и во всех женских цацках, должно быть, чувствует себя неуютно, ведь, родившись девочкой, а не парнем, Алекс гордилась тем, что хозяйствует в мужском мире.

Оставалось надеяться, что она не ударит лицом в грязь — не упадет на глазах собравшихся прямо перед началом церемонии… несмотря на то, что сама умела смешать с грязью кого угодно. Алекс постоянно придиралась к Эрни, что бы он ни делал. И больше всего его раздражало то, что слишком часто девушка оказывалась права. Эрни это просто бесило.

Однажды он покажет Алекс Шонесси… Но поскольку он обещал матери, только не сегодня. Хотя…

А что, если обрушить на Алекс все свое плейбойское очарование? Обстоятельства этому явно благоприятствуют: шафер и подружка невесты… Осыпать комплиментами, делать все, чтобы она была довольна. Исполнять все желания, высказанные и невысказанные. Короче, ошеломлять, очаровывать, ослеплять. Эрни усмехнулся при мысли, как ловко подрежет коготки у дикой кошки — один за другим.

— Что это тебя так развеселило? — полюбопытствовал Родерик.

— Возможно, не только ты сорвешь сегодня куш, старший братик, — с загадочной улыбкой ответил Эрни.

Родерик собрался продолжить расспросы, но тут к ним, перед входом в беседку, присоединился священник. Поскольку разговор оборвался, Эрни занялся тем, что стал представлять, как сразит Алекс своим обаянием. Однако, увидев мать, подумал, что следует вернутся к его непосредственным обязанностям на сегодня.

Как только Лорин ступила на алую дорожку, из-за деревьев к ней выбежали взволнованные маленькие девочки — дочери тех, кто работал на ферме и на курорте. Они были на редкость милы и трогательны в украшенных оборками сиреневых платьицах, в белых носочках и туфельках, в венках из маргариток. В руках они держали белые корзиночки с розовыми лепестками.

Лорин что-то негромко им сказала, и девочки дружно закивали в ответ. После этого они выстроились по обеим сторонам ковровой дорожки, а Лорин заняла свое место.

— Ну как, готов? — подколол брата Эрни.

— Готов, — искренне ответил Родерик.

Решетчатые воротца распахнулись, и из них появились… Алекс? Эрни недоверчиво сощурился. Это была не Алекс, а фотомодель из модного журнала!

Дождь розовых лепестков на секунду скрыл девушку от глаз Эрни, но она почти сразу возникла снова, ступая твердо и уверенно и вовсе не собираясь падать. Алекс держалась прямо, высокая и стройная, как Лорин. Высокая? Да у нее же прическа! Упрямые рыжие завитушки больше не выглядели копной. Волосы были подняты наверх и хитро уложены венцом, сверкая, как начищенная медь. Их украшала сиреневая роза.

Чудесная идея насчет этой розы. Благодаря ей Алекс выглядела изысканной и соблазнительно женственной. А ее платье было сексуально донельзя! Блестящий материал подчеркивал достоинства фигуры: высокую грудь, что вздымалась в такт дыханию, тонкую талию, которую, кажется, можно было обхватить ладонями, идеально округлые бедра.

Алекс прижимала к себе букет — белые маргаритки в окружении зеленых листьев. Все ее движения были на редкость чувственны и грациозны. Чудесные покатые плечи, точеная шея… В соблазнительной ложбинке на груди сияла жемчужная подвеска, по обеим сторонам лица покачивались клипсы. А куда делись веснушки? Нет, теперь-то Алекс точно не была похожа на младшую сестренку!

А ее лицо… Оно не выражало привычную неприступность. Чуть подкрашенные губы, выразительные скулы, четко обрисованные брови, что подчеркивали молочную белизну гладкого лба, которого Эрни прежде не видел под рыжими кудряшками. Глаза стали как будто больше и засияли ярче.

И глаза эти смотрели на него. Страстный взор сулил неземное блаженство. Эрни ощутил, что в нем пробуждается желание, подавляя все иные чувства. Сколько раз он уверял себя, что не хочет Алекс Шонесси! Надо быть мазохистом, чтобы желать ее. Но теперь он видел перед собой другую женщину, не Алекс, а… Александру! О да, мать оказалась права.

4

Алекс не умерла от зависти во время свадебной церемонии. Она едва не задохнулась от восторга. То, как Эрни смотрел на нее, когда она шла к алтарю, настолько взволновало девушку, что, пока Вивиан не повернулась отдать ей букет, Алекс даже не сообразила, что жених и невеста собираются обменяться кольцами.

Казалось, время остановилось. Но вот священник уже объявляет Вивиан и Родерика мужем и женой, и новобрачные идут к столику в задней части беседки, чтобы скрепить подписями свидетельство о браке.

Сердце Алекс забилось сильнее, когда они с Эрни прошли следом. Девушка не могла принудить себя взглянуть на своего спутника. Она боялась, что теперь, когда первое впечатление позади, увидит в глазах Эрни привычный издевательский блеск.