Есть вещи, которые просто не могут существовать вместе. Ну, скажем, вода и масло. Или апельсиновый сок и зубная паста.

Или чародеи и телевидение.

Софиты били мне в глаза. Жар стоял такой, что я боялся, как бы струйки пота не проделали в толстом слое пудры, которой не пожалела на меня несколько минут назад растрепанная гримерша, глубоких каналов. Над объективами камер замигали красные лампочки, послышались первые аккорды вступительной песенки, и зрители принялись скандировать:

– Лар-РИ! Лар-РИ! Лар-РИ!

Ларри Фаулер, коротышка в безукоризненно пошитом костюме, вступил в студию и двинулся к сцене, сияя улыбкой фарфорового болванчика и пожимая руки сидевшим у прохода зрителям. Аудитория откликнулась свистом и восторженными воплями. От этого шума, казалось, содрогнулся под ногами настил сцены, и я ощутил, как прямо по спине, под лучшей моей белой рубашкой, сбежала-таки струйка пота. Какое-то мгновение я всерьез подумывал, не броситься ли отсюда с истошным воплем.

Поймите, я вовсе не страдаю боязнью сцены. Нет, правда. Но здесь было слишком жарко. Я облизнул пересохшие губы и огляделся в поисках пожарных выходов – так, на всякий случай. Никогда не знаешь, когда понадобится срочно сделать ноги. Свет и шум мешали сконцентрироваться, и я почувствовал, что сотканное вокруг меня заклятие начинает поддаваться. Пришлось на секунду зажмуриться, чтобы восстановить его.

На соседнем стуле сидел полный лысеющий человечек лет сорока пяти с гаком, одетый в костюм получше моего. Мортимер Линдквист ждал с невозмутимо вежливой улыбкой, но краем глаза следил за мной.

– Вы в порядке? – чуть слышно шепнул он.

– Мне приходилось бывать в горящих домах – так там мне было вполовину не так хреново, как здесь.

– Это вы попросили об этой встрече, не я. – Мортимер нахмурился, глядя, как Фаулер трясет руку какой-то юной дамы. – Вот показуха…

– Как думаете, это надолго? – спросил я у Морти.

Он покосился на незанятый стул слева от себя, потом на другой такой же рядом со мной.

– Два загадочных гостя. Пожалуй, это может затянуться. Они отснимут с запасом времени, а потом вырежут для эфира все лучшее.

Я вздохнул. Я уже принимал участие в «Шоу Ларри Фаулера» сразу после того, как открыл собственное дело, и это оказалось ошибкой. Пришлось довольно долго расхлебывать последствия, опровергая сложившееся обо мне по итогам передачи не самое благоприятное мнение.

– Так вы нашли что-нибудь? – спросил я. Морти немного нервно покосился на меня:

– Почти ничего.

– Ну же, Морт.

Он открыл было рот, но тут наконец на сцену взбежал по лесенке Ларри Фаулер.

– Не сейчас. Дождемся технического перерыва.

Ларри Фаулер остановился перед нами и с преувеличенным энтузиазмом стиснул сначала руку мне, потом Мортимеру.

– Добро пожаловать к нам на шоу, – произнес он в микрофон, который держал в руке, затем повернулся к ближайшей камере. – Тема нашей сегодняшней дискуссии – «Магия и колдовство – искусство или надувательство?». И сегодня в студии находится медиум, практикующий психолог Мортимер Линдквист, который, несомненно, попытается убедить нас в своей точке зрения.

Публика вежливо похлопала.

– А также Гарри Дрезден, единственный профессиональный чародей Чикаго.

На этот раз хлопки сопровождались явственным хихиканьем. Не могу сказать, чтобы это меня потрясло. В наше время не принято верить в сверхъестественное. Сверхъестественное пугает. Куда как спокойнее жить в твердом убеждении, что никто не может дотянуться до тебя с помощью магии, чтобы убить во сне. Что вампиры существуют только в кино, а демоны – лишь нематериальное следствие психических расстройств.

В корне неверно – зато спокойнее.

Несмотря на все старания, я слегка покраснел. Терпеть не могу, когда надо мной смеются. Застарелая боль смешивалась с нервным возбуждением, и мне снова пришлось сделать над собой усилие, укрепляя сдерживающее заклятие.

Да, вы не ослышались – я сказал «заклятие». Видите ли, я и на самом деле чародей. Я занимаюсь магией. Мне довелось иметь дело и с вампирами, и с демонами, и со всякими другими тварями, не верите – могу шрамы показать. Тут такая штука: похоже, техника с магией ладят очень плохо. Стоит мне оказаться поблизости, как компьютеры сбоят, лампочки перегорают, а автомобильные сигнализации начинают без всякой видимой причины орать дурными голосами. Мне пришлось разработать специальное заклятие, которое по крайней мере на некоторое время подавляет окружающую меня ауру магических энергий, а это позволяло надеяться, что мне все же удастся не взорвать к чертовой матери студийные камеры и софиты, не врубив при этом пожарную сигнализацию.

Магия – штука тонкая, так что сдерживать ее мне удавалось с бо-ольшим трудом. До сих пор все шло более или менее благополучно, но тут ближайший ко мне оператор поморщился и рывком сдернул с головы наушники, из которых послышалось пронзительное завывание.

Я зажмурился и, сдерживая раздражение и беспокойство, сосредоточился на заклятии. Фон в наушниках стих.

– Ну что ж, – радостно продолжал Ларри после минутного трепа ни о чем. – Морти, вы уже не первый раз у нас на шоу. И все же, надеюсь, вам не сложно еще раз описать нам в нескольких словах, чем вы занимаетесь?

Мортимер чуть округлил глаза.

– Я встречаюсь с умершими людьми, – немного театральным шепотом сообщил он.

Аудитория откликнулась смехом.

– Нет, я совершенно серьезно. По большей части, Ларри, я ассистирую при соответствующих сеансах, – пояснил Мортимер. – Я делаю все, что в моих силах, чтобы помочь тем, кто потерял любимого человека или кому необходимо связаться с ним – скажем, чтобы уладить дела, оставшиеся неразрешенными в этой жизни. Я также оказываю услуги в качестве прорицателя, помогая клиентам при принятии решений или предостерегая их от вероятной опасности.

– Правда? – восхитился Ларри. – А продемонстрировать нам что-нибудь можете?

Мортимер зажмурился и пальцами правой руки коснулся переносицы.

– Духи говорят мне, – произнес он замогильным голосом, – говорят мне… что скоро к нам присоединятся еще два гостя.

Публика рассмеялась, и Морти с беззаботной улыбкой кивнул. Чего-чего, а работать с толпой он явно умел. Ларри одарил его вежливой улыбкой.

– И почему вы сегодня здесь?

– Ларри, мне просто хотелось бы возбудить общественный интерес к царству непознанного и сверхъестественного. По результатам опросов почти восемьдесят процентов взрослых американцев заявляют, что верят в существование духов мертвых, в привидения. Мне просто хотелось бы помочь людям понять, что все это существует на самом деле и что довольно много других людей имели встречи с этим. Странные, необъяснимые встречи.

– Спасибо, Морти. И Гарри… вы позволите называть вас просто Гарри?

– Конечно. Вы же платите, – отозвался я. Улыбка Ларри чуть померкла.

– А вы не расскажете нам немного, чем занимаетесь вы?

– Я чародей, – сказал я. – Я нахожу пропавшие предметы, расследую паранормальные события и помогаю учиться людям, неожиданно сталкивающимся со внезапно открывающимися у них свойствами.

– Верно ли, что вы консультируете также отдел специальных расследований чикагской полиции?

– Случается, – коротко ответил я. Мне не хотелось без нужды говорить об ОСР. Меньше всего чикагской полиции хотелось бы рекламы в «Шоу Ларри Фаулера». – Многие полицейские управления по всей стране привлекают подобных консультантов в случаях, если другие способы не дали результатов.

– А вы зачем здесь сегодня?

– Потому что я в пролете, а ваш продюсер платит мне вдвое больше обычного моего гонорара.

Толпа рассмеялась снова, на этот раз чуть более искренне. В глазах Ларри Фаулера блеснуло сквозь линзы очков нечто похожее на раздражение, а улыбка превратилась в простой оскал.