Из глаз хлынули слезы. Разлепляю неподъемные веки и сквозь туманную пелену различаю чье-то лицо. Пытаюсь сфокусировать зрение. Поднимаю одну руку, чтобы вытереть мешающие слезы. Резкая боль. Рука дрожит. Закусываю потрескавшиеся губы, чтобы не заорать.

— Тише, девочка. Сейчас все пройдет.

Ласковый грудной голос, пробирающий до самого сердца. Мужской. Уже давно никто не говорил со мной так. Тем более, мужчина. Он продолжает растирать мои руки, а я все еще не могу разглядеть его лица. Слезы катятся градом.

Острый запах спирта. Мне в губы тычется край стакана.

— Выпей. Только залпом.

— Я не…

Мужчина вливает мне в рот жидкость. Захлебываюсь, кашляю, фыркаю. Морщусь от отвращения. В горле — жар, его словно раздирает. Постепенно боль утихает. Спиртное разливается по телу приятным теплом, согревая изнутри. Руки перестают казаться сплошным очагом боли. Поспешно вытираю слезы. Разглядываю сидящего рядом со мной на корточках человека.

Невольно ощущаю неловкость. Я не привыкла находиться рядом с такими мужчинами. Без сомнения, человек состоявшийся в жизни. Холеный, хорошо одет. Волосы ухоженные, темно-каштановые. Уже не молод. Лет сорок точно, но ни одного седого волоска. Мужественное угловатое лицо с чуть длинноватым носом и выдающейся нижней челюстью. От всего облика исходит ощущение уверенности и силы. Он продолжает держать одну мою руку, растирая ее, хотя в этом уже нет необходимости.

Хочется, чтобы он посмотрел на меня. Узнать, какие у него глаза. Я всегда при знакомстве с людьми сразу обращаю внимание на глаза. Не столько важен цвет или форма, сколько то, добрые они или злые.

Он будто почувствовал мое желание. Поднял голову. Показалось, что я медленно падаю в бездну, а вокруг роем вьются светящиеся огоньки. Что такого я увидела в этих глазах? Слегка усталые, темно-карего цвета, глубоко посаженные. Но они заворожили меня. Взгляд одновременно жесткий и мягкий, недоверчивый и открытый. Загадка, которая вызывала почти мучительное желание ее разгадать.

Представляю, как сейчас выгляжу, — мелькнула неприятная мысль. Я отвела глаза и попыталась подняться. Он мягко удержал меня и опустился на диван рядом.

— Вы в порядке? — интонации его голоса рассыпались по телу россыпью мурашек.

— Теперь да, — хрипло ответила, сжав рукой саднящее горло.

Наверняка, завтра слягу с простудой. Как тогда на работу пойду? Жестокая реальность снова безжалостно напомнила о себе. Этот мужчина — светлый эпизод в жизни, редкий и потому особенно дорогой. Скорее всего, когда я уйду из его квартиры, он даже не вспомнит обо мне. А я буду вспоминать еще долго, наслаждаться, как вкусом изысканного французского вина, о котором читала только в книгах. Кстати, о квартире. Почему я решила, что это квартира?

Обвела взглядом обстановку. Здесь чисто и презентабельно, но как-то не очень уютно. Увидела ключ с биркой на тумбочке около дивана. Ясно. Гостиничный номер. Напрягла зрение, чтобы разглядеть цифры на бирке. 312. Не знаю, почему мне оказалось так важно их запомнить. Все, связанное с этим мужчиной, вызывало интерес. Даже цифры его гостиничного номера.

— Выпьете? — спросил он.

Я с опаской глянула на стоящий на той же тумбочке граненый стакан, в котором еще плескалась адская жидкость.

— Не это, — рассмеялся он, проследив за моим взглядом. — Здесь неплохой бар. Могу даже попытаться сделать коктейль из того, что есть.

Выпитое спиртное, тем временем, давало о себе знать. Появилась легкость и бесшабашность. Слегка заплетающимся языком произнесла:

— Пожалуй. Всегда хотелось попробовать «Кровавую Мэри».

— Ну, боюсь, «Кровавая Мэри» не получится. Нет всех ингредиентов. Но могу соорудить сухой мартини, например.

Я засмеялась невпопад:

— Я не против.

Никогда не пила мартини. Устроилась поудобнее на мягком диване, поджав под себя ноги. Тут же почувствовала, как к щекам прилила краска — заметила стрелку на колготках. Торопливо села на ту ногу, чтобы не видно было, но настроение испортилось. Однако вид мужчины, готовящего коктейль для меня, вызывал непривычное будоражащее чувство. По телу пробегала дрожь. Я любовалась его фигурой. Довольно высокий, отлично сложенный. Одет в брюки и пиджак, по всей видимости, сшитые на заказ, а не купленные где-то на рынке.

Взяв два бокала, вернулся ко мне и сел рядом.

— Не думаю, что то, что получилось, можно назвать сухим мартини, но не судите строго, — обезоруживающе улыбнулся, протягивая напиток.

От этой улыбки бросило в жар. Нервно поправила колючий ворот бесформенного свитера. Совершенно не знала, как себя вести. Мой единственный опыт отношений длился одну ночь. Да и тогда все прошло без затей. Выпили вместе, он повалил меня на диван. Даже не заметил, что я — девственница. Утром чувствовала себя гадко и противно.

А вообще, с чего я взяла, что привлекаю этого потрясающего мужчину? Стоит ему кивнуть, и целая очередь модельных красоток выстроится. Взяла протянутый бокал, едва не пролив его содержимое, и торопливо отхлебнула. Кто знает, а может, его на экзотику потянуло? Надоели сошедшие с конвейера Барби и Синди, захотелось неуклюжую куклу Машу. То ли от собственного остроумия, то ли от выпитого, глупо захихикала.

— Похоже, кому-то хватит, — заметил он. — Давайте я провожу вас в спальню.

— Ого, а вы быстрый! — осмелела я. — Даже без прелюдии решили обойтись. Хотя, чего со мной церемониться. Я же не Клаудия Шиффер.

Заметила, что уголки его губ поползли вверх. Еще и смеется, гад! Ну, и пусть ты хозяин жизни, это же не повод так себя вести. Вскинула подбородок, демонстрируя, какая я гордая и неприступная. Он вздохнул и устало потер лоб.

— Я не это имел в виду. Просто вам нужно отдохнуть. Уже поздно. Могу вызвать такси, если хотите.

Мой апломб мгновенно слетел, стоило представить, что из этого рая я снова попаду в серые будни.

— Но вы даже не знаете меня. Вдруг, я воровка какая-нибудь окажусь, — пролепетала я.

Из глаз хлынули слезы, стоило вспомнить, что сегодня произошло.

— А, между прочим, у меня сегодня день рожденья… — икая, добавила.

— Правда? — его брови взметнулись. — Почему же вы проводили его не с родными и близкими, а в парке, на лавочке?..

Он осекся и деликатно проговорил:

— Простите, это не мое дело, конечно.

Я опять зарыдала и залпом допила остатки мартини.

— Возьмите, — протянула ему пустой бокал. — А вы знаете, — всхлипнула я. — Это ведь самый приятный день рожденья в моей жизни. Вернее, то, как он закончился.

Его лицо вытянулось. Наверное, считает меня сумасшедшей.

— Замерзнуть почти насмерть в парке и очнуться в номере незнакомого мужчины — это для вас приятный день рожденья? Какими же были предыдущие?

— Лучше не спрашивайте.

Он и не спросил. Снова сделал мне коктейль и молча наблюдал, как я пью. Слезы утихли. Перед глазами все плыло, как на карусели. Неудержимо клонило в сон. Словно сквозь туман смотрела, как он забирает у меня пустой бокал, ставит на тумбочку. Потом подхватывает на руки. Мир вокруг похож на калейдоскоп. Смеюсь чему-то и пытаюсь удержать картинки на месте. Закрываю глаза и прижимаюсь к крепкой груди, пахнущей дорогим одеколоном. Бормочу: «Спокойной ночи». Утыкаюсь носом в теплую шею. Ласкаюсь об нее щекой. Он замирает, потом продолжает нести куда-то.

Тело погружается на мягкую поверхность. Сверху накрывают теплым одеялом. Закутываюсь в него, сворачиваясь в клубок, и обнимаю подушку. Прикосновение суховатых губ к щеке. Так приятно. Тянусь к ним, довольно мурлыкая. Холодок по коже, легкий поцелуй. Пустота. Проваливаюсь в сон.

Пробуждение напоминало пытку. В мозг впивались тысячи иголок, голова гудела, словно в ней решили построить небольшой завод. Во рту жуткий привкус. Попыталась подняться и тут же рухнула обратно. Нет, это выше моих сил. Даже глаза открыть оказалось неимоверно тяжело. Когда мне это все же удалось, первое время не могла понять, где нахожусь. Полумрак из-за плотных орехового цвета штор. Большой шкаф, тумбочка с зеркалом. Я — на двуспальной кровати, мягкой и удобной. Совсем не похоже на мою комнату в коммуналке, с не менявшимися уже лет десять обоями, потерявшими всякий цвет, скудной мебелью, часть из которой можно смело выбросить на свалку. И, разумеется, с неизменными домашними животными в лице тараканов. Борьба с ними шла с переменным успехом.