Мистер Ниббс, подстригавший косилкой газон, повернулся к проходившей мимо его забора Кейт спиной. Она специально замедлила шаг, желая ему насолить, и он был вынужден двигаться еле-еле, отчего лезвия газонокосилки едва прокручивались. Дойдя до конца газона и почти упершись в стену дома, он замер в нерешительности, ощущая спиной ее взгляд. Кейт едва не прыснула со смеху: Ниббс делал вид, что осматривает оконную раму, проверяя, не осыпалась ли замазка.
Мысленно пожелав ему успеха в этом занятии, Кейт постаралась не вспоминать, как прошлым летом ее на каждом шагу окликали и приветствовали доброжелательные соседи, пытаясь завязать с ней разговор. Она открыла калитку и усмехнулась: можно было бы окончательно разочароваться в людях, если бы не мужественная поддержка мисс Годфри и мисс Пирс.
Едва она отворила входную дверь, как увидела на половичке под почтовым ящиком конверт. Кейт подпрыгнула от восторга, схватила письмо Тоби и торопливо распечатала, чувствуя, как поет сердце.
«Любовь моя!
Спасибо, что сообщила мне адрес твоего папы. Я ему написал и отослал посылку с книгами: Стейнбека, Пристли, Агаты Кристи и Реймонда Чандлера. Это легкое чтиво, но, по-моему, именно в такого рода литературе он и нуждается сейчас. Насколько мне удалось выяснить, живется ему относительно нормально, что, надеюсь, должно тебя утешить. Интернированным разрешается свободно перемещаться по территории лагеря, который представляет собой поселок стандартных муниципальных домиков. Надеюсь, ты уже получила от отца письмо и не так сильно за него волнуешься. Все могло обернуться значительно хуже, впрочем, ты и сама это знаешь. На будущей неделе мне дадут увольнение на выходные дни. Вряд ли такая удача скоро повторится, проклятый герр Гитлер не унимается, так что впоследствии на сорок восемь часов меня уже не отпустят. Безумно тебя люблю и скучаю.
До скорой встречи,
Тоби».
Кейт любовно разгладила листок и снова пробежала его. Тоби не написал на этот раз, где они встретятся, в этом не было нужды. Приехав домой, он проводил некоторое время с дедом, как это требовали правила приличия, и мчался на площадь Магнолий. Здесь он сначала беседовал с Карлом, а потом, отдав дань этикету, увозил Кейт в бар «Принцесса Уэльская», оттуда они отправлялись в Уэст-Энд, в театр или ресторан, а иногда — танцевать в «Хаммерсмит-Пэлис», прижавшись щекой к щеке, ночь напролет.
Она задумчиво уставилась в окно. Они с Тоби любили друг друга, однако не были любовниками в плотском смысле этого понятия. Он предлагал съездить к морю или в деревню, но Кейт уклонялась от соблазна. Она не сомневалась, что они поженятся, как только его дедушка окрепнет настолько, что сможет узнать о намерениях внука. До сегодняшнего дня ей казалось естественным выйти замуж девственницей. Теперь же, отхлебывая свежезаваренный чай из кружки, Кейт, к собственному ужасу, осознавала, что данное обстоятельство ее уже не волнует.
Следом пришло новое открытие: Тоби вряд ли захочет, чтобы они стали близки у нее дома, хотя для этого имелись все условия. Он расценит такой поступок как предательство по отношению к Карлу, и волшебство первого соития окажется испорченным.
Кейт улыбнулась: именно за врожденное благородство она и любила Тоби. Им обоим хотелось обставить романтическое уединение как можно красивее — уехать в Брайтон, снять номер в отеле… Но страшно подумать, сколько на это уйдет драгоценного времени!
Ей представилась карта юго-восточной Англии. База ВВС в Хорнчерче, графство Эссекс, находилась не так уж далеко от Лондона. Там в окрестностях полно поселков. Не разумнее ли самой поехать туда на поезде? Лучше встретиться с Тоби у ворот базы, чем ждать, пока он доберется до Лондона, а потом вместе с ним куда-то ехать.
Придя к этому выводу, Кейт бросилась искать перо и бумагу; если отправить письмо немедленно, подумала она, Тоби получит его до увольнения, и тогда следующие выходные станут самыми радостными днями в их жизни.
В пятницу вечером, когда она укладывала вещи в дорожную сумку, раздался стук в дверь. Кейт распахнула ее, но, к своему удивлению, вместо Керри увидела на крыльце Боба Джайлса, викария церкви Святого Марка.
— Простите за беспокойство, Кэтрин, но у меня для вас срочное сообщение, — мягко произнес он. — Мне позвонил лейтенант авиации Тоби Харви и попросил передать вам, что он получил ваше письмо и в субботу будет в Хорнчерче.
На площади Магнолий телефонный аппарат стоял только в доме местного священника. Поэтому Бобу частенько приходилось исполнять роль посыльного, передавая соседям важные известия.
— Тоби заверил меня, что вы все поймете и ответа не требуется.
Кейт густо покраснела: было приятно узнать, что Тоби получил ее письмо и они не разминутся по дороге, но одновременно и стыдно, что святой отец стал невольным пособником их тайного грехопадения.
— Спасибо, — пролепетала она, радуясь в душе, что не поставила у двери сумку, которая могла бы подсказать заинтригованному викарию смысл сообщения Тоби.
— А ваш знакомый, случайно, не родственник мистера Джосса Харви, владельца строительной компании? — поколебавшись, спросил викарий.
Кейт покраснела еще гуще: теперь ее тайна точно будет раскрыта!
— Да, лейтенант Харви — его внук.
— Неужели? Вот так номер! Значит, юноша стал военным летчиком и первым встретит врага. Без таких ребят, как он, герр Гитлер вытер бы о нас ноги. Они спасут нас от насилия и разрушения, эти храбрецы летчики воздушных армад.
Произнеся эту тираду, викарий добродушно улыбнулся и, повернувшись, пошел по садовой дорожке к калитке, бормоча под нос:
— Вот такие герои и разгромили французов при Азенкуре! Вот он, чисто британский дух! Нужно непременно сказать об этом прихожанам в своей воскресной проповеди.
Затворив за ним дверь, Кейт вернулась к прерванному занятию. Нужно было решить, какую взять с собой ночную сорочку. Все рубашки были выложены на диван в ожидании, на какой из них она остановит свой выбор. Озабоченность Кейт постепенно сменило отчаяние: ни одна сорочка не казалась ей по-настоящему красивой, даже самая новая, из ноской полушерстяной материи.
Кейт решительно сгребла все рубашки и, поднявшись наверх, положила в комод. Лучше купить завтра утром новую. Не практичную и теплую, а совершенно легкомысленную и симпатичную, решила она.
Когда на другой день ее поезд отошел от перрона вокзала Ливерпуль-стрит, в голову Кейт пришли одновременно две мысли. Первая — что в Хорнчерче могут возникнуть трудности с транспортом, если база ВВС располагается далеко от города. Вторая — что Керри может всполошиться, так как они давно не виделись, а подруга не знает, что она решила провести уик-энд в Эссексе вместе с Тоби.
За окном тянулись пригородные домишки с садами, изуродованными семейными бомбоубежищами. Поразмыслив над своими проблемами, Кейт пришла к выводу, что как-нибудь доберется до базы ВВС, а Керри скорее всего додумается, почему ей не открывают дверь на стук.
Чем ближе подходил поезд к Хорнчерчу, тем сильнее волновалась Кейт. Удивительно, думалось ей, что Тоби вообще дали увольнение: из Бельгии, Голландии и Франции поступали настораживающие вести. В случае если Франция падет окончательно, Гитлер обрушит всю мощь своих войск на Англию. И тогда им с Тоби не удастся встретиться по крайней мере несколько месяцев.
Вместе с Кейт в поезде ехало много молодых летчиков. Глядя на них, она вспомнила слова, произнесенные накануне викарием Джайлсом, и ей стало страшно за Тоби. Страх охватывал ее всегда, когда она представляла его в небе, в кабине самолета, устремляющегося на германский истребитель или бомбардировщик.
— Хорнчерч! — громко крикнул кондуктор. — Хорнчерч!
Кейт подхватила сумку и стала протискиваться к выходу.
На перроне ей бросились в глаза газетные заголовки на световом табло: «Налеты на Париж», «Бомбардировка Брюсселя», «Новые жертвы в Лионе». Не отменило ли командование базы увольнение Тоби? Не мчится ли он сейчас в кабине «харрикейна» сквозь темные облака на перехват германского истребителя?
