Однажды днем Гвенда случайно встретила Мансара на Бонд-стрит.
– Как успехи нашего Чика?
– Как раз тот же вопрос я хотела вам задать, – улыбнулась Гвенда.
– Надеюсь, что он пойдет вгору, – ответил граф. – Я говорил вчера с сэром Вельсоном.
– И что же он думает?
Мансар был в нерешительности.
– Откровенно говоря, он считает Чика немного… моложавым.
– То есть, проще сказать, дурачком, – с усмешкой уточнила Гвенда. – Это ошибка, граф: в нем нет ровно ничего дурацкого…
– Правда, он не очень гибок… – начал Мансар, но она решительно тряхнула головой.
– И в этом вы тоже ошибаетесь, лорд Мансар! В нем так много гибкости и даже проницательности, что я иногда поражаюсь. Вы никогда не можете знать, что у него на уме. Я видела, как он заставлял нашу экономку, миссис Фиббс, делать то, что ей вовсе не хотелось. Тогда я подумала, что это его простота трогает ее. Теперь я этого не думаю…
Гвенда спешила домой, Мансар предложил подвезти ее.
– Я видел Чика в министерстве, – заметил Мансар, когда они ехали вдоль Пикадилли. – Он шел с громадным кожаным портфелем под мышкой, торжественный, как филин, и выглядел так, как будто ему вверены все тайны нашего кабинета министров.
Гвенда расхохоталась.
– В его портфеле не было ничего важного, кроме двух учебников испанского, – улыбнулась она. – Чик решился купить этот портфель как нечто среднее между чемоданом и школьным ранцем!
В тот же вечер Чика неожиданно вызвали в кабинет сэра Вельсона – как раз в тот момент, когда он сложил свои учебники и листки с заметками, собираясь уходить.
Сэр Джон также собрался домой.
– Как дела, лорд Пальборо? – поинтересовался он.
– Очень хорошо, сэр, – почтительно ответил Чик.
– Изучаете тонкое искусство дипломатии, я надеюсь? – Сэр Джон был в отличном настроении. – Прекрасно, молодой человек! Все искусство дипломатии может выразиться в одной фразе: «Всегда давайте вашему противнику почувствовать, что он получает от вас больше, чем вы хотели бы ему дать! В этом начало и конец дипломатии! Кстати, Пальборо, я хочу, чтобы вы задержались здесь сегодня до восьми: министру может понадобиться отправить в Париж некоторые важные документы.
Чик почувствовал волнение. Тот факт, что он не снаряжен в дорогу, сам по себе не беспокоил его (впоследствии он научился держать наготове в своей комнате уложенный чемодан). Но ведь это была его первая проба на дипломатическом поприще!
Однако в этот вечер министр решил, что отправка документов в Париж могла подождать до утра, и Чик, немного разочарованный, был отпущен домой около восьми.
Глава 7.
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ВОЯЖ
Маркиз Пальборо не был особенно усердным читателем газет, за исключением колонок о спорте вообще и о боксе в частности.
В этот раз он развернул «Таймс» и в глаза ему бросилась кричаще набранная сенсация:
«Инспектор полиции Фуллер предъявляет обвинение ряду высокопоставленных персон! Они подозреваются в участии в международной афере с миллионами фальшивых французских и бельгийских франков!
Главная квартира фальшивомонетчиков в Брюсселе, и полиция уже направила в Министерство Иностранных Дел ряд подлинных документов, разоблачающих международную сеть валютчиков. Имена главарей составляют важнейшее из разоблачений, сделанных инспектором Фуллером».
– Ого! – воскликнул Чик. – Любопытно бы узнать, кто они!
Он уже научился отождествлять себя с Министерством Иностранных Дел, и тот факт, что обличительные документы связаны именно с его министерством, заинтересовал Чика. Он не подозревал, какое продолжение вскоре за этим последует…
Линфельд подозвал официанта.
– Филипп, для меня ничего нет?
– Я посмотрю, господин Линфельд.
Через несколько минут он вернулся с бланком в руке.
– Я так и думал, – сказал Линфельд сидящему рядом человеку, когда официант удалился. – Я дал адрес Фортелло, чтобы он немедленно связался со мной. – Он пробежал телеграмму, текст которой гласил:
«Все документы будут отправлены министру сегодня или завтра».
– Фортелло молодец, – заметил он. – Я полностью согласен с вами, Билле, – таких партнеров надо поощрять! А Генри – негодяй и дурак!
Когда ночью в своем роскошном номере Линфельд прочел еще одну срочную телеграмму, он поспешно оделся и направился в не менее роскошные апартаменты Билле.
Билле не сразу открыл дверь и предстал перед ним с револьвером в руке.
– Вынужденная предосторожность, – объяснил он, закрывая дверь на замок и пряча револьвер под подушку. – Что случилось?
– Прочитайте.
Билле протер заспанные глаза и стал читать:
«Дипломатический курьер, маркиз Пальборо, выезжает завтра днем в Брюссель».
– Маркиз Пальборо? – задумчиво проговорил Билле. – Очевидно, английское правительство придает этим бумагам особенно важное значение, если посылает аристократа…
Они взглянули друг на друга.
– Кто он?
Линфельд пожал плечами.
– Он аристократ, а английская аристократия отличается от нашей, Жюль. Впрочем, пока мы в безопасности.
Он уселся в большое кресло и надолго задумался.
– Стоит рискнуть, – заметил он наконец.
– Что такое? – нетерпеливо спросил Билле. – Мне кажется, что наш путь предрешен, мой дорогой Линфельд. Утром есть поезд в Кельн, а из Кельна легко пробраться в Швейцарию. Необходимо, чтобы вы пожертвовали своей бородой, хотя мне очень больно касаться этого вопроса.
Линфельд поднялся.
– Утром есть еще поезд в Остенде, – добавил он многозначительно, – и там мы имеем шесть испытанных друзей, которые так же, как и мы, не намерены проводить остаток своих дней за решеткой. Поверьте мне, Жюль, то, что вы говорите о моей бороде и Швейцарии – пустяки. Нас можно уличить лишь в том случае, если мои личные письма, адресованные Генри, будут в руках правительства.
Они обменялись долгим взглядом.
– Отлично, – произнес Билле, подумав. – Можете рассчитывать на меня.
На бортах теплохода, следовавшего из Саутгемптона в Остенде, поднялись Чик и «сопровождающие его лица». Чик, гордый своим первым дипломатическим поручением, никогда бы не решился взять с собою Гвенду Мейнард и миссис Фиббс, но сэр Джон намекнул ему об этом сам.
– Вы можете заодно недурно провести время, лорд Пальборо, – заметил он с улыбкой. – Почему бы вам не взять с собой вашу прелестную сестру-актрису, с которой я вас видел как-то на Пикадилли?
– Она вовсе не моя сестра, сэр, – Чик покраснел до корней волос, – и, кроме того, когда я нахожусь при исполнении служебных обязанностей…
– О, на этот счет не беспокойтесь! – заверил сэр Джон. – Последуйте моему совету и возьмите с собой вашу сестру, или тетю, или кто бы ни была эта леди. Вы найдете Брюссель очаровательным!
Сэр Джон давал Чику такого рода совет не совсем в качестве начальника – подчиненному. Сэр Джон Вельсон, узнав от лорда Мансара историю Чика и прекрасно сознавая, что карьера дипломата не по плечу симпатичному клерку страхового агентства с титулом лорда, твердо решил помочь Чику проявить себя в деле, помочь поверить в себя. Чик, сам того не подозревая, сделался предметом обсуждения на заседании Кабинета министров – правда, одним из тех предметов, разговор о которых заходит, когда все серьезные дела закончены, и члены кабинета нуждаются в разрядке…
Миссис Фиббс на борту «Принцессы Клементины» была величаво спокойна и казалась бывалой путешественницей. Гвенда была чрезвычайно возбуждена и, как ребенок, проявляла жадный интерес ко всему окружающему.
