Она перевернулась и легла животом вниз. — Я не хотела тебя обидеть. Это больше, чем просто секс. Если бы я не держала себя в руках, то могла бы запросто влюбиться в тебя. А может, уже влюбилась.

— А вот это — самая прекрасная вещь, которую я слышу с момента моего появления в Лос Анжелесе.

— Рада, что ты так думаешь.

— А что ты думаешь про меня? Мне всегда хотелось знать твое личное мнение.

Она повернулась и взглянула на него. — Я считаю, что ты не просто способный малый. Думаю, что в ближайшие несколько лет ты превратишься в легендарного кинопродюсера и встанешь в один ряд с самыми громкими именами. Полагаю, что если ты правильно сдашь колоду карт, то станешь ключевой фигурой в киноиндустрии.

— Спасибо, на это я согласен.

Оба рассмеялись.

— Аманда, помимо того, что ты любишь меня, можешь ли ты сказать, что я тебе нравлюсь?

Она улыбнулась. — Да.

— Это облегчение, — вздохнул он. — Мне доставляет удовольствие считать, что я хорош не только для постели.

— Так оно и есть.

— Ты мне доверяешь?

— Скорее всего, настолько, насколько я доверяю другим.

— В таком случае, у меня есть нечто, что я должен тебе сказать.

— Что именно?

— Я не стал бы говорить на эту тему, если бы ты не сказала мне насчет твоего финансового участия в делах студии.

— В чем дело, Майкл?

— Я думаю, что в Центурионе заваривается нехорошая каша.

— Что ты имеешь в виду?

— Говорил ли тебе Лео насчет предложения японцев?

— Да. И добавил, что это даже не обсуждается.

— Предположим, они дадут приемлемую цену? Что, по-твоему, предпримет Лео?

— Надеюсь, Лео согласится.

Майкл покачал головой. — Думаю, что он не согласится ни при каких обстоятельствах.

— Ни при каких обстоятельствах?

— Думаю, Лео так нравится руководить студией, он так эмоционально увлечен своей ролью, что не способен принять верное решение.

— Видит бог, ему нравится управлять студией, — согласилась Аманда.

— Более того. Лео влез в несколько очень дорогостоящих проектов, — а прежде он избегал подобных вещей.

— Ты говоришь о научно-фантастическом фильме?

— Да. И меня тревожит то, что туда вбухали огромные деньги, а сценарий еще не закончен. Потом еще этот вьетнамский фильм. Он должен сниматься на Филиппинах, а ты сама знаешь, как там сейчас нестабильна политическая ситуация.

— Ну, насчет Вьетнама у него всегда было особое мнение, но, правда, это, кажется, рискованно.

— Я вижу, что среди членов совета директоров идет брожение и по поводу обоих фильмов, и по поводу предложения японцев.

— И большое брожение?

— Трудно сказать. Чувствую это инстинктивно.

— И что подсказывают твои инстинкты?

— То, что существует потенциальная угроза разногласий. Если Лео будет настаивать на обоих проектах, и в то же время откажется от предложения иностранцев, то совет директоров…

— Что совет директоров?

— Восстанет против него.

— Ну, и что? Мы с Лео обладаем контрольным пакетом акций.

— Это не совсем так. Центурион, как и другие студии, берет банковские кредиты под свои фильмы. И сейчас его задолженность больше, чем у прочих. И, если несколько членов совета директоров решат продать свои акции японцам, для банков это будет знаком, что дела у Лео пошли под уклон, и ситуация может стать действительно неуправляемой.

— Майкл, ты и впрямь сильно озабочен всем этим? Аманда сама выглядела обеспокоенной.

— Прошу прощения. Лео — не дурак. Он вполне может держать ситуацию под контролем. Мне вовсе не следовало поднимать эту тему.

— Нет, что ты, спасибо, что ты поднял ее. Мне следует знать о подобных вещах, а Лео не всегда делится со мной.

— Ради бога, не затевай с ним разговор на эту тему. Он может сообразить, откуда ты почерпнула эту информацию.

— Но я должна что-то предпринять, — сказала она.

— Делай, что угодно, только Лео — ни слова. Я буду информировать тебя по ходу событий. Тогда, если ситуация станет действительно серьезной, можешь сказать ему, что с тобой поделились члены совета директоров, дав тебе соответствующую информацию.

— Майкл, мне приятно слышать что ты проявляешь такую заботу, — сказала она, погладив его по щеке. — Мне известно, как ты лоялен по отношению к Лео. Я знаю, что ты никогда не сделаешь ничего, что будет ему во вред.

— Конечно, нет. Мне бы хотелось держать его подальше от неприятностей, но он слышать не желает никаких советов по данному вопросу. Я боюсь это произнести, но думаю, что Лео слишком самоуверен, особенно сейчас.

— Он всегда был таким.

— Давай сменим предмет разговора.

— Какой предмет для разговора ты хочешь предложить?

Он наклонился к ее груди и нежно прикусил сосок.

— О-о-о-о-о, — застонала она. — Этот предмет.

Майкл сидел в частном кинозале, пристроенном к офису Лео, и смотрел только что законченную кинокомедию под названием Двигатель времени.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Лео, когда включили верхний свет.

— Думаю, картина пойдет.

— И это все?

— Лео, я не хочу морочить вам голову. Эта картина, как и В лабиринтах прямоты, не потянет ни на какую номинацию, но соберет зрителей. Это неплохой фильм, и он мне нравится.

— Хорошо, — произнес с облегчением Лео. — Недавно я схватился с Гарри Джонсоном по поводу моих личных предпочтений. У нас с ним всегда противоположные мнения по любому фильму. А теперь он надеется, что я непременно прогорю на своей научно-фантастической ленте. Он улыбнулся Майклу. — Зайди на минутку ко мне в офис.

Майкл последовал за Лео в его необъятного размера личный офис. Макеты научно-фантастического фильма стояли напротив дивана. Сам фильм до сих пор не обрел названия.

— Ты это видел? — спросил Лео, указывая дымящей сигарой в сторону макетов.

— Конечно же, Лео. Если вы не забыли, вчера я был на презентации.

— О, да! Так вот — мне нужно твое мнение, но честное. Если я смогу сделать фильм по этим сюжетам, скажем так, за восемьдесят миллионов, — а эта цифра сугубо между нами, что, по-твоему, он принесет в США?

— Лео, — сказал Майкл, — неужели вы считали меня таким великим оптимистом по части сборов от проката?

— Нет, никогда.

— Хорошо. В таком случае поверьте мне на слово, что на отечественных экранах фильм принесет порядка ста семидесяти пяти миллионов. И бог знает, сколько он принесет за рубежом — может, двести пятьдесят миллионов.

У Лео разгорелись глаза. — Я так и думал, — сказал он. — Ты прекрасно знаешь, что последнее время я теряю на блокбастерах, но этот просто обязан все окупить.

— За это стоит побороться, Лео!

— Ты имеешь в виду, с советом директоров? Они станут выкобениваться и стонать до тех пор, пока не увидят доходы, тогда я вновь сделаюсь героем в их глазах.

— Думаю, Лео, вы правы. Будь я на вашем месте, я бы постарался настоять на своем.

— Ну, парень, если ты так считаешь, то сумеешь ли ты сделать это с минимальным бюджетом?

— Увы, научно-фантастические картины делать с малым бюджетом невозможно.

— Я подумываю о том, чтобы свернуть съемки фильма о Вьетнаме.

— Почему?

— Ну, ты же сам знаешь, что в последнее время филиппинцы в своей политике совершенно свихнулись.

— У них с успехом прошли выборы, — сказал Майкл. — К власти пришли нормальные парни. Коммунисты потерпели поражение. Кажется, время работает на нас.

— Ты так думаешь?

— Вы знакомы с кем-нибудь из Госдепартамента?

— Да, несомненно.

— Позвоните ему. Попросите его связаться с кем-то со стороны филиппинцев. Увидите, что получится.

— Неплохая мысль. Честно говоря, мне чертовски не хотелось бы прекращать работу над этой картиной. По-моему, она будет хитом.

— Я того же мнения. Да и филиппинцы не проиграют, если этот фильм будет снят на их земле.