Неизвестно каким чудом письмо дошло, но в чьи руки? Знал бы Кеарх, что горькие строки читал его брат, которого он ненавидел больше всего на свете. Что брат уже не тот подросток, который отбирал внимание и тепло родителей. Избалованный высокородный придворный, он в миг переменился, схоронив отца, мать и обожаемую обоими братьями сестру. Что он искал последнего родича по крови оставшегося ему в этом мире. И как он радовался, до слез, получив эту весточку, адресованную пусть не лично ему, но… Некому больше было прочитать.
Еще один вечер.
Весь день в Форпате лил дождь и не известно только ли в самом городе по прихоти Окулюса Берса, архимага и бургомистра, или так было и за стенами тоже.
На улицах стало сыро и совсем тихо.
Кеарх по обыкновению сидел в своей комнатушке и пил чай. Болезнь отпускала, но медленно.
Через щели досок капли сбегали по стеклу. Эльф смотрел на них, провожая взглядом, потом отворачивался и таращился на дверь, напрягая слух и абстрагируясь от шума небесной воды, что стучала по лужам, карнизам и лилась в водостоках.
Сегодня ему доложили, что видели Карнажа совсем близко от его убежища, на рынке неподалеку. Небольшая шайка подростков, которая слушалась каждого слова сильванийца и смотрела ему в рот, дежурила у дверей под навесом, полные решимости защитить своего главаря.
Однако теперь эльф мыслил более трезво и знал, что Фениксу эта кучка детей не помеха. А ведь всего через три дня за книгами должен был явиться посыльный от высокого лица, согласного купить и книги, и шифры за кругленькую сумму.
Деньги. Да с такими деньгами можно было и тех парней, что помогали ему все это время, не забыть! И добрую хозяйку, что делилась лечебными травами, хоть и не одобряла увлечения своих чад бредовыми обещаниями сильванийца. Неужели не получится?
Кеарх навострил уши. Снизу раздались возбужденные голоса и какая-то неясная возня…
Зойт начал понимать, что его присутствие тяготит и мешает Карнажу выполнять ту работу, в которой «ловец удачи» был дока. Общение с простыми людьми в кварталах пропахших рыбой и гнилыми овощами было явно не для Даэрана. Уж тем более проводить там почти все дни напролет, по крупицам собирая информацию: то выпивая с забулдыгой в харчевне, то прижимая к стенке и считая зубы не в меру разговорчивому салаге, то задыхаться от ядреного фивландского табаку в закутке сапожника. Особенно это вредило кишкам ларонийца, так как качество пищи в «нижнем» городе мог выдержать, похоже, только луженый желудок полукровки.
Во время посещения заведения у одного островитянина с острова Палец Демона, с которым мало того, что пришлось разделить совершенно дикую трапезу из блюд сырой рыбы и весьма острых хлебных изделий, так Феникс еще тараторил с ним на совершенно непонятном языке. От этого на обращения в свой адрес Зойту оставалось только тупо кивать.
Колдун, в конце концов, сдался и препоручил своему телохранителю заботу о поисках Кеарха. Сам же направился в «верхний» город, где куда больше преуспел, быстро найдя общий язык с бургомистром. Еще бы, ведь труды Морвириари пришлись как нельзя кстати в свете последних событий, а именно подтверждении слухов о том, что некроманты собирались возродить свой зловещий культ Бездны.
Между делом, Даэран лишний раз подтвердил догадки Окулюса Берса, упомянув о появлении Кассара, отчего снискал всякого содействия и даже получил для Карнажа пропуск через врата в «верхний» город. Неслыханное дело для «ловца удачи».
Верховный маг ожидал результатов, а их все не было. Феникс словно сквозь землю провалился, и от него не было вестей. К тому же, ситуацию подогревало то, что Кассар совершенно спокойно пробрался в Сильванию, минуя Форпат, попутно обратив в прах несколько магов из числа хранителей города, когда они собрались ему помешать.
Конечно, силой некромант не мог сравниться с Окулюсом или самим Хроносом, но теперь явно выбивался из середнячков. Это делало его неплохим лидером ордена, к которому повыползают из всех не законопаченных феларской инквизицией щелей заклинатели и заклинательницы мертвых различных мастей и рангов.
Попытки Карнажа только после нескольких недель бесплодных поисков увенчались успехом. К сожалению, ему не смогли помочь коллеги, так как в их круг не забредали сведения о продаже коллекции Морвириари, но сработала другая ниточка растянутой им по кварталам паутины. Один бондарь услышал от собственного сына о желании вступить в гильдию воров Швигебурга. Желание, безусловно, похвальное, но вот откуда оно могло взяться на ровном месте — оставалось хорошим вопросом. Особенно в глухом квартале Форпата, где и о новой войне узнавали последними, а уж о возможности попасть в столичную фивландскую гильдию…
Вечером парень шел по улицам с таким видом, словно он был негласным членом тайной канцелярии, то есть вел себя наперекор всем тем правилам, которые свято чтили настоящие сыскари. И когда перед ним вырос высокий худощавый полукровка в намокшей от дождя куртке и с кинжалом наперевес, парень попросту растерялся. Ведь он был так сосредоточен и крутил головой во все стороны, что вперед редко посматривал, отчего чуть не налетел на выставленный клинок.
— Письмо, — коротко потребовал Феникс, — Вякнешь — убью.
Конверт мгновенно перешел из рук в руки, а горе-посыльный удрал так быстро, что только пятки сверкали.
Феникс с усмешкой убрал свой «страшный» кинжал обратно в ножны за поясом и вскрыл послание.
Пока «ловец удачи» посвящался в дела семейные Кеарха, чье описание встретил на страницах письма, выдержанного в лучших ротвальдских романтически-сопливых традициях, паренек добрался до своих друзей, которые прятались от дождя под навесом у двери, и предупредил о грядущей опасности. Но было поздно.
Вечер опустился на улицы, и в смутном сиянии сферы на медном столбе, одной единственной на весь этот закоулок, перед семью парнями, почитавшими себя одной ногой в гильдии воров, стоял красноволосый полукровка, картинно заведя руки за спину и сцепив их там в замок. Желтые глаза недобро смотрели исподлобья на всю кампанию перед ним, неуверенно разбредавшуюся по дворику. У кого-то в руке сверкал нож, у кого-то ножка от стула, даже имелась одна дубинка с набитыми в нее ржавыми гвоздями.
Пока они окружали, красноволосый стоял спокойно, не шевелясь. Воздух был пропитан страхом и неуверенностью. Видимо, некоторые начинали понимать, что сейчас стоят одной ногой не в гильдии, а скорее в могиле. Но их наверняка смущало то, что он всего один. Надо было преподать урок.
Первый накинулся сзади, замахнувшись дубинкой с набитыми в нее старыми ржавыми гвоздями. Меч срезал ее как коса, и тут же нога с разворота влетела в грудь парня, отбросив того на пару футов. Тот затих, здорово приложившись затылком о мостовую.
В живот Феникса устремился нож.
Слаженно.
Короткий меч ловца удачи скользнул в ножны, пока он выворачивался от неумелого удара.
Дети.
Одна рука перехватила кисть с ножом и одновременно вторая врезалась ударом в висок парня, не давая времени выйти из захвата. Тут же удар ноги в руку сжимающую ножку от стула у одного из нападающих перешел во второй удар в голову. Трое отскочили от отлетевшего к ним товарища. Четвертый пытался поймать ртом хоть немного воздуха, когда Карнаж двинул ему, единственному безоружному здоровяку, полагавшемуся больше на свои кулачищи, в промежность. Полукровка схватил беднягу за плечи, врезался лбом в переносицу парня и, закрывшись от остальных его широкой спиной, лупил поочередно то левым, то правым коленом в живот.
Оставшиеся трое недоуменно смотрели как сын кузнеца, широкоплечий детина, упал на колени и скрючился у ног красноволосого под его глумливый смех сквозь губы. Они уже и не думали атаковать, после такой мгновенной расправы. Но шаг был сделан, и как выпутываться теперь они не знали.
— Ой! Что же это делается!? Стража!!! Убивают! — завопила выбежавшая на шум хозяйка дома, — Нелюдь! Зверь! Пошел прочь!!!
— Да что вы?! Никто никого тут не собирался убивать, — ответил Карнаж, с улыбкой покосившись на выбитый им нож, — Я просто зашел к приятелю, а меня не пускают.
